Документ опубликован на сайте www.fom.ru
http://bd.fom.ru/report/cat/smi/smi_tv/tv020124
Глубокие интервью с экспертами-"знатоками ТВ" (стенограммы). Быстрицкий Андрей Георгиевич, заместитель председателя ВГТРК
17.05.2002 [отчет] [ Углубленное интервью ]
|
Человек и телевизор
И: Если смотреть на ТВ с точки зрения обычного человека, какую роль оно играет в жизни людей?
Р: Колоссальную. Такой вопрос смешно задавать, потому что довольно много людей одаренных, ярких, писало на эту тему, начиная от Маклюана и кончая Уиллисом и прочими, которые описали роль телевидения, радио, вообще СМИ (прежде всего электронных СМИ) как некоторую создаваемую усилиями людей вторую реальность. И люди часто не в состоянии осознать значение и смысл событий, происходящих у них под носом, до тех пор, пока не увидят это по телевизору или им не расскажут об этом по радио. Это абсолютная правда. Я в данном случае процитировал Уиллиса.
Со мной был случай очень характерный. Я прихожу домой и вижу, как по двору идет какой-то милиционер. Мне мой ребенок говорит, что милиционеры заходили к нам, что-то спрашивали. Я подумал: ну мало ли что они спрашивали. И только потом, включив телевизор, я узнал из собственной нашей программы "Вести-Москва", что в моем доме – буквально в метрах 40-30 от моей квартиры – произошло ограбление магазина на первом этаже. В повседневной жизни происходит практически то же самое.
ТВ формирует картину мира в значительной степени. Это не значит, что оно полностью подменяет первую реальность. Оно формирует вторую – и в этой второй реальности существуют смыслы, которые важны для понимания первой. Какие-то события важны, какие-то – нет. Конечно, есть частная жизнь. В сообщениях СМИ люди узнают о наиболее важных событиях, причем эти важные события отбираются достаточно небольшим (относительно небольшим) количеством людей. Другое дело, что к счастью, журналистика – это массовая профессия, и поэтому в значительно мере, особенно по мере развития демократических так называемых СМИ, когда идут, требуются десятки и сотни тысяч людей, этот отбор новостей, отбор приоритетов делается все более и более демократическим. Естественно, можно испытывать тотальное недоверие, но все равно должны быть какие-то каналы. Роль СМИ чрезвычайно велика.
И: Что нравится, что привлекает людей в ТВ?
Р: Им может даже и не нравиться это самое телевидение. Что им нравится – это темный вопрос, надо спрашивать у общественности. Я думаю – то же, что и всем остальным людям на Земле нравится в их собственном ТВ. ТВ их развлекает – они видят там кино и смотрят кино, это видно из всех рейтингов. Кинематограф – это развлечение, безусловно. Разнообразные фильмы, детективы, комедии, фильмы ужасов – это прежде всего развлечение. Во-вторых, они, конечно, в СМИ получают информацию, которая необходима для ориентирования.
Я думаю, что люди, когда смотрят ТВ... Они поработали: что-то пилили, строгали, резали... Люди, которые пришли с работы, должны получить некоторое полноценное меню, они должны получить какую-то информацию, они должны ориентироваться в том мире, в котором они живут, в мире, в котором есть какие-то угрозы. Согласно основным теориям, люди смотрят новости потому (это теория американского ученого мира), что ТВ – прежде всего сообщение об угрозе, об опасности, и человеку очень важно знать, что опасно, а что нет. Поэтому человек смотрит новости.
Посмотрев новости, дальше аудитория разбивается по интересам. Аудитория неоднородна. Она все больше и больше диверсифицируется, в том числе и в России. Есть люди, которые предпочитают кино, сериалы, мыло всякое. Есть люди, которым больше нравятся программы, относящиеся к познавательной сфере (наука и техника): очень многие люди сейчас заводят себе платное ТВ исключительно для того, чтобы видеть там канал типа Дискавери.
