|
Актуальное состояние массового сознания характеризуется отношением граждан не только к современным политическим и общественным событиям, явлениям и персонам, но и к некоторому набору исторических реалий. В данном опросе ФОМ впервые подходит к попытке анализа представлений и оценочных суждений россиян об историческом явлении, напрямую не связанном с текущими событиями, – о 'массовых политических репрессиях'.
Под выражением 'политические репрессии' респонденты понимают прежде всего преследование граждан за инакомыслие (24%):
- 'дискриминация человека по политическим мотивам';
- 'запрет в науке, политике, культуре на какие-то идеи';
- 'преследуют тех людей, которые мыслят политически по-другому, чем правительство';
- 'целенаправленное истребление инакомыслящих';
- 'аресты, расправы по политическим мотивам'.
А также – аресты невиновных (9%):
- 'расправа, аресты невинных людей';
- 'преследование невинных граждан и членов их семей'.
Прямо связывают понятие 'массовые политические репрессии' с личностью И. Сталина или периодом его правления 8% опрошенных:
- 'сталинские времена';
- 'то, что творилось при Сталине';
- '37 год, когда Сталин стоял у власти'.
Еще 8% опрошенных сочли ключевым в предложенном понятии прилагательное 'массовые' и определили его как глобальное уничтожение населения или некоторой его части, прежде всего – отдельных наций:
- 'угнетение малых народов, удмуртов';
- 'уничтожение властями собственного народа';
- 'геноцид российского народа';
- 'притеснение каких-нибудь национальностей'.
Три четверти россиян (75%) согласны с утверждением, что массовые политические репрессии в Советском Союзе имели место, и лишь 8% респондентов придерживаются противоположного мнения. Примечательно, что общественный консенсус по данному вопросу не нарушается даже современными политическими предпочтениями: 70% сторонников Г. Зюганова также согласились с данным утверждением, и только 10% приверженцев лидера КПРФ считают, что массовых репрессий в СССР не было. Впрочем, признание самого факта осуществления массовых репрессий далеко не всегда сопровождается безусловным осуждением этого явления. Более 60% опрошенных считают, что репрессии никак нельзя оправдать, однако 15% респондентов (вдвое больше, чем тех, кто считает, что репрессий не было) полагают, что массовые репрессии, проводившиеся в Советском Союзе, оправдать можно. Впрочем, лишь половина данной группы респондентов смогли привести какие-то доводы в пользу оправдания. Основным мотивом здесь является ссылка на 'эпоху':
- 'была такая ситуация';
- 'издержки времени'.
Несколько реже встречается апелляция к необходимости установления порядка в стране:
- 'анархия государства требовала жесткости';
- 'наведение порядка в стране, а сейчас везде бардак, все воруют'.
Мотив борьбы с воровством был выдвинут в оправдание репрессий и во время обсуждения данной темы на одной из дискуссионных фокус-групп:
- '
Ира: Наверно, в нашей стране – адекватно, потому что если не будет... Вот сейчас все воруют – пожалуйста. Нельзя было бы остановить голод, и дети голодают.
Модератор: Что вы думаете о том, что сейчас Ира сказала?
Оксана: Я полагаю, что я бы не согласилась с этим мнением. Существует понятие, как малозначительность преступления, когда человек в силу этой малозначительности не привлекается к ответственности, тем более к уголовной и тем более на такие большие сроки. И я не считаю, что за колосок можно человеку всю жизнь портить.
Ира: Это Вы сейчас считаете, что это малозначительное, а тогда это не было малозначительным. Это был очень сильно значительный колосок' (ДФГ, Москва).
Попытки разобраться в причинах массовых политических репрессий активно предпринимают и те участники дискуссионных фокус-групп и региональные эксперты, кто определенно заявляет об их осуждении. Они выделяют два основных мотива репрессий – борьба с политическими противниками и экономическая необходимость.
- 'Я считаю, что надо разделить всех на две линии. Это противники существующей власти, и второе – это нужны были люди, которые должны выполнять строительство нашего социализма. Это строительство каналов, дорог, которые должны были за бесплатно... Да, дешевая рабочая сила... Им надо было кого-то брать – и брали'
(ДФГ, Москва).
- 'Здесь есть два момента. Первый – это борьба с политическими и идейными врагами того политического руководства, так называемыми оппортунистами. Второй – это, прежде всего, учтен экономический ход того времени: нужно было осваивать просторы, развивать промышленность. Взять рабочие руки было неоткуда, поскольку людям нужно было платить, нужно было вкладывать деньги, инвестиции, поэтому нужна была бесплатная рабочая сила'
(эксперт, Кемерово).
Но такое понимание рациональных мотивов инициаторов репрессий ни в коей мере не означает их оправдания. Чуть далее этот же эксперт так отвечает на вопрос интервьюера.
- '
Интервьюер: Как Вы сейчас оцениваете, насколько это было сделано справедливо?
Эксперт: Здесь нельзя говорить о справедливости в принципе вообще. Это было преступление против человечества, это была совершенно человеконенавистническая идеология, и странно, что КПРФ до сих пор не покаялась за это' (эксперт, Кемерово).
Рассуждая о причинах массовых репрессий, участники дискуссионных фокус-групп выделяют две мощные движущие силы этого процесса – борьба власть предержащих с проявлениями инакомыслия и простая человеческая зависть к тем, кто выделялся среди толпы:
- '
Оксана: А может быть, это просто не то что как агония, а способ удержаться у власти вот действительно посредством подавления других людей, посредством запугивания и предотвращения появления какого-либо нового мнения, какой-либо новой передовой мысли. Может быть, именно это.
Ира: Ну, вот я согласна, иначе бы он 30 лет не удержался бы ни под каким видом' (ДФГ, Москва).
- 'Люди доносили из зависти, но государство изначально уже ставило такие цели, чтобы был раздор, чтобы сдавали друг друга'
(ДФГ, Москва).
- '
Модератор: А кто подвергался репрессиям?
1-й участник: Люди с независимым мышлением, в первую очередь.
2-й участник: Подвергались репрессиям завистниками, в основном. В человеческом обществе постоянно идет борьба за выживание. Каждый хочет жить лучше, чем его сосед. И если есть в обществе возможность капать, люди будут капать' (ДФГ, Новосибирск).
Отвечая на вопрос: 'Кто, по Вашему мнению, больше всего пострадал от массовых политических репрессий в Советском Союзе?', более трети респондентов не стали как-то ограничивать круг жертв политических репрессий, предпочтя наиболее общие формулировки:
- 'в большинстве случаев страдал народ';
- 'рядовые граждане Советского Союза';
- 'все население – и стар, и млад'.
Пятая часть респондентов (20%) считает, что пострадала прежде всего интеллигенция, наиболее образованная часть общества:
- 'грамотные, умные люди';
- 'умы России, ее лучшие люди';
- 'грамотные, образованные'.
Примечательно, что лишь 2% опрошенных считают, что больше всего от массовых политических репрессий пострадали инакомыслящие, преследование которых является, по мнению наших респондентов, одной из главных составляющих понятия 'репрессии'.
Респонденты склонны устанавливать самые широкие временные рамки политических репрессий в нашей стране ('рамки поиска' были ограничены ХХ веком).
- '
Галина: Но это вопрос – когда вообще начались репрессии. Россия переживала это очень давно. Репрессия – это один из политических моментов наложения своего диктата. Приходит новая власть политическая, по всей видимости, совершенно разная. И репрессии есть у каждого времени, когда приходит новая власть.
Сергей: В ХХ веке репрессии начались сразу после революции, и по-другому и нельзя было. А глобальные репрессии начались при Сталине.
Дмитрий: Я согласен, репрессии были и раньше, но как глобальные начались при Сталине.
Лариса: Я так же считаю' (ДФГ, Самара).
- '
Модератор: Когда начались репрессии в стране?
Оксана: Ну, сталинская эпоха.
Олег: С 17-го года.
Ира: В 33-м году.
Модератор: С 17-го года – считает Олег, и Наташа присоединяется. Когда?
Виктор: А я – с 18-го, с Гражданской войны' (ДФГ, Москва).
Практически все из опрошенных нами региональных экспертов считают, что репрессии начались сразу после революции.
- '
Интервьюер: С чего, по Вашему мнению, начались массовые репрессии в нашей стране, и в какой момент они закончились?
Эксперт: С 25 октября 17-го года. С того момента, как революционные матросы пошли по домам и начали грабить, с прихода к власти большевистской партии' (эксперт, Санкт-Петербург).
- 'Здесь много разного, но всё-таки во время Гражданской войны'
(эксперт, Белгород).
Однако если для большинства экспертов репрессии закончились с окончанием эпохи Сталина, то многие рядовые участники фокус-групп склонны полагать, что политические репрессии не прекращаются в России и поныне:
- '
1-й участник: Сейчас же репрессии продолжаются. На другом уровне, но продолжаются. Если вы сейчас вякните на работе, чтобы вам зарплату добавили, чтобы она была бы равна хотя бы прожиточному минимуму, вас выгонят. Вот и репрессия.
2-й участник: Она трансформировалась просто.
3-й участник: И слова уже не имеешь. Да, это есть. Что, я, скажем, буду говорить, если мне тогда премии не дадут? Да лучше молчать' (ДФГ, Новосибирск).
Столь расширительная трактовка понятия 'политические репрессии', размывающая, по существу, его содержательные границы, ведет если не к оправданию, то к 'конвенционализации' репрессий – когда они воспринимаются как обыденное, хотя и негативное явление.
Суждения многих респондентов о политических репрессиях характеризуются почти абсолютным историческим фатализмом. С той или иной степенью категоричности опрошенные уверены в неизбежности репрессий:
- '
Модератор: Можно было чем-то заменить эти политические репрессии?
1-й участник: Нет, они должны были быть, по истории. Она постоянно к чему-то возвращается.
2-й участник: Если бы отменить репрессии, власть бы не продержалась так долго, и свергли бы ее. И все. Во всем мире же так делают. Реформаторы Кромвеля в средние века – почему? Они рвались к кормушке. Ничего же не изменилось. В каждом обществе эта система крутится постоянно. Мальтус опубликовал свою систему, что когда народа будет слишком много, начинается война' (ДФГ, Новосибирск).
- '
Модератор: А чем можно было бы заменить репрессии?
Ира: Нечем. У него было нечем.
Игорь: Пряником.
Ира: Пряник – нет, тут бы не пошел.
Олег: Выбрали топор.
Виктор: Не знаю даже.
Оксана: Может быть, каким-то массовым зомбированием людей, ну, той же идеологией.
Света: Они и сделали массовое зомбирование. Они же уничтожили меньше, чем осталось. Однако все настолько боялись, что все делали, что они хотели. Вот оно и получается – зомбирование' (ДФГ, Москва).
Как мы видим, единственная альтернатива, предложенная участниками фокус-групп (зомбирование), во-первых, предоставляет не слишком приятный выбор, а во-вторых, как замечает другой участник, прекрасно укладывается в парадигму действий власти.
На наш взгляд, в отношении 'массовых политических репрессий' как понятия и исторической реалии на сегодняшний день существует сумма устойчивых суждений, принятая большей частью общества. Существование этой составляющей, с которой многие респонденты не могут не считаться, проявилось, например, в следующем факте: примерно 10% респондентов, считающих, что репрессии можно оправдать, на вопрос: 'Чем можно оправдать репрессии?' – ответили следующим образом:
- 'нельзя оправдать злодеяния';
- 'их нельзя оправдать, загублено много людей'.
То, за что еще десять лет назад, казалось, придется активно бороться, сегодня является 'общим местом': репрессии были, они были направлены против интеллигенции; репрессии нельзя оправдать; результатом их стало отставание страны во многих областях (последнее положение повторили, как один, все тридцать региональных экспертов, участвовавших в опросе).
Наконец, три четверти российских граждан считают, что в нашей стране надо отмечать День памяти жертв политических репрессий.
Вместе с тем готовность большинства респондентов осудить репрессии в целом сочетается (а может быть, и органически связана) с желанием 'закрыть' эту тему и нежеланием даже обсуждать вопрос о виновниках конкретных злодеяний, а тем более – об исторической ответственности. Об этом свидетельствуют и 'размывание' исторического контекста – за счет увеличения 'протяженности' репрессий вплоть до наших дней, расширительной трактовки самого понятия и т.д. – и, в какой-то мере, – поиски рациональных мотивов репрессий теми, кто заявляет об их осуждении. В качестве примера приведем высказывание уже цитировавшегося нами эксперта, который сказал, что репрессии – это 'преступление против человечества':
- '
Интервьюер: Нужен ли гласный судебный процесс над инициаторами массовых репрессий, подобный Нюрнбергскому?
Эксперт: Если мы их сейчас воскресим... Это первый момент. Второй момент: мы живем в такой стране, в которой 40 или 30% населения голосуют за коммунистическую партию. Если сегодня предпринять какие-то такие шаги, то это просто будет не понято этими людьми, которые с этим прожили жизнь' (эксперт, Кемерово).
В заключение отметим, что несмотря на безоговорочное осуждение политических репрессий подавляющим большинством респондентов и твердое заявление о том, что репрессии не подлежат оправданию, в ходе опроса, проводившегося ФОМом в начале сентября этого года, 34% россиян поддержали мнение, согласно которому 'Сталин принес стране больше пользы, чем вреда', а еще 26% считают, что 'Сталин принес стране пользы и вреда в равной мере'. Массовые репрессии, таким образом, воспринимаются как безусловное зло – но зло частное, 'локальное', уравновешиваемое иными, позитивными аспектами деятельности 'отца народов'. Если вопрос о массовых репрессиях для исторического сознания наших сограждан в основном 'закрыт', то вопрос об эпохе репрессий остается открытым.
|