|
Две трети респондентов заявили, что они знают или, по крайней мере, 'что-то слышали' о создании федеральных округов, однако, похоже, общий уровень осведомленности российских граждан об этом аспекте реформирования системы власти не слишком высок. Во всяком случае, 42% опрошенных не смогли ответить на вопрос о том, к какому округу относится их регион. Почти половина респондентов (46%) затруднилась оценить решение разделить территорию России на семь округов. Остальные, впрочем, вчетверо чаще одобряли это решение (43%), чем заявляли о его неодобрении (11%).
Высказываясь за создание федеральных округов, респонденты исходят главным образом из того, что эта мера позволит укрепить государственность, обеспечить эффективный контроль федеральной власти над руководителями регионов, ограничить произвол и коррупцию, а также сократить численность чиновничества и расходы на его содержание. Именно эти мотивы безоговорочно доминируют в ответах на открытый вопрос о причинах поддержки данной реформы: 'будет больше порядка'; 'страна будет управляемой'; 'будет больше контроля над начальством'; 'власть крепче будет'; 'нужен контроль: слишком много безобразий'; 'более сплоченное будет государство'; 'улучшится управление страной'; 'будет меньше раздробленности власти'; 'меньше будет разрозненности, власть станет централизованной'; 'губернаторы перестанут творить произвол'; 'проще управлять страной'; 'укрепление вертикали власти'; 'укрепление государственности'; 'это сплотит Россию'; 'все устали от самоуправства на местах'; 'больше власти будет'; 'беспредела на местах будет меньше'; 'укрепление власти'; 'будет лучше, крепче государство' и т.д.
Особо выделим упования на пресечение коррупции и казнокрадства, а также удешевление власти: 'меньше начальства – больше порядка', 'будет порядка больше и меньше воровства'; 'меньше будет нахлебников'; 'порядок на местах, пресечется воровство'; 'сократится областной административный аппарат'; 'будет меньше бюрократии, дисциплины больше'; 'это ведет к сокращению бюрократического аппарата'; 'будет меньше коррупции'; 'меньше воровать будут'; 'бюрократов будет меньше'; 'сократить штат чиновников' и пр. Подобные высказывания чрезвычайно многочисленны. Если вполне понятно, с чем связаны надежды на ослабление коррупции и воровства, то происхождение предположений о предстоящем сокращении численности чиновничества не столь очевидно. Но похоже, что дело здесь не только и не столько в расчетах на сокращение аппаратов представителей президента в регионах (расчетах, по-видимому, беспочвенных, так как эти структуры должны сохраниться, перейдя в подчинение представителей президента в округах), сколько в уже совершенно ни на чем не основанном допущении, что представители президента в округах возьмут на себя ряд функций губернаторов, а это приведет к сокращению штатов в региональных властных структурах. Подобные иллюзии, связанные с более чем поверхностным знанием содержания инициативы президента, давали о себе знать в ходе фокус-групп, и надо полагать, именно они в большинстве случаев стояли за высказанными респондентами надеждами на сокращение административного аппарата и расходов.
Следует обратить внимание на то парадоксальное обстоятельство, что респонденты, высказывающиеся против создания федеральных округов, чаще всего объясняют свою позицию тем, что, по их мнению, результатом реформы станет ослабление государства, рост сепаратизма ('начинается разрозненность, округа будут враждовать между собой'; 'лишнее дробление страны'; 'раздробление России'; 'раскол России'; 'семь государств раздробят Россию, а сила государства – в единстве'; 'это ухудшит управляемость страной, а не улучшит'; 'нас совсем разъединяют'; 'не будет порядка'; 'представители президента будут делать все, что захотят – произвол'; 'Россия будет еще более раздроблена' и т.п.), а также усиление коррупции и рост бюрократического аппарата ('прибавится начальства и свиты, платить надо им всем'; 'будет рост чиновников и взяточничества'; 'лишние дармоеды на шее'; 'лишняя бюрократическая прослойка'; 'появятся новые нахлебники'; 'чем больше начальства, тем больше беспорядка'; 'лишние затраты на управление'; 'еще больше будет чиновников и воров'; 'это раздует штат управления'; 'чиновников еще прибавится'). Иначе говоря, они оценивают вероятные последствия создания федеральных округов диаметрально противоположно и ожидают резкого обострения именно тех проблем, которые эта реформа, по мнению ее сторонников, должна в той или иной мере решить.
