|
Большинство наших сограждан убеждено, что 'Президенты России после выхода в отставку не должны иметь никаких привилегий по сравнению с остальными российскими пенсионерами'. Эту точку зрения поддержали 60% опрошенных, тогда как противоположную – 'государство обязано предоставить им определенные привилегии' – предпочли только 34% респондентов. Противники всяческих привилегий для бывших Президентов преобладают во всех социально-демографических группах, но особенно ощутимо – среди относительно пожилых, наименее образованных и наименее обеспеченных респондентов, а также сельских жителей. Напротив, мнение о наличии определенных обязательств государства перед экс-президентами чаще других разделяют молодые (38%) и относительно обеспеченные (41%) респонденты, жители мегаполисов (39%) и особенно – граждане свысшим образованием (47%); иначе говоря, представители групп, обладающих большими социальными ресурсами.
Суждения опрошенных экспертов по этому вопросу разительно отличаются отвзглядов 'рядовых' граждан: среди представителей региональных элит сторонники экс-президентских привилегий превосходят противников в соотношении6:1.
Чтобы адекватно оценить приведенные данные, следует учесть два обстоятельства. Во-первых, респонденты в большинстве своем не могли, да и не пытались воспринимать поставленный перед ними вопрос исключительно в конституционно-правовой плоскости, абстрагируясь от соображений и эмоций, связанных сфигурой единственного российского экс-президента. Во всяком случае, в ходе обсуждения данной проблемы на фокус-группах их участники, невзирая на титанические усилия модераторов, постоянно 'сужали' предмет разговора, переводя его в русло обсуждения гарантий и привилегий, полученных Б.Ельциным по известному указу действующего Президента. Нет никаких оснований сомневаться в том, что и участники всероссийского опроса, говоря о Президентах в отставке, исходили, в первую очередь, из своих представлений о том, как следовало бы обойтись с Б.Ельциным.
Во-вторых, респонденты, вероятно, испытывали те же затруднения с интерпретацией вопроса, с которыми столкнулись участники фокус-групп. Дело в том, что понятие 'привилегии' в данном контексте может означать и совокупность мер по материальному обеспечению экс-президента, и иммунитет от судебного преследования за действия, совершенные им в пору пребывания в должности главы государства. Однако участники фокус-групп стремились разделить эти аспекты проблемы, и неоднократно обнаруживалось, что респондент, высказывающийся за выделение значительных средств на содержание бывших Президентов, выступает против предоставления им неприкосновенности, а сторонник такой неприкосновенности проявляет крайнюю 'скупость' в вопросе материального обеспечения.
Собственно, и результаты общероссийского опроса доказывают, что наши сограждане не склонны рассматривать неприкосновенность как неотъемлемую часть обсуждаемого пакета экс-президентских привилегий.
Как Вы считаете, следует или не следует принять закон, защищающий бывших Президентов России от судебного преследования за действия, предпринятые во время пребывания у власти?
| |
Россияне в целом |
Одни считают, что Президенты России после выхода в отставку не должны иметь никаких привилегий по сравнению с остальными пенсионерами. Другие считают, что государство обязано предоставить им определенные привилегии. Скаким мнением Вы согласны? |
|
С первым |
Со вторым |
Затр. ответить |
|
Следует |
23 |
21 |
27 |
15 |
|
Не следует |
68 |
73 |
63 |
49 |
|
Затр. ответить |
9 |
6 |
10 |
36 |
|
Среди тех, кто считает, что государство обязано предоставить бывшим Президентам такие привилегии, лишь немногим больше сторонников обеспечения их иммунитетом от судебного преследования, чем среди респондентов, выступающих против каких бы то ни было преференций, причем противники экс-президентской неприкосновенности и здесь более чем вдвое преобладают над сторонниками.
Стоит, кстати, обратить внимание на то, что когда речь заходит о такой неприкосновенности, расхождения в позициях представителей различных социально-демографических групп, столь отчетливо проявившиеся, когда речь шла о привилегиях 'вообще', практически полностью исчезают. Например, как явствует изприведенных ниже данных, высокообразованные респонденты, которые гораздо охотнее, чем наименее образованные, соглашаются на предоставление привилегий бывшим Президентам, относятся к предложению о наделении их иммунитетом от судебного преследования ничуть не более благосклонно, чем прочие. То же самое можно сказать и об относительно состоятельных гражданах, а также о жителях мегаполисов – они склонны поддерживать это предложение столь же редко, как и наименее состоятельные граждане и сельские жители. Илишь молодежь демонстрирует в этом отношении чуть большее 'великодушие', чем представители старшего поколения.
| |
Россияне в целом |
Образование |
|
Ниже среднего |
Среднее |
Среднее спец. |
Высшее |
|
Одни считают, что Президенты России после выхода в отставку не должны иметь никаких привилегий по сравнению с остальными пенсионерами. Другие считают, что государство обязано предоставить им определенные привилегии. С каким мнением Вы согласны? |
|
с первым |
60 |
65 |
63 |
57 |
50 |
|
со вторым |
34 |
26 |
31 |
37 |
47 |
|
затр. ответить |
6 |
8 |
5 |
6 |
3 |
|
Как Вы считаете, следует или не следует принять закон, защищающий бывших Президентов России от судебного преследования за действия, предпринятые вовремя пребывания у власти? |
|
следует |
23 |
22 |
22 |
23 |
25 |
|
не следует |
68 |
64 |
69 |
70 |
69 |
|
затр. ответить |
9 |
14 |
10 |
7 |
6 |
|
Следовательно, значительная часть респондентов (прежде всего – высокообразованных, относительно обеспеченных, молодых), высказываясь за предоставление бывшим Президентам определенных привилегий, имеет в виду лишь уровень их материального обеспечения, но отнюдь не гарантии от судебного преследования. Но ведь формулировка первого из приведенных выше вопросов определенно – и небезосновательно – воспринимается многими как предусматривающая такой иммунитет: на фокус-группах, как уже сказано, это проявилось со всей очевидностью. А поскольку идея юридической 'неприкасаемости' экс-президентов весьма непопулярна, то можно предположить, что респонденты не столь решительно настаивали бы на отказе в привилегиях, если бы речь шла исключительно об уровне их содержания.
В пользу этого предположения говорит уже то, что доля опрошенных, высказывающихся за выделение бывшим Президентам личной охраны, заметно превосходит долю считающих, что государство должно 'предоставить им определенные привилегии'.
По Вашему мнению, должно или не должно государство предоставлять бывшим Президентам личную охрану?
| |
Россияне в целом |
Одни считают, что Президенты России после выхода в отставку не должны иметь никаких привилегий по сравнению с остальными пенсионерами. Другие считают, что государство обязано предоставить им определенные привилегии. С каким мнением Вы согласны? |
|
С первым |
Со вторым |
Затр. ответить |
|
Должно |
40 |
31 |
57 |
26 |
|
Не должно |
54 |
66 |
38 |
26 |
|
Затр. ответить |
7 |
3 |
5 |
48 |
|
Причем практически каждый третий из числа респондентов, настаивающих натом, что бывшие Президенты не должны иметь никаких привилегий в сравнении с другими пенсионерами, соглашается, вместе с тем, чтобы их личная безопасность обеспечивалась за государственный счет. Правда, еще более значительна доля сторонников привилегий, выступающих против личной охраны, – но это другая сторона проблемы.
Опрошенные эксперты заняли не столь определенную позицию по вопросу обиммунитете экс-президентов от судебного преследования, как 'рядовые' граждане, но и среди них противников такого иммунитета оказалось несколько больше, чем сторонников. Отметим, что этот вопрос был задан экспертам раньше, чем более общий вопрос о привилегиях, – в отличие от общероссийского опроса. И это обстоятельство могло в известной мере усугубить ту решительность, с которой эксперты высказались в пользу привилегий для бывших Президентов: ведь при такой последовательности вопросов у респондента неизбежно должно сложиться впечатление, что сюжет, связанный с иммунитетом от преследования, не является составной частью темы привилегий и, соответственно, не должен браться в расчет, когда обсуждается эта тема.
Основной, 'базовый' довод противников каких бы то ни было привилегий для экс-президентов, постоянно звучавший на фокус-группах как в контексте обсуждения проблемы неприкосновенности, так и в спорах о расходах на их содержание, сводился к тому, что с уходом в отставку бывший глава государства становится рядовым гражданином:
- 'Президент – обычный человек. Почему у него должны быть привилегии перед остальными людьми? Инженера с завода увольняют или директора завода – почему ему не обеспечивают гарантии?'
- 'Президент – он такой же человек, как мы все. Почему ему должны быть особые гарантии?'
- 'Когда он работает, когда занимает пост, он должен пользоваться особыми привилегиями, для того чтобы лучше работать, лучше отдыхать, чтобы от него была отдача. Но когда он закончил работать – он такой же человек, как и все, пенсионер'.
Участница дискуссии, возмущенная поездкой Б.Ельцина на встречу однокурсников в Екатеринбург 'за государственный счет' (этот эпизод, надо сказать, произвел на респондентов сильное впечатление – его неоднократно вспоминали на фокус-группах), заявляет, что это 'неправильно, потому что он уже – никто'.
Некоторые участники дискуссий не соглашаются с квазиэгалитаристской логикой этой аргументации. Но они не столько понимают, сколько чувствуют ее ущербность и не могут внятно сформулировать свои контраргументы.
- '– Я не согласна, что Президент такой же человек, как мы все. Президент – он уже не такой, как мы все, –
заявляет респондентка.
–После того, как ушел на пенсию?' – возражает оппонент.
– Хотя бы даже после того, как ушел на пенсию, – настаивает она. – Гарантии должны быть, но ограниченные. Это должно оговариваться законом'.
Другая участница дискуссии, возражая против тезиса о том, что Президент – 'такой же человек, как все', произносит нечто совсем несуразное:
- 'Дело в том, что Президентами не каждый рождается... Все равно ему надо какие-то привилегии оставлять'.
На первый взгляд, противники каких бы то ни было привилегий для экс-президентов следуют конституционно-правовой, демократической логике, постулирующей равенство прав граждан, а сторонники таких привилегий выступают как носители архаичной политической культуры, как подданные, приписывающие правителю – в том числе, и покинувшему 'трон' – едва ли не сакральные свойства.
По существу, однако, здесь сталкиваются два подхода к институту президентства. Согласно первому, Президент является 'обычным', хотя и высокопоставленным государственным служащим, и поэтому завершение срока полномочий автоматически лишает его права на какие бы то ни было атрибуты 'избранности'. Согласно второму, эти атрибуты принадлежат не лицу, покидающему президентский пост, а институту президентства как таковому. Президент становится не 'таким же, как все' в результате его избрания всенародным голосованием, и привилегии, сохраняемые за ним после завершения срока полномочий, являются не столько дополнительной 'платой' за исполнение обязанностей главы государства, сколько данью уважения к выбору народа, доверившего ему возглавлять страну. Можно спорить о том, какой подход в большей мере отвечает требованиям справедливости и постулатам современного конституционализма, но нет оснований априори считать первый более 'демократичным', нежели второй.
Хотя сторонники экс-президентских привилегий и не могут отчетливо сформулировать доводы, опровергающие логику 'эгалитаристов', они периодически упоминают тот факт, что Президент, покидающий пост, в свое время занял его врезультате народного волеизъявления, как бы 'на ощупь' приближаясь, тем самым, к мотиву, лежащему в основе их позиции.
'Мы его выбрали и должны, по крайней мере, обеспечить', – говорит один участник дискуссии. Другой, заявляя о своем согласии с решением В.Путина, предоставившего Б.Ельцину определенные гарантии неприкосновенности, подчеркивает: 'Мы выбирали этого человека не на один срок, а на второй. Мы уже знали, на что шли, что он сделал, что не сделал... Выбирали его мы'.
Однако на противников привилегий такие доводы особого впечатления не производят. Показателен в этом отношении следующий обмен репликами:
- ' – Но это мы его избирали. Мы кота в мешке избирали'.
Наиболее острые споры на фокус-группах разгорались вокруг вопроса о том, правомерно ли предоставлять бывшим Президентам иммунитет от судебного преследования.
Противники такого иммунитета чаще всего говорили о том, что возможность наказания по завершении срока президентских полномочий будет 'дисциплинировать' действующих Президентов, удерживать их от совершения преступлений и противоправных действий:
- 'Должен человек знать, что ему что-нибудь будет, если он нарушает Конституцию'.
- '– Да, может быть, тогда человек, находясь на таком посту, задумается опоследствиях. А так получается безнаказанность. Какие-то люди могут не подчиняться законам...
– ...Безнаказанно делать все что угодно.
– Беспредел. Я – Президент, что хочу, то и делаю. И мне ничего не будет –уменя вон какие гарантии'.
- 'Если он нарушает, наказание должно быть неотвратимо... Жалко – не жалко... А дезертиров стреляют – не жалко? Такой же солдат. Для чего стреляют? А другим – воспитательный момент. А у нас его нет. И потом – появляется неверие, безнаказанность'.
- 'А если он сейчас начнет расстреливать? Если он устроит сталинизм, тот же Путин? Это же достаточно реально'.
- '– Вот эту бы позицию я бы ...не вписывала – о неприкосновенности. А потому что неизвестно, как он себя завтра поведет. Мы же не знаем критерии, как он будет рулить у власти.
– То же самое... Потому что он сегодня нормальный, а через полчаса стукнет его по голове – и больной человек'.
Очевидно, что некоторые участники, говоря о недопустимости иммунитета для экс-президентов, имели в виду, в частности, перспективу привлечения к ответственности Б.Ельцина. Иногда об этом говорилось 'открытым текстом':
- 'Ельцин допускал неправомерные поступки, преступления, начав войну вЧечне. Почему за это его нельзя судить? Законодательство не изменилось. Я считаю, что надо судить за это. Крови много пролилось'.
- 'Обвиняя Ельцина в геноциде, нельзя оставить это безнаказанно, чтобы впредь любой другой не позволял себе подобного'.
Главный довод сторонников иммунитета состоит в том, что бывший Президент должен быть защищен от политической мести преемников, которая может быть облечена в форму судебного преследования:
- 'Иначе получается, как дикари: вождя взяли и съели. Сначала боялись – знаете, как мертвого льва каждый может ткнуть ногой. Вот в этом смысле. Это унижение для нас, мне кажется, для государства. Потому что это мы его выбрали'.
- 'Нельзя судить его за деятельность политическую на посту Президента'.
- 'Потому что всем угодным быть нельзя. Какой-то части ты будешь угоден, другой не будешь. И неизвестно, кто следующий придет к власти, какая часть'.
- 'Каждый Президент – он сделал что-то для страны, он должен иметь гарантии, так как есть силы, которые кем-то не довольны. И если не будет гарантий, найдутся те силы, которые смогут навредить ему'.
Следует отметить, что противники иммунитета признают правомерность такой постановки вопроса и соглашаются с тем, что подобная опасность существует, но полагают, что предотвращать ее посредством предоставления экс-президентам неприкосновенности не следует.
В то же время и сторонники иммунитета отнюдь не считают, что он должен быть абсолютным, и подчеркивают, что гарантии неподсудности должны распространяться только на политические действия, совершенные бывшим Президентом впериод его пребывания у власти:
- 'Что можно гарантировать человеку? Гарантировать, что что бы ты ни сделал, мы не будем тебя судить? Я считаю, что гарантия должна быть такая, что если его за время президентства не отлучили каким-то иным путем, кроме перевыборов, если импичмент не прошел, его не должны преследовать за то, что он делал в пределах своего правления. Раз его переизбрали нормальным путем по достижении срока, значит, считается, что все, что он делал, было в пределах нормы, и судить его за это не надо'.
Что касается вопросов, касающихся материального обеспечения бывших Президентов, то здесь сторонники и противники привилегий довольно охотно идут навстречу друг другу. Практически все соглашаются, что расходы на содержание Б.Ельцина чрезмерно высоки, но, вместе с тем, лишь очень немногие настаивают, чтобы бывшие Президенты получали такую же пенсию, как 'рядовые' пенсионеры. Большинство согласно, что они должны иметь в распоряжении 'нормальные деньги' – но если одни высказываются за назначение экс-президентам высоких пенсий, то другие – полагают, что лучше платить действующему Президенту такую зарплату, которая позволила бы ему обеспечить себя до конца дней. Споры по этому вопросу, похоже, воспринимаются самими участниками дискуссий как несколько абстрактные, поскольку все они абсолютно убеждены, что кмоменту выхода в отставку российские Президенты не могут не быть чрезвычайно обеспеченными людьми – причем совершенно независимо от того, какую зарплату они официально получали. Такое представление о перманентной и неискоренимой коррумпированности 'верхов', постоянно проявляющееся в непочтительных репликах, которые никогда не встречают возражений, не мешает участникам дискуссий обсуждать вопрос о том, следует ли оставлять в распоряжении экс-президентов государственные дачи. Однако особого интереса к этому сюжету участники фокус-групп не проявляют: одни считают, что они должны получать определенные резиденции – но более скромные, чем 'Русь', – другие высказываются против ('а мы, простые – что?'; 'у нас просто не хватит денег'), но при этом исходят из того, что экс-президент должен иметь возможность построить дачу за свой счет.
Больший интерес участники фокус-групп проявляют к вопросу об охране бывших Президентов. Сторонники ее предоставления ссылаются, главным образом, на необходимость оградить их от покушений со стороны лиц, которые ненавидят бывшего главу государства за действия, совершенные им в пору пребывания у власти, и могут захотеть расправиться с ним. При этом совершенно очевидно, что говорят они, главным образом, не о некоей абстрактной фигуре экс-президента, а вполне конкретно – о Б.Ельцине.
- 'Это было первое лицо государства. Напасть может кто угодно, недовольных людей много было. И я считаю, что какая-то безопасность должна быть – небольшая конечно, в разумных количествах'.
- 'Чтобы не допустить акт терроризма по отношении к нему, потому что люди возмущены многим. ...У многих людей озлобление на Ельцина'.
- 'Что получается? Его, выбрав, поставили в такие условия, что у него по определению будет врагов потенциальных более, чем у любого из нас. Хороший, плохой – всем хорошим не будешь. Всегда найдется много людей, которые захотят свести с ним счеты'.
Однако на московской фокус-группе эта тема получила и несколько неожиданное освещение: респонденты заговорили о том, что бывший Президент 'много знает военных тайн', и поэтому необходимо принять меры к тому, чтобы не допустить их разглашения. Фактически речь зашла уже не о том, нужна ли самим экс-президентам охрана, а о том, не следует ли в государственных интересах ограничить их контакты с окружающими. И у этой точки зрения нашлись сторонники.
Когда одна из участниц дискуссии, пораженная таким поворотом сюжета, воскликнула:
- 'Уж мы прям говорим о негодяях, которые прям так и хотят туда уехать, Президенты, и разгласить тайну. Таких мы все-таки не выбираем, –
ей возразили. – Ну это же может быть'.
Противники предоставления охраны экс-президентам аргументировали свою точку зрения ссылками на неэффективность любой охраны в принципе либо говорили, что не следует тратить на это бюджетные деньги. Довольно часто звучала мысль о том, что бывшие Президенты должны содержать свою охрану за собственный счет:
- 'На свои деньги он может содержать охрану'.
- 'Пусть за свои деньги нанимает'.
- 'Личный фонд у человека есть – пусть из этого фонда и содержит'.
Эти реплики определенно свидетельствуют об уверенности части респондентов в том, что на самом деле проблема содержания экс-президентов является надуманной, что они и так располагают средствами, позволяющими им полностью решить эту проблему и без помощи государства.
Практически все участники дискуссий возражали против предложений каким-то образом институционализировать участие экс-президентов в политической жизни страны, хотя многие и говорили о том, что их советы, в принципе, могли бы быть полезными действующим политикам. Однако сейчас это представляется им не очень актуальным, о чем свидетельствует, например, следующий обмен репликами:
- ' – Совет Президентов – это, вообще-то, если они еще в здравом уме, то это очень полезная вещь.
- – Ну кто у нас в здравом уме-то?'.
При этом практически никто не возражал против того, чтобы экс-президенты, если они того пожелают, продолжали заниматься политической деятельностью, руководили фондами, давали консультации и т.д. Иногда в этом контексте добрым словом поминался М.Горбачев:
- 'Горбачев отошел от президентской власти, но не потерялся, продолжает заниматься теми же делами. Так и надо'.
Но идея о том, чтобы целенаправленно привлекать бывших Президентов к участию в государственных делах, создавать для этого условия и тратить бюджетные деньги воспринималась как неприемлемая. Вероятно, впрочем, это обусловлено исключительно нежеланием видеть на политической арене первого российского Президента. Вообще, естественно предположить, что с течением времени– по крайней мере, тогда, когда приблизится срок окончания полномочий действующего Президента, – отношение россиян к рассмотренным выше сюжетам может качественно измениться.
|