Новости, безусловно, смотрят практически все – я думаю, процентов 75% населения или 80%, большинство. Сказанное не означает, что на всех каналах должны быть новости. Сказанное означает, что новости в наборе телеменю, в наборе СМИ обязательно должны присутствовать. Одним достаточно одного источника информации, другим – двух. Одним надо узнавать новости раз в три дня, другим – четыре-пять-шесть раз в день. Это разные люди. Процентов 15 населения, безусловно, нуждается в большом объеме новостей, и они склонны к сопоставлению разных источников информации.
И: Они смотрят только новости?
Р: Нет, я не думаю. Я думаю, что люди так устроены... Конечно, какая-то часть людей вообще не смотрит телевизор, но их не очень много, а все остальные смотрят не только новости. Некоторые из них смотрят кино и новости, другие смотрят мыльные сериалы и новости, третьи смотрят познавательные программы и новости, шоу и новости... Новости – практически обязательная вещь. Кино – на втором месте по популярности. Дальше – какие-то программы, как, например, спорт, который смотрят далеко не все, хотя аудитория спорта активная, энергичная.
И: А если говорить о типах телезрителей?
Р: Это очень сложный вопрос. Я думаю, что типы телезрителей не всегда и не вполне совпадают с другими типами стратификации общества и граждан.
И: Но они пересекаются как-то?
Р: Можно сказать так, что высокообразованные и имеющие высокий доход, как правило, в большей мере уделяют внимание новостям, в том числе и политическим. Плохо образованные и имеющие низкий доход меньше уделяют новостям, особенно политическим. Они могут смотреть такие программы, как новости криминальные, как кого-нибудь зарезали, и смотрят больше развлекательные передачи. Люди, живущие в провинции, в большей степени склонны смотреть программы, в которых участвуют известные люди. Люди, живущие в столичных городах, меньше этому подвержены, хотя тоже это зависит еще от образовательного ценза, доходного, потому что Москва – это целая страна. Поэтому не существует на сегодняшний момент какого-то внятного способа разделения аудитории на какие-то устойчивые классы.
И: Все эти категории получают, что хотят?
Р: Я думаю, что нет. Они не получают, то чего хотят Я могу судить по себе – я нуждаюсь в информационном российском канале новостей. Такого канала нет, чтобы я мог в любой момент ткнуться и что-то увидеть. Слава богу, есть подобное радио – я могу включить радио в любой момент, и подобное радио услышать, "Маяк", например, где много новостей. Но таких людей, как я, не очень много, в любом случае, их меньшинство, интересующихся активно новостями.
Я приведу пример: такие сериалы, которые шли у нас на российском канале – какая-то "Нина. Расплата за любовь", – смотрели?
И: Нет.
Р: Вот я тоже не смотрел. Тем не менее, 40% москвичей (вернее, 40% московских телезрителей) смотрели. На мой взгляд, не шедевр – но, тем не менее, нравится. Я не убежден, что я очень горячий поклонник ряда развлекательных передач. Тем не менее, их смотрит очень много людей – у них очень высокие показатели аудитории. Что это означает? Это означает, что аудитории разные. Но можно ли утверждать, что эти слои аудитории совпадают с какими-то социально-профессиональными группами? Так утверждать нельзя.
И: Но все-таки Вы разделили на высокообразованных и менее образованных?