Участники фокус-групп, обсуждая этот сюжет, практически единодушно высказывались за укрепление власти и усиление контроля над губернаторами, но многие из них явно испытывали беспокойство и неуверенность по поводу возможных итогов реформы. Довольно красноречив, например, следующий фрагмент дискуссии, проведенной в Самаре: 'То, что давно надо было что-то делать, – это ясно. Необходимость назрела. Невозможна страна, когда каждый делает то, что хочет... Давно пора. Страна должна быть единой', – темпераментно говорит некая Татьяна, решительно поддерживающая создание федеральных округов. 'Меня пугает, что там генералы, – робко замечает другой участник. – Генералы же не поворачиваются'. 'У генералов много гражданских заместителей, – парирует Татьяна. – Может, обойдется...' Последняя реплика в устах едва ли не самого энергичного апологета реформы звучит весьма выразительно. А чуть позже Татьяна признает: 'Я не знаю, будет ли порядок, и получится ли'. Хотя тут же находит иной аргумент в пользу нововведений: 'Но я знаю, что мы будем экономить, а это уже хорошо'.
Атмосфера неуверенности и беспокойства, вообще характерная для дискуссии на эту тему, во многом возникает потому, что участники фокус-групп, мягко говоря, не слишком отчетливо представляют себе, какими полномочиями наделяются представители президента в округах, и явно склонны преувеличивать эти полномочия, а следовательно, и масштабы реорганизации. 'А вот начнется этот переполох с округами. И какая пенсия будет? И вообще...' – тревожится одна из участниц фокус-группы в Новосибирске. 'С одной стороны, это действительно в плане контроля власти может дать свои положительные результаты, –рассуждает другой участник дискуссии. – Но до нас это дойдет не сразу. Пока все это произойдет, уже пройдет достаточно много времени, переделы начнутся, и в экономической сфере, мне кажется, не все пройдет слишком гладко. И те проблемы, которые возникнут, – они на нас скажутся. А вот то, что с властью лучше станет, мы это еще не скоро заметим. Может быть, в дальнейшем это и стоит продумать, но не так быстро браться за это дело и в какие-то короткие сроки решать'.
Опасения относительно влияния реформы на экономику явно свидетельствуют о том, что часть участников дискуссий – и разумеется, наших соотечественников в целом – исходит из того, что представители президента будут фактически концентрировать в своих руках те прерогативы и осуществлять те функции, которые сегодня принадлежат губернаторам. 'Упраздняют губернаторов фактически как таковых', – с сожалением замечает один участник фокус-группы. Другой говорит, что 'Путин рано этот вопрос решил', что следовало бы сначала провести эксперимент в каком-то одном макрорегионе; 'так опасно – можно наломать дров'. И отвечая на вопрос о том, в чем, собственно, он видит опасность, уточняет: 'А вы представьте себе: попался там пробивной – он и будет с Кремля высасывать хоть на 30%, но больше..., а нам попался вот такой – ничего и нету'.
Опасения усугубляются тем, что участники дискуссий чувствуют: создание федеральных округов – 'это начало чего-то'; 'Это первый шаг – трудно сказать, что за ним последует'. Выражая поддержку этому шагу, они все время оговариваются: поживем – увидим. Иногда возникает ощущение, что некоторые из них, всерьез опасаясь последствий реформы, 'стесняются' возражать против нее, поскольку воспринимают ее как первую меру, направленную на вожделенное 'наведение порядка'. Один участник дискуссии, выразив определенное беспокойство по поводу возможных последствий реформы, заключает: 'Но я считаю, что все равно это должно благоприятно сказаться, по крайней мере, на преступности и коррупции' (фраза, конечно, несколько двусмысленная, но вполне ясно, что хотел сказать респондент).
Некоторые, похоже, заглушают собственную неуверенность, возлагая всю полноту ответственности за результаты реформы на ее инициатора. 'Я считаю так: что раз мы голосовали за Путина (я голосовала за Путина), то мы голосовали за новизну, потому что старое все надоело. Вот он внес это предложение. Я полностью согласна с ним. Конечно, я многого не понимаю', – заявляет одна участница дискуссии. А рассуждают подобным образом, очевидно, многие – такой подтекст легко прочитывается в целом ряде реплик.
И еще один момент стоит подчеркнуть особо: участники фокус-группы в Самаре настаивают на том, что их город лучше подошел бы на роль 'столицы' Поволжья, чем Нижний Новгород. И вполне вероятно, что подобная ревность появится во многих крупных городах, не получивших 'столичного' статуса.
По-видимому, создание федеральных округов получит более твердую поддержку в обществе, если власти озаботятся, во-первых, разъяснением того, что все полномочия, связанные с осуществлением социально-экономической политики в регионах, по-прежнему остаются за региональными властными структурами, а во-вторых, сумеют убедительно доказать, что реформа не повлечет за собой рост бюрократического аппарата и увеличение расходов на его содержание.
|