|
Согласно результатам опроса, сегодня подавляющее большинство россиян весьма пессимистично оценивает перспективы 'умиротворения' Чечни. Хотя надежды на оперативное урегулирование конфликта и до начала второй военной кампании были весьма невелики (в мае 1999 г. только 27% опрошенных полагали, что ситуация в республике в скором времени может быть нормализована), сегодня подобную точку зрения разделяют еще реже – лишь 22% респондентов.
- 'То же самое. Бесконечная жевательная резинка'
(ДФГ, Воронеж)
- '
Модератор: Ситуация в Чечне за последнее время, с вашей точки зрения, меняется или нет?
1-й участник: Усугубляется, наоборот.
2-й участник: Та же безнадега.
3-й участник: На одном уровне застыло' (ДФГ, Москва).
Но если осенью 1999 г. у большинства опрошенных (67%) действия российских военных в Чечне вызывали одобрение, то в последующие два с половиной года доля неодобряющих эти действия, как правило, росла.
Вопрос: 'Вы лично одобряете или не одобряете действия российских военных в Чечне?'
| |
1999 |
2000 |
2001 |
2002 |
|
ноябрь |
март |
июль |
сентябрь |
ноябрь |
январь |
июль |
февраль |
|
Одобряю |
64 |
66 |
59 |
53 |
67 |
47 |
42 |
37 |
|
Не одобряю |
23 |
24 |
28 |
34 |
22 |
40 |
46 |
45 |
|
Затр. ответить |
13 |
11 |
12, 7 |
14 |
11 |
13 |
12 |
18 |
|
В то же время, как свидетельствуют результаты фокус-групп, неодобрение действий военных не означает осуждения армии в целом. В данном случае оценивается скорее не степень компетентности военных, ведущих действия в Чечне, а общая ситуация, которую, по мере затягивания конфликта, опрошенные склонны оценивать все более и более пессимистично. Истинные причины подобного положения дел, по их мнению, кроются 'наверху', где определенные 'группы интересов' просто не заинтересованы в окончании антитеррористической операции.
- 'Пока люди у власти заинтересованы в большом обороте денег, она никогда не закончится, эта война
' (ДФГ, Воронеж).
- 'Эту ситуацию контролируют сверху те, кому нужно это продолжение
' (ДФГ, Москва).
- 'Корень вопроса – почему в Чечне идет какая-то война, за что идет? Ведь не просто же так люди стали драться. А идет за нефть, нужно реально смотреть'
(ДФГ, Москва).
Так или иначе, находящихся в Чечне военных опрошенные склонны считать скорее жертвами неправильной политики властей, нежели непосредственными виновниками сложившейся ситуации.
- 'Кто оттуда пришел, ребята говорят, что зажали этих чеченцев в ущелье, остался один момент – и они бы их разбили с нашим современным вооружением, но тут приказ: отступить. Столько ребят положили! Какое тут будет отношение у офицеров и солдат к высшему составу? Они тоже начинают выискивать, где бы заработать, да смыться оттуда побыстрее
' (ДФГ, Воронеж).
Многие участники дискуссий склонны объяснять затяжной характер чеченского конфликта культурной и исторической спецификой.
- 'Кавказский вопрос – он вечный, по большому счету
' (ДФГ, Воронеж).
- 'Это люди [чеченцы], которые на уровне развития находятся далеко-далеко внизу. У них совершенно другое сознание, другой менталитет, совершенно все другое. У них все направлено на войну. Они живут за счет войны
...' (ДФГ, Воронеж).
Несмотря на негативные оценки политики, проводимой в Чечне, количество людей, считающих, что необходимо начать переговорный процесс, за последнее время несколько снизилось: если в ноябре 2001 г. 48% опрошенных считали, что российским властям необходимо начинать переговоры с представителями противоборствующей стороны, то сегодня подобную точку зрения разделяют лишь 42%. Как показали результаты фокус-групп, подобное разделение опрошенных на две категории во многом иллюзорно: значительная часть респондентов считает, что проведение переговоров должно проходить в весьма жесткой, ультимативной форме, и по сути в подобной трактовке сами переговоры становятся разновидностью силового метода. Их воспринимают скорее как принуждение к капитуляции, а не как поиск компромисса.
- 'Во-первых, посадить их за стол переговоров и сказать: или-или – или мы продолжаем – и вариант с бомбой, потому что вы уже достали всех, или
...' (ДФГ, Санкт-Петербург).
Вообще, на вопросы, с кем в действительности сталкиваются российские войска в Чечне и с кем конкретно необходимо договариваться или воевать, участники фокус-групп не дают однозначного ответа:
- 'Какое там население? Которые нашим ребятам головы отрезают и запускают их на гранатометных ракетах на наши позиции? Это не население'
(ДФГ, Москва).
- 'Там 50% наемников и только 50%, может быть, чеченцев
' (ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Воюют-то не чеченцы, а бандиты'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Но разве мы только с чеченцами боремся? Ведь их подкармливают, снабжает их оружием кто?'
(ДФГ, Москва).
- 'Да там же есть и мирное население'
(ДФГ, Воронеж).