Р: Условно – да. Но это все не очень точно. Телевидение – массовая история, и оно должно работать прежде всего на большинство. И оно предлагает этому большинству набор программ. Телевидение вообще не интеллектуальный жанр в массе своей, оно не очень для этого предназначено. Глупо ожидать, что вы получите серьезные профессиональные знания в области медицины с помощью телевизора, правда? Какие-то полезные советы – да, но медицину вы глубоко знать не будете. Также вы не будете знать глубоко политику. Вам сообщат "горячие" вещи, то, что случилось только что, но это не означает, что вы будете разбираться. Аналитические программы тоже мало что добавляют. Совершенно очевидно, что творчество Радзинского не имеет ни малейшего отношения ни к истории, ни к высокохудожественным формам литературы или драматургии. Но зато это появляется по телевизору. К тому же это определенный тип. Есть такое очень популярное слово, которое используется на Западе – "инфотальный" – информация с развлечением замешенная. Это игры: игра "Что? Где? Когда?" или в какие игры сейчас играют – предположим, "Как стать миллионером". Мы же всерьез не полагаем, что это реальный способ проверить образование и эрудицию. Это определенная игра, и надо понимать ее природу. С этой точки зрения ТВ, конечно, относится к разряду декоративно-прикладных, игровых искусств.
И: Часто даже массовый зритель не вполне доволен тем, что он смотрит...
Р: Дело в том, что ТВ несовершенно. Оно существует довольно недавно. Оно началось не так давно. Всерьез телевидение как массовая история началось в послевоенные годы. Грубо – ему 50 лет. Соответственно – опыта использования, как например, литературы, или даже газет, у людей нет. Это очень мощное средство, поэтому ТВ не освоено интеллектуально в достаточно сильной степени.
С чем мы имеем дело? ТВ нам транслирует события в определенной мере, например, футбольные матчи, хотя тоже особым образом; ТВ создает какие-то формы. Но если мы разберемся, то увидим, что на ТВ очень многие формы заимствованы. Кино – оно и есть кино. Вопрос с количеством серий сложный – и до ТВ были фильмы, в которых действовали сквозные герои. Театральные постановки – это театр. Дальше – что мы видим собственно телевизионного? Жанр шоу – это, в общем, телевизионная вещь, хотя она впервые появилась на радио, когда люди что-то обсуждали. Но, конечно же, жанр шоу на ТВ развился. Удивительная телевизионная находка, очень интересная – клип, как музыкальный, так и рекламный.
Но, тем не менее, серьезного понимания того, как работает телевидение, как оно действует, у нас нет. Мы не знаем в реальности, хотя, с одной стороны, уверены в том, что аудитория получает от ТВ очень важную, очень значимую информацию, мы, тем не менее, не знаем, как оно влияет.
Мы много раз убеждались в том, что прямая пропаганда по телевизору обратный эффект имеет – значит, не доверяют. Вместе с тем, конечно, в какой-то степени доверяют. Хотя в какой степени ТВ способно подменить реальность, неясно. Думаю, что в не очень незначительной. Исказить – в большей степени. Пересказ слухов и наглая ложь – разные вещи. Существуют какие-то еще вещи в восприятии людей, которые препятствуют такому совсем уж одуряющему воздействию телевизора.
Очень интересная вещь: казалось бы, ТВ – очень мощное по воздействию искусство, средство массовой информации. Однако мы не имеем случая, когда бы ТВ оказалось очень эффективным в деле защиты или установления тоталитарных режимов. Выясняется, то тут оно как-то очень плохо работает. Факт – и неизвестно почему. Я думаю, что в судьбе ГКЧП трансляция трясущегося Янаева сыграла не последнюю роль, было видно, что он боится. И это было видно, это нельзя было скрыть. ТВ ведь не только скрывает факты, но оно вольно или невольно, за счет пристального внимания к человеческому лицу, позволяет нам увидеть много из того, что мы, как ни странно, в устном разговоре не замечаем. Вообще, это загадочная вещь, которая, думаю, будет еще долго изучаться, и до конца она не ясна.
И: Одни считают, что телевидение должно всецело ориентироваться на запросы аудитории – изучать зрительский спрос и стремиться удовлетворить его. Другие считают, что телевидение должно не только учитывать вкусы и ожидания аудитории, но и пытаться воздействовать на них, в какой-то мере воспитывать рублику. Что Вы думаете по это поводу?
