|
Российские граждане сегодня еще тверже, чем в недавнем прошлом, уверены в том, что претензии Японии на четыре острова Курильской гряды должны быть отклонены.
Вопрос: Как Вы думаете, на каких условиях должна настаивать Россия в связи с проблемой Курильских островов?
| |
13.03.99 |
25.09.99 |
09.09.00 |
|
Спорные Курильские острова должны принадлежать России (в 1999 г. – 'должны остаться в России'), а Япония должна отказаться от претензий на них |
47 |
52 |
59 |
|
Япония может выкупить спорные Курильские острова у России за очень большие деньги |
8 |
5 |
6 |
|
Спорные Курильские острова должны перейти в совместное управление Россией и Японией на длительный срок |
18 |
18 |
15 |
|
Решение вопроса о спорных Курильских островах должно быть отложено на далекое будущее |
9 |
7 |
8 |
|
Затр. ответить |
13 |
12 |
11 |
|
Следует оговориться: тенденция к ужесточению позиций респондентов в действительности развивается не столь динамично, как может показаться. Дело в том, что в опросах 1999 г. данный вопрос анкеты включал в себя преамбулу и звучал так: 'Если Вы считаете, что России следует заключить мирный договор с Японией, то на каких условиях должна настаивать Россия в связи с проблемой Курильских островов?' 5%опрошенных – как в марте, так и в сентябре – заявляли, что такой договор заключать не следует, т.е. демонстрировали еще большую непримиримость, чем большинство, высказывавшееся за его заключение при сохранении статус-кво в территориальном вопросе. Однако даже сучетом этого обстоятельства очевидно, что доля противников уступок восточному соседу постепенно возрастает. При этом снижается доля опрошенных, полагающих, что Россия должна предложить Японии осуществлять совместное управление островами.
Высказываясь против передачи островов, участники фокус-групп использовали, главным образом, три аргумента – в самых различных вариациях и сочетаниях.
Во-первых, они утверждали, что контроль над Южными Курилами важен в военно-стратегическом отношении:
- 'Там достаточно плотная гряда. И просто, если мы отдадим, то все подводные, надводные средства смогут свободно проходить... Япония не одна, и Америка с ней имеет достаточно дружеские отношения. И тут же сразу разведка электронная, подводная, надводная – все это пойдет в эту сторону... Если они начнут проводить разведку, естественно, мы будет терять часть защитных средств'.
- 'Не забывайте, что там стоят наши ракеты, которые взлетают с берега'.
Во-вторых, участники дискуссий говорили о значении экономического потенциала этого региона и, прежде всего, его рыбных ресурсах:
- 'Там, как известно, рыбные промыслы очень большие. Там проходят большие косяки рыб промыслового значения'.
- 'Крабы там'.
- 'Если мы отдадим острова – мы останемся без рыбы'.
- 'Если там будут владеть японцы, то... у нас не будет свободного выхода в Мировой океан... За это с нас будут брать пошлины'.
Наконец, в-третьих, неоднократно звучала мысль о том, что уступка территориальным претензиям Японии создала бы опасный прецедент, спровоцировав выдвижение аналогичных претензий со стороны ряда иных стран, и, в целом, ухудшила бы международное положение России:
- 'Отдав хоть один остров Японии, самый завалящий, мы создаем прецедент международный для пересмотра всего послевоенного обустройства мира, т.е. надо пересматривать и все другие договора. Сегодня мы отдадим Японии, а завтра господа из объединенной Германии...'
Процитированный респондент, кстати, склонен считать, что предпосылки такого развития событий целенаправленно создаются подрывными силами, действующими в интересах потенциальных претендентов на российские территории:
- 'А Вы не задумывались о том, что это проводилась целевая политика? Обесточить Дальний Восток, Камчатку и т.д. Создать таким образом общественное мнение, что у нас ни на что денег нет...'
Логика этой концепции вполне понятна: кому же не известно, кто именно коварно обесточивает Дальний Восток...
Другие, не столь бдительные участники дискуссий также полагают, что передача островов Японии имела бы для России неблагоприятные внешнеполитические последствия.