В большинстве случаев участники фокус-групп предлагают следующий алгоритм разрешения сложившейся ситуации: предложить мирному населению покинуть страну, а всех остальных – уничтожить.
- 'Я бы ее решил просто: дал бы какое-то определенное количество времени, чтобы мирные граждане могли оттуда уйти, выбрать страну, где бы они хотели жить... ну, какие-нибудь страны дали им эмиграцию, а остальных – подчистую'
(ДФГ, Москва).
- 'Пожалуйста, выселить простых людей, вывезти на какое-то время'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
В то же время, становится менее популярной точка зрения, согласно которой для нормализации ситуации в Чечне необходимо держать население республики в страхе: сегодня так полагают 22% опрошенных (в марте 2001г. – 29%). Наиболее часто подобной позиции придерживаются жители больших городов (34%) и люди с высоким уровнем дохода (27%).
- 'Уничтожить, в концентрационные лагеря. Пусть это будет жестоко, но только так, иначе будут гибнуть наши дети до беспредела. И наши дети, и наши внуки, и внуки наших детей
' (ДФГ, Воронеж).
- 'Но только какая-то жестокость там должна быть... Действительно, может быть, Пиночета или Сталина поднять. Я не знаю, кого поднять, чтобы там навести порядок'
(ДФГ, Воронеж).
Считают, что для разрешения конфликта необходимо добиться доверия населения, 65% опрошенных (по данным на март 2001г. – 56%). В то же время следует отметить, что при обсуждении способов разрешения чеченского конфликта на фокус-группах идея о необходимости достижения доверия чеченских граждан не возникала. Вследствие этого подобное распределение ответов на вопрос о необходимости доверия можно трактовать прежде всего как значимое сокращение доли тех, кто надеется на урегулирование ситуации путем устрашения.
Единственной реальной альтернативой силовому методу, по мнению участников обсуждения, является отнюдь не завоевание симпатий мирных жителей Чечни, а предоставление Чечне автономии; шансов разрешения конфликта при сохранении чеченского населения в составе России, по их мнению, нет.
- 'Все-таки Чеченская республика существует как субъект России... Пусть они сами, народ чеченский, определят, там же есть люди – они должны выбрать свою судьбу, свою дорогу. ...Пусть это будет своя Палестина, пусть она сама решает свою судьбу'
(ДФГ, Москва).
Те же, кто предпочитает урегулировать ситуацию в Чечне силовыми методами, активно возражают против придания Чеченской республике некоего особого статуса.
- 'Это будет бомба замедленного действия'
(ДФГ, Воронеж).
- 'И вечно там будет передовая, вечно там будет война...'
(ДФГ, Москва).
Среди практических вариантов улучшения ситуации в Чечне участники фокус-групп указывают замену солдат срочной службы на профессиональных военных.
- 'Надо с профессиональной армией, с какими-нибудь спецподразделениями, не пускать туда этих срочников'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Для разрешения этой проблемы нужно полностью закрыть воинский призыв в армию, пока не решится проблема с Чечней на политическом уровне'
(ДФГ, Москва).
Также рефреном проходит мнение о необходимости определения четкой национальной политики.
- '
Участник: Я просто считаю, что тот самый назревший вопрос, что у нас не совсем на данный период ведется правильная национальная политика.
Модератор: А у нас разве ведется какая-то национальная политика?
Участник: В том-то и дело!
Модератор: Вы считаете, что правильная национальная политика могла бы решить чеченский конфликт?
Участник: Ну, во всяком случае и если бы у нас не было основной цели – отмывания денег, к сожалению, ценой жизни очень многих ребят, тогда бы...' (ДФГ, Москва).
Подавляющее большинство опрошенных (68%) склонны полагать, что война в Чечне не закончена, хотя следует отметить некоторое увеличение количества респондентов, считающих, что военные действия в целом завершены и теперь идет борьба с бандитами (если в июне 2001г. так полагали 14%, то сегодня – уже 23%).
- 'Они в основном уже сдались, только сейчас бандиты прячутся в лесах'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
Взаимосвязь чеченских боевиков с афганскими талибами оценивается весьма неоднозначно: согласно результатам опроса, 58% считают их союзниками. В то же время, дискуссии на фокус-группах свидетельствуют о том, что опрошенные не видят реальной связи и мотивов союзничества между чеченскими и афганскими группировками.
- 'Модератор: Как вы считаете, после событий с Афганистаном какие-то изменения произошли в Чечне?
1-й участник: Там наши вертолеты больше падали.
2-й участник: Изменилось, конечно.
3-й участник: Там, по-моему, какие-то военные действия начались' (ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Модератор: Вот именно в Чечне какие-то перемены произошли?
Участник: Они активизировались... чеченцы.
Модератор: Вот именно после этих событий?
Участник: Именно после этого. ...Наверняка там будут готовить террористов, скорее всего, и опять денежный поток сюда пойдет, и наркотики сюда пойдут' (ДФГ, Воронеж).
В целом, по прошествии двух с половиной лет чеченской кампании основная масса населения, как мы видим, все чаще полагает, что силовые акции – практически единственный способ разрешения чеченского конфликта. В то же время опрошенные все реже верят в возможность достижения кардинальных перемен в ближайшее время.
|