Р: Эти две точки зрения – крайние и умозрительные. В реальности идет очень сложный процесс. Конечно же, за счет существующей конкуренции на телевизионном рынке идет постоянное взаимодействие между возможностями и интересами аудитории и возможностями и интересами телепроизводящих людей. Начинается такой процесс взаимодействия. И в этом взаимодействии производящее телевидение предлагает какие-то программы, жанры и прочее, а аудитория их принимает или отвергает. Часто это связано с качеством и с умением работать, с умением преподнести тот или иной продукт. Вот когда появилась игра "Слабое звено", было очень много разговоров о том, годится ли эта игра для российского ТВ или нет. За границей она давно шла, известная вещь – она шла по британскому телевидению. Мы много раз ее отвергали, считая, что она не очень удачная для нашей российской аудитории. Но оказалось, что это не так – она очень хорошо пошла. В то же время некоторые западные передачи не пошли.
И: Насчет этой игры высказывается мнение, что она не очень моральна...
Р: Темное дело... Жизнь вообще не очень моральна, в ней присутствует очень много аморальных вещей. Знаете, мы касаемся вопросов, которые обсуждаются столько лет, сколько существует искусство. Морально или аморально описывать негодяев? Кто же знает? Может быть, морально – потому что негодяи же существуют.
Я думаю, что существует некая система ценностей, которая должна все время утверждаться. А как это делается – это задача авторов, потому что это творческий процесс. Все знают, как написан Дон Кихот, заметил Олеша однажды, но никто не знает, как его написать. Так же и здесь – мы прекрасно понимаем, что должно быть в конце, но как это сделать – это каждый раз творческое решение. Искусство, это в какой-то мере искусство, оно каждый раз решается конкретно, нет общего рецепта. Более простой пример: можно или нельзя цитировать "Майн кампф", рассказывая о вреде фашизма. Мы прекрасно понимаем, что фашизм воспроизводится не потому, что есть какой-то зловредный негодяй один, а потому что есть определенные черты человека, которые не всегда вызывают моральное одобрение. Но так устроен человек.
И: Если говорить в целом, как устроено телевосприятие российских зрителей?
Р: Эти вопросы – предмет многочисленных, разнообразных исследований, которые вообще связаны с природой восприятия. Это вопросы, больше касающиеся людей, специализирующихся в психологии восприятия. Что значит устроено?
И: Вы ведь представляете: вот это пойдет, это не пойдет...
Р: Мы прекрасно представляем себе интуитивно, что люди с охотой смотрят новости. Все говорят – "добрые новости", но новости прежде всего должны быть сообщением об угрозе: взорвали, зарезали, убили, переворот. Так устроены люди.
Второе – это достаточно просто. Что интересно людям? Первый момент: людям интересно то, что касается их самих, их ближайших родственников. Вам интересно, как живут ваши родители, муж, дети, родственники, друзья, товарищи и прочее. Новости о них вы воспринимаете с охотой. Поэтому люди с охотой смотрят или чисто художественные произведения, или то, что касается людей знакомых, условно говоря – артисты, политики и т.д. В этом смысле можно рассматривать рассказ о политических событиях в России как бесконечный сериал, мыльную оперу, в которой действует (правда, в определенных жанровых рамках) определенный набор политиков. Это актеры, которые существуют на этой сцене. Этот того подкузьмил, эти подрались в Думе – бесконечная мыльная опера.
Что еще интересует? У вас тоже так. Одна подруга – у нее все хорошо: муж у нее – удачливый предприниматель, достойный человек, дети – отличники или родились здоровыми и крепкими... И вообще все хорошо: дом, машина, прекрасные отношения, творческая жизнь. А у другой подруги машину угнали, муж – негодяй или жертва преступников и т.д. О какой подруге вы будете говорить? Вы будете говорить о той, у которой проблемы. Это факт: так устроено восприятие и телеаудитории, она тоже так думает. В этом смысле восприятие российской аудитории устроено примерно так же, как и у всех прочих людей: угрозы, опасности... То есть сначала, включая телевизор, люди желают получить сообщение о том, что все в порядке – можно расслабиться, ничего не взорвалось, телевизор на месте, жизнь продолжается. А затем начинают распределяться по интересам.
Вопрос другой – вы говорите о восприятии: доверяют или не доверяют телевизору? Я думаю, что в значительной степени доверяют все-таки, потому что вид говорящего человека живьем чрезвычайно убедителен, конечно, если у него не бегают глаза. Но при прочих равных обстоятельствах, конечно, доверяют. Насколько анализируют, то есть насколько критично воспринимают, то, что сообщают? Думаю, что большинство воспринимает некритично – это показывает опыт выборов, что лобовая пропаганда имеет эффект. Но при этом, как в гипнозе, установку сбить очень трудно. Люди поддерживают КПРФ – их процентов 25-26, их сбить очень тяжело, пока они не вымрут. Можно препятствовать подходу новых – и то не всегда, потому что влияющие механизмы весьма стойки. Но без установки помимо этого критичность проявляют немногие, меньшинство. Они не в состоянии сопоставить разные информационные сообщения. Хорошо работают клише, то есть типологические, архетипические конструкции, которые сообщаются по телевизору: этот плохой, а этот хороший, белый, пушистый, этот патриот, а этот мерзавец, – срабатывают неплохо. Чубайса, наверное, не отмыть никогда, хотя к нему не так плохо люди относятся, тем не менее все равно этот след останется.
Это по поводу черт восприятия. Более системно это восприятие проанализировать – как распределяется внимание, а сколько можно смотреть времени, – здесь очень много вопросов. У нас смотрят телевизор меньше, чем в средиземноморских странах, но больше, чем в странах Северной Европы. Это видимо характерно для нас – где-то посередине. Более того, по мере экономического роста время, потраченное на просмотр ТВ, падает. Видимо, это естественно – ТВ компенсирует, как компенсаторный механизм работает, "великое утешение". Правда, наш телевизор не может утешить – там такие ужасы показывают, но все-таки... Хотя мексиканские сериалы уже не катят, есть наши, но они уже совершенно другие. Хотя нет реальных исследований (во всяком случае, которые я знаю), которые бы мне показали бы в современной России какая существует связь между увиденным на экране и отношением к действительности, интуитивно, грубо эмпирически мы можем сказать, что по всей видимости это влияет. Влияет следующим образом: например, постоянная чернуха, абсолютно искаженная картина мира в российских сериалах и новостях, жертвы, постоянно униженный человек, наверное, влияет. Но как влияет, мы до конца не знаем. Есть предположения более или менее обоснованные, но это даже не относится к разряду научной гипотезы, это лишь публицистические догадки.
Тенденции в развитии телевидения
И: В самом общем виде можно выделить пять или шесть жанров: новости и аналитика, кино, игры, сериалы, "реальное ТВ". Давайте поговорим о тенденциях телевещания применительно к этим жанрам. Что изменяется, какие идеи существуют относительно развития этих жанров на ТВ?
Р: Новости приобретают более традиционный для мирового ТВ характер. Они, в силу того, что изменилась общеполитическая ситуация, в меньшей степени инструмент политической борьбы, в значительно меньшей степени – особенно борьбы кланов. Новости как борьбу между разными политическими силами мало сейчас используют – как жанр доноса, наезда и т.д. Поэтому новости стали в большей степени новостями. Они, как ни странно, больше тянутся к предполагаемым ожиданиям аудитории, то есть что аудитория будет ожидать новостей о подобных себе, острых новостей и т.д. Это видно и по РТР, и по ОРТ.
Последние года два – такая картина. Новости менее политизированы. Это не значит, что в них стало меньше политики. Президент очень активен, его много показывают все, он действительно необыкновенно активен для российской аудитории. Какие-то войны, Чечня; но и Чечня откровенно говоря, отходит на второй план – это все не так драматично. Мне кажется, само по себе общество немного дистанцировалось от новостей. Оно перестало болезненно, с замиранием сердца следить, что происходит, и это, видимо, чувствуется и в настроениях самих тележурналистов. Это массовая профессия, поэтому новости стали чуть более спокойными, более традиционными. Пришел человек с работы, включил музыку, ну, что-то где-то взорвали, что-то грохнули – и пошел в кухню. Все хорошо, все нормально, можно играть вечером в бильярд, строгать лобзиком. Это основная тенденция в новостях.
Вторая тенденция конечно, связана с тем, что, как нам кажется, внимание аудитории больше будет приковано к внутренним проблемам страны. Это давно наблюдается – в последние несколько лет не шибко интересуются внешней политикой. Может быть, в последнее время, кстати, чуть-чуть больше стали интересоваться внешней политикой, потому что поспокойнее стали, и внешнеполитические новости начали привлекать внимание, но я не стал бы преувеличивать этой тенденции.
Дальше – ничего такого яркого не происходит. Кино – не телевизионный продукт, кино снимается отдельно, даже если мы смотрим сериалы. Художественное кино мы практически не производим. Даже если ТВ и участвует – это отдельная история. В кинематографе, как и сериалах, усиливается патриотическая направленность российского кино. В данном случае я в это вкладываю в основном позитивный смысл, в эти слова. Был период, когда снимали исключительно чернуху: российский гражданин – униженный, оскорбленный, бедный, вокруг исключительно враги, негодяи, все негодяи, власть – негодяи... Есть индивидуум, в лучшем случае семья, и он всегда жертва – обстоятельств, начальства, бандитов и т.д. Сейчас тенденция, что человек – жертва, в сериалах преодолевается, как и в новостях. Мы видим сериалы, например, на нашем канале – здоровый детский сериал, попытка сыграть в молодежный позитивный сериал – "FM и ребята". Может быть, не очень удачный, мне судить трудно. Мы видим, как идет динамика "Ментов". Сериал "Дальнобойщики" – из жизни рабочего класса. Появляется много сериалов, которые более сбалансировано рисуют мир и дают более взвешенную картину мира, менее трагическую, менее ужасную. Если те же "Менты" вначале рассказывали о группе милиционеров как о группе бойцов во время Великой Отечественной войны, которые окружены, как в "доме Павлова" в Сталинграде, врагами, причем враги захватили уже все до Урала, то сейчас картинка немного меняется. Я, правда, сериалы не очень смотрю – они довольно примитивные.
Сколько может общество жить в состоянии стресса?! Оно хочет выбраться. Моя точка зрения: наше общество желает жить нормально, ему хочется строить прогнозируемое будущее, быть уверенным в том, что определенные действия приведут к определенным результатам. Разумность, порядочность, твердость, настойчивость приведут к успеху. А наоборот, слабость, невыдержанность, пьянство человека погубят. В российских сериалах и кино начала 90-х человек не видел ни единого способа избежать положения жертвы, кроме счастливого стечения обстоятельств или массовых убийств и противоправных действий. Теперь это не так.
Что касается игр, то они приобретают все более традиционный, привычный для мирового ТВ характер. Они делаются с размахом, с пафосом, с определенными правилами. Игр становится мало, они все более устоявшиеся. Эти игры, конечно, работают на традиционных механизмах: страх, жадность, какой-то образовательный интерес. Я думаю, что появятся скоро российская версия "Форта Байард". Она отчасти и есть – "Последний герой".
Что касается "реального ТВ", то есть подглядывания, то это тоже такая тенденция уже устойчивая мировая. Но мне кажется, что после первого всплеска интереса к этому делу определенные изъяны это выяснились. Известно, что пьяный актер никогда пьяного не сыграет – пьяного может сыграть только трезвый актер. Так и здесь. По-настоящему интересно, когда все делается немножко специально, когда чувствуется рука мастера. Когда перед нами достаточно примитивное реальное ТВ, оно конечно, привлекает внимание и такой жанр будет существовать, но он будет занимать свое не слишком выдающееся место. Дело не в ТВ6, в том, что оно прекратило вещать. Было ужасно интересно, потом стало не очень интересно. Все эти шоу, с которых скопировано "За стеклом", громко выстрелив в начале, затем...
Ток-шоу у нас, наверно, будут более популярны в дальнейшем. Опять-таки, что такое "Большая стирка"? Это ток-шоу. Я думаю, что политические ток-шоу будут более популярны, социально-политические шоу – у нас их очень мало. Я думаю, это тот жанр, который сейчас будет развиваться. Потому что людей постепенно будут занимать вещи, и у них будет время и желание их смотреть, потому что там будет какой-то практический интерес. Это вопросы будут: ЖКХ, сын колется, дочь проститутка...
Подобную роль играет программа Комиссарова "Моя семья", роль социального ток-шоу. Она нацелена на определенные типы поведения. Я думаю, что постепенно будет развиваться более широкий спектр – они будут более социальны, менее психологичны, менее интимны. Есть определенный уровень разговоров, который существует и у хорошо образованных людей. Названия "Соседка соблазнила мужа" и т.д. – я не могу так сформулировать. Валера Комиссаров – гений. Но разговоры такого рода ведутся. Они существуют, существует потребность. Мы ругаемся, но Опра-шоу, популярное в Америке, не так далеко от этого ушло, как кажется. Могут существовать площадки, места, где люди могут обсудить. Ведь аудитории когда интересно? Когда вопросы, которые они могут обсудить, совпадают с их вопросами в жизни. Какую-то часть аудитории, безусловно, интересует вопрос: "Муж гуляет с другой бабой – что делать?". Или: "Жена стала лесбиянкой – что делать?". Существуют удивительные совершенно случаи, которые на грани, но они существуют. Когда в программе Комиссарова говорят об инцесте, это не значит, что тема инцеста людей не волнует, они сильно подавлена в определенной культуре, но это не значит, что ее нет.
Если говорить о ток-шоу, я думаю, что появятся прежде всего социальные ток-шоу, где будут обсуждаться проблемы повседневной жизни, на стыке интересов индивидуума и ближнего к нему начальства: работа, местные власти, местное самоуправление, безопасность, милиция. Это признаки установления среднего класса.
И: Как Вы полагаете, чем сегодня определяется профессионализм людей, которые делают ТВ? Как в нынешнем ТВ-сообществе понимается категория профессионализма?
Р: Размыто. Это очень сложно. Это набор профессий. Есть очень разные профессии. Есть операторское искусство – здесь ясные критерии профессионализма. Есть искусство ведущего – здесь они не так очевидны. Люди, которые, кажется, и не могли бы претендовать на успех, они претендуют – с дефектами речи, с грамматически неправильной речью. Здесь очень размытые критерии. Что такое профессиональный актер? Это "Девушка, покажите мне соковыжималку. – Я вам не актриса"...
Есть определенный стандарт на телевизионную работу. Есть режиссерская работа – человек, который двигает микшеры на пульте и который дает картинку. Он, безусловно, должен быть профессионалом. Есть человек, который монтирует фильм. А есть азы журналистского мастерства: смысл, логика, речь, умение разговаривать. И в этом смысле большинство работающих, конечно, профессионалы.
Но дальше уже журналисты, ведущие – хотя есть набор внятных критериев, которые ни в коем случае нельзя нарушать, но этого мало для успеха на ТВ. Есть понятие "профессиональный художник", а есть художники-примитивисты, которые ничему не учились, но никто не скажет, что они не художники. А есть люди, которые закончили Строгановское училище и очень правильно рисуют, вот на Арбате их полно. Так же и здесь.
Есть профессии технологические, в которых критерии профессиональной подготовки, профессиональной успешности легко выявить. А есть профессии на том же ТВ, профессиональные критерии которых не так ясны.
И: Что людей привлекает в этой профессии?
Р: ТВ – могучая история, такая забавная, адреналин сплошной. Многим это нравится.
И: Это основное?
Р: Нет. Подавляющее большинство на ТВ работает за деньги. Некоторых греет принадлежность к такой могучей и интересной профессии, как изготовление ТВ. Других греет адреналин: на острие, все время интересно. Жизнь очень на ТВ короткая: например, новость была – через два часа ее нет. Через три часа – новая. День ото дня отличается. Новости живут на ТВ в лучшем случае день, а то и меньше. На радио и того меньше.
И: Социологи придумали типологию о себе, что социологи бывают служебные, охотничьи и декоративные. Можно ли говорить о том, что бывают разные типы журналистов?
Р: Наверное. Эта шутка применима ко всем, просто социологи ее придумали. Конечно, разные люди работают на ТВ. Много типов – даже тяжело перечислять. Есть люди, которые очень любят "горячие точки", готовы с автоматом ползти туда – есть люди, которым это чуждо. Я не верю, что есть сложившаяся классификация журналистов. Конечно, можно выдать такую проходную модель, как служебные, декоративные и какие-то еще, но это не является характерным для журналистов.
И: Судьба всяких изменений, реформ, да и просто идей зависит от людей, затронутых этими событиями. Как Вы полагаете, нынешнее телевизионное сообщество способно делать то ТВ, какое бы хотелось в идеале?
Р. Да. Наверное. Я думаю, что способны в значительной степени. Сейчас на ТВ много людей, которые понимают, что оно нуждается в развитии, в улучшении, знают примерно, как это делать.
Очевидно, ближайшая задача – диверсификация каналов в России должна произойти. У нас очень много каналов сделано "для всех". Это неправильно, неразумно. Должно появиться много каналов специализированных: музыкальных, спортивных, путешествия, животные, новости – и, естественно, есть много людей, которые на это настроены. И есть много людей, которые хорошо понимают телетехническо-технологические вещи. Многие возможности связаны с технологией, пониманием и умением видеть те технологии, которые существуют. Так вот – в России много людей, понимающих технологию и интересующихся ею. Это вопрос средств и возможностей. Я думаю, что реально людей, способных всерьез развивать и новые телевизионные формы, и телевизионные каналы, на ТВ много. И вообще российское ТВ неплохое на общемировом уровне. Есть свои недостатки: если говорить о "говорящей" журналистике, очень много субъективизма у журналистов, но это беда не только российского ТВ. В той или иной мере это существует во многих латинских странах. Тем не менее, общее стремление российских журналистов к развитию существует, поэтому я думаю, что людей, настроенных на какие-то эксперименты, на развитие, достаточно.
Телевидение и власть
И: Меняются ли сейчас взаимоотношения власти и ТВ?
Р: Конечно, меняются. Все немножко успокоились после того волнения. Конечно, это слишком мощное средство, чтобы власть полностью не обращала внимания на ТВ. Сейчас нет такой напряженности политической, поэтому ситуация отношений с властью более спокойная и более сдержанная. Верховная власть, безусловно, следит за ТВ. И должна за ним следить, потому что это вещь серьезная. Но вместе с тем, я думаю, что Россия сейчас – поразительно свободная страна по части ТВ. Просто поразительно. Я работал в зарубежной телекомпании. Во-первых, у нас довольно внутренне свободное ТВ. Даже, может быть, это минус, потому что английские или французские журналисты куда более лояльны к своей власти, чем наши. Я разговаривал со многими французскими журналистами: если Министерство иностранных дел высказалось, то совершенно очевидно, что подавляющее большинство журналистов будет с большим вниманием и уважением относится к этой точке зрения. У нас отношение к разным властным людям – журналист думает: