Насколько можно верить публикуемым в прессе рейтингам политических деятелей, а особенно - кандидатов на пост президента страны в предвыборный период? Кто-то доверяет рейтингам на сто процентов, кто-то считает, что их придумали в Кремле для того, чтобы всех обмануть и запутать.

Откуда же берутся эти проклятые рейтинги и есть ли смысл делать на их основании какие-то выводы? Вот что говорит об этом глава Фонда "Общественное Мнение" Александр Ослон:

Опрос опросу рознь. Делается все, что только можно представить, - опрашивают людей на улицах и в магазинах, по телефону и по сети Интернет. Но те организации, которые этим занимаются всерьез, делают это только по научным методикам. ВЦИОМ, ФОМ, РОМИР намерены и дальше существовать и работать, поэтому ставят важнейшим критерием собственную репутацию. Таким опросам можно верить.

Научная методика направлена на построение репрезентативной выборки. Можно рассказывать подробно, что это такое, но главное в том, что "научность" этой методики заложена в ее проверяемости. Любой гражданин имеет шанс попасть в выборку. Обеспечение этой вероятности требует массы усилий и денег. Нужно с равной вероятностью выбирать город, улицу, дом, подъезд...

Не подкручивают ли данные в угоду заказчикам? Я в это не верю. Серьезные люди этим не занимаются. ФОМ (тут я могу сказать прямо и без зазрения совести), - мы этого не делаем, потому что это глупо и невыгодно, не говоря уже о моральной стороне вопроса. Даже мысль о таком действии подразумевает глупого заказчика. Среди наших заказчиков таких нет; больше того, это можно было бы предположить, если бы мы пытались оказать какое-то влияние на ситуацию. Но мы в этом не заинтересованы, PR-ом занимаются другие, и вот эти самые другие могут по-своему интерпретировать полученные нами данные, умалчивать о них, брать часть данных, которая не противоречит тому, чего они хотят. Некоторые делают это иногда сознательно, иногда по недомыслию, но это другая сфера. Между нашей работой и публичной деятельностью есть заборчик, мы через этот заборчик данные перебрасываем, а сами туда не заходим. Разве что в том случае, когда цифры получаем совсем неожиданные.

Что касается точности. Для ее достижения научная методика - необходимое условие, но не достаточное. Есть погрешность, о которой мы открыто говорим. Откуда она берется?

Есть регионы, которые не входят в нашу выборку. Например, мы исключаем Якутию - там не с кем работать, территория огромная, а народа очень мало. Стоимость опроса там запредельно высока, а на результат тамошние данные влияют мало. Вот еще одна причина погрешности: опрос проводят живые люди. Мы их контролируем, но и в их работе возможны ошибки. Далеко не все респонденты желают отвечать на наши вопросы - а они тоже имеют свое мнение. Они потому и отказываются, что их мнение несколько отличается от мнения большинства, они более агрессивны и раздражены, и это источник погрешности. Поскольку мы проводим вопросы по месту жительства, мимо нас проходят казармы, тюрьмы, общежития, больницы... Но мы точно отдаем себе отчет в этих факторах, вносящих погрешность.

Но самый главный "отклоняющий" фактор - наши респонденты. Вот, скажем, если мы спрашиваем: " Пойдете ли вы на выборы?", нам кто-то говорит, что пойдет, и... пойдет; кто-то, что пойдет, и... не пойдет, забудет; кто-то изменит свое мнение и не захочет; а кто-то говорит, что пойдет, а сам заранее знает, что не пойдет. Вот с Путиным ситуация. Кто-то считает, что не будет голосовать за Путина, но потому, что 70 процентов голосовать пойдет за Путина, нам дает так называемый социально одобряемый ответ.

А как интерпретировать ответ "А я еще не решил"? Результат опроса НЕ ПРОГНОЗ. Большими буквами это напишите. Часть решает, за кого голосовать, прямо на участке. Вспомните, сколько людей тщательно изучают на выборах плакаты на стенках? Или подходят к малознакомым людям и спрашивают: "А вы за кого? А! Я тогда тоже за него буду". Часто различия в рейтингах связаны с тем, как социологи преподносят полученный результат. Мы вот всегда даем данные о числе опрошенных. Вот мы опубликовали данные: Опрошено 2000 человек, 50 процентов сказали, что пойдут голосовать за Путина. Часть ответивших проголосует за другого, часть не придет, часть придет и сделает, как и говорили.. А ВЦИОМ часто публикует цифры, полученные не от всех опрошенных, а только от тех, кто сказал сегодня, что обязательно придет голосовать. Но это их, ВЦИОМовский формат, они его выбрали.

Иногда появляются цифры отличающиеся, но в разумных пределах, а иногда - совершенно непохожие. Вот накануне выборов мэра Москвы один известный комментатор заявил, что, по его сведениям, самым точным и надежным, Бородин набирал 27 процентов. Нас это позабавило. По нашим данным, самый высокий результат Бородина вмещался в пределах пяти процентов. Вот тут уже надо предполагать, что это нечто, не имеющее отношение к социологии, а скорее что-то из области PR.

Очень важным моментом является регулярность исследований, показывающая динамку цифр, устойчивость ситуации, имеющиеся в обществе тенденции. В динамике есть своя логика. Когда колебание рейтингов становится большим, надо ждать изменений общей картины. Когда падает рейтинг, это часто связано с исчезновением из информационного поля или падением популярности по другим причинам. А когда этой осенью наблюдали за Путиным, то прирост был пять процентов в неделю. Не только соотношение данных должно быть разумным - в динамике самой по себе очень много информации.

Теперь об оценке точности прогнозов. Если прогноз в предыдущих ситуациях был точен, то можно верить и пользоваться им как инструментом оценки ситуации. Вообще, сама дискуссия о рейтингах - это элемент предвыборной борьбы, имеющий слабое отношение к социологии и прямое - к информационной работе. Проще всего прийти на наш сайт, ознакомиться с сухими цифрами и сделать выводы самому.