- 'Афганистан, казалось, был очень далеко от нас.... Сейчас все к нам приблизилось. Мы отдаем территории, и опасность к нам приближается... Я не считаю /Японию/ дружественной страной. Иприближать ее к себе я бы не стала... Отдавать недружественной стране наши территории я бы не стала, даже если бы они ничего не значили'.
- 'Мне кажется, что это не метод – получать друзей, отдавая им свои территории... Наоборот, это метод получения врагов'.
Но, пожалуй, категорическое несогласие большинства участников фокус-групп допустить саму возможность передачи островов Японии зиждется не столько на этих аргументах геополитического, военно-стратегического и экономического характера, сколько на не требующем рациональных доводов ощущении, что такой шаг свидетельствовал бы о слабости нашей страны и означал бы ее поражение – как минимум, моральное.
'Не отдавать. Уже Аляску отдали. Сколько можно отдавать?' – эта эмоциональная реплика одного из респондентов достаточно адекватно отражает господствующее настроение и, с незначительными вариациями, воспроизводится многими.
Половина опрошенных экспертов утверждает, что острова важны для России вэкономическом отношении, почти столько же – что их экономическая ценность невелика. Когда же речь заходит о военно-стратегической ценности островов, перевес признающих их важными для страны над теми, кто придерживается противоположной точки зрения, становится двукратным.
Однако похоже, что ни военно-стратегические, ни, тем более, экономические аспекты территориального спора не представляются большинству экспертов решающими. Когда в ходе интервью экспертов просили ответить на вопрос о том, 'по каким соображениям российская сторона отказывается рассматривать вопрос об уступке спорных территорий', ни один из них не заявил о приоритетности экономических мотивов, и лишь двое – поставили на первое место мотивы военно-стратегические. Некоторые, правда, затруднялись ранжировать факторы, определяющие российскую позицию, и говорили о том, что все они так или иначе оказывают влияние на курс российских властей.
Но гораздо чаще высказывались – и, как правило, четче артикулировались – иные точки зрения: об опасности создания прецедента и о неизбежности крайне критической реакции российского общественного мнения в случае передачи спорных территорий.
- 'Прежде всего – это прецедент... Если мы их сдадим, нам немедленно предъявят, по крайней мере, несколько стран нечто подобное, и с Германией и Финляндией мы не развяжемся... Мне представляется, что это главное. Обэтом, может, и не говорится, но это всегда имеется в виду'.
- 'Это просто вопрос существования государства, его чести и достоинства. Ну, сегодня отдадим Курилы японцам – завтра Китай скажет: 'Это тоже наша территория'. Послезавтра Эстония скажет: 'А Псковская область – наша'... Так разве ж можно так вести? Это происходит только потому, что о Россию уже ноги вытирают. Ослаблена она. 70 лет японцы не смели заикаться о Курилах'.
- 'Соображение одно: то, что Россия не должна торговать теми землями – ни Путин, никто не вправе... Мы большая страна; да, у нас большие территории, но... это не повод для того, чтобы торговать землей и раздавать ее налево и направо'.
- 'Мы создаем прецедент. Да, мы расширились, мы безбрежную империю создали, но так исторически сложилось. Но если по кусочку будем отдавать, то..., как кусочек сахара, будет таять тогда держава...Так и шведы вспомнят, что у них Иван Грозный и Петр Первый отвоевывали».
- 'Я позицию разделяю – не уступать, потому что так можно все отдать, как и отдали Порт-Артур'.
- 'Прежде всего, боятся создать прецедент, потому что всегда ведь есть спорные территории. Ведь отдай Курильские острова японцам, там еще у кого-то возникнут. Может, кто-то больше потребует'.
- 'Если во время правления Путина Россия начнет отдавать куски своей земли на каких бы то ни было спорных условиях – это же позор в глазах народа. Республики отходят, Кавказ... И еще один кусочек – это будет еще один удар по престижу власти'.
- 'Россия и Япония не конкуренты вот в этих далеко идущих проблемах государственной безопасности, не это. Я думаю, прежде всего, – субъективный фактор, связанный с тем, что любой руководитель не должен разбазаривать территорию страны, если у него не три жизни'.
- 'Есть мировая практика о нерушимости границ. Зачем отдавать просто так? Любой, кто отдаст, будет политический труп, в любом случае... Хотя, с точки зрения общечеловеческой, надо было бы отдать. Но ее никто не берет во внимание никогда'.
- 'Здесь исторический фактор, конечно, работает прежде всего. Затем -понимание того, что... среднего россиянина это заденет до бесконечности. Это настолько будет удручающий фактор, что любой из правителей наших, кто рискнет это сделать, сразу потеряет любой рейтинг, какой бы ни был высокий. И третий фактор – это, конечно, Русско-японская война 1904 года... Это мы, по существу, поднимем руки, как, в свое время, тогда царское Правительство. Вот этот исторический фактор довлеет над нами. Хотя, по-человечески, конечно, сто лет нам не нужны...'.
- 'Единственная причина, я думаю, – политическая. Общественное мнение не воспринимает, так сказать, какие бы то ни было территориальные уступки, вернее – воспринимает крайне негативно. В российском сознании есть такое, что если один метр отдал, то вся страна разваливается...Это, так сказать,– традиции имперского сознания: когда территория должна расширяться, ане уменьшаться, независимо от того, чья это территория, чья земля'.
- 'Речь идет, по-моему, только об одном. Я бы отдал. Но если бы отдал тихонечко, где-то в углу – это одно. А то перед всем миром я беру свое – если это мое – и говорю: 'Ладно, вы дожали. Я вам отдаю'. Поэтому наши стараются, это же очень сильно уронит авторитет правительства в мире и в стране... Это действительно четыре камня. Там они поросли лесом или чем-то, большой роли ни в экономике, ни в стратегическом назначении они не играют... Но сам факт, сам принцип: вот японцы давили, давили и додавили. И какой-то из Президентов уйдет в историю нашу с вот такой записью в личное дело: отдал Курильские острова'.
- 'Давление общественного мнения. Т.е. можно было бы даже продать их и получить под это дело какие-то очень выгодные кредиты, но это будет однозначно расценено как торговля Родиной. На 90% здесь идет учет соображений именно общественного мнения'.
- 'Президенты – и Ельцин, и Путин – стараются демонстрировать некую такую, как бы, государственность свою. А раз так, то они считают, что не вправе, по крайней мере, разбазаривать то, что было приобретено предками нашими'.
Нетрудно заметить, что эксперты, говоря о недопустимости передачи Японии спорных островов как о своеобразном категорическом императиве российской политики, рассуждая об опасности возникновения прецедента и о неизбежном неприятии подобного шага российским общественным мнением, к конкретной ситуации, сложившейся вокруг Южных Курил, относятся по-разному. Многие считают жесткое неприятие территориальных претензий восточного соседа не только единственно возможной, но и единственно справедливой позицией. Другие явно сожалеют о том, что соображения политической целесообразности не позволяют пойти навстречу японской стороне и отдать острова, которые 'сто лет нам не нужны'. Однако их объединяет уверенность в том, что политик, который сейчас пошел бы на такой шаг, совершил бы чрезвычайно неразумный и политически опасный поступок.
Не случайно эксперты в целом весьма высоко оценивают линию поведения российского руководства в вопросе о спорных территориях: семь из десяти опрошенных считают, что Россия 'занимает взвешенную позицию' по этому вопросу, и лишь один из четырех считает ее либо слишком жесткой, либо (чуть реже) слишком мягкой. Но при этом довольно значительная часть опрошенных – примерно две пятых – полагает, что 'при определенных обстоятельствах' Россия может передать острова Японии, тогда как примерно три пятых – убеждены, что она не должна этого делать 'ни при каких обстоятельствах'.
Стоит отметить, что представления экспертов о мотивах, которыми руководствуется японская сторона, добиваясь передачи островов, значительно отличаются от их представлений о 'подтексте' российской позиции. Для восточного соседа, по их мнению, примерно в равной мере значимы и военно-стратегические, и экономические соображения, и установки общества, ожидающего от политиков активных шагов по 'возвращению северных территорий'. Причем большинство опрошенных экспертов полагает, что Япония 'имеет правовые или исторические основания претендовать на острова Курильской гряды': сторонники этой точки зрения превосходят ее противников в соотношении 3:2. Иначе говоря, претензии японцев представляются большинству экспертов не совсем беспочвенными.
Кстати, и в интервью, данных экспертами, и в высказываниях участников фокус-групп вопрос о том, кому, собственно, должны принадлежать спорные острова по праву, по букве межгосударственных соглашений или по критериям исторической справедливости, всплывает крайне редко. Ясно, что подавляющее большинство граждан, в том числе и высокообразованных, в этом сложном вопросе абсолютно некомпетентно. Но если лишь очень немногие респонденты вообще отдают себе отчет в том, что данная проблема имеет, наряду с политическим, экономическим, военно-стратегическим, еще и правовое измерение (а дело, похоже, именно так и обстоит), то это выразительно характеризует уровень развития правового сознания в нашей стране.
Как эксперты, так и участники групповых дискуссий в подавляющем большинстве своем полагают, что территориальный спор не является непреодолимым препятствием для развития экономического сотрудничества между Россией и Японией. Эксперты впятеро чаще утверждают, что это сотрудничество может успешно развиваться и без решения данного спора, чем занимают противоположную точку зрения.
Неудивительно, поэтому, что многие высказываются за активное привлечение японского капитала на спорные острова, полагая, к тому же, что расширение экономического сотрудничества в этом регионе будет способствовать ослаблению политической напряженности вокруг территориальной проблемы.
Процитируем некоторых участников фокус-групп:
- 'В настоящий момент надо начать с взаимной выгоды, хотя бы с этого'.
- 'Раз мы не можем экономически развивать ту территорию, надо создать такую законодательную базу, чтобы японцы на взаимовыгодной основе вкладывали туда деньги, развивали нашу экономику... Они нам развивают – получают какие-то проценты на этом... А землю свою отдавать нельзя'.
- 'Это хорошее дело – совместное использование островов'.
- 'Дать возможность на этой территории построить свои предприятия внаших интересах на свои деньги. Делить прибыль. Они будут получать свою соответствующую часть, будут развивать свою индустрию, свои технологии, мы будем это использовать в своей экономике. Так тоже можно сделать. Можно электроэнергией с ними рассчитываться'.
Эксперты также, в подавляющем большинстве своем, высказываются за создание на спорных островах благоприятных условий для японского капитала и нередко выражают надежду на то, что плодотворное экономическое сотрудничество снимет остроту разногласий по территориальному вопросу.
Следует отметить, что если в высказываниях экспертов иногда (нечасто) и слышится конфронтационная интонация, установка на то, чтобы вообще не подпускать японцев к спорным островам на пушечный выстрел, то на фокус-группах подобные мотивы отсутствовали начисто. Напротив, участники дискуссий неоднократно говорили о необходимости решения не только экономических, но и гуманитарных проблем, связанных с островами, высказывались за улучшение климата отношений с восточным соседом:
- 'Я думаю, что надо просто японцев пускать на эти острова... Они же даже сейчас не могут могилы родственников посетить. Для них это очень важно'.
- 'С соседями надо жить дружно'.
В целом данные исследования определенно свидетельствуют о том, что российские граждане готовы приветствовать любые инициативы, направленные на развитие российско-японского сотрудничества (прежде всего – экономического), при условии сохранения статус-кво в территориальном вопросе. При этом как участники фокус-групп, так и эксперты практически единодушно выражают более или менее твердую уверенность в том, что В.Путин не пойдет на уступки вэтом принципиальном для них вопросе. А в период президентства Б.Ельцина такие уступки, как явствует из многих высказываний, представлялись им вполне вероятными. Именно поэтому любые российско-японские контакты на высшем уровне в недавнем прошлом вызывали у граждан определенное беспокойство. Сейчас это беспокойство, похоже, сходит на нет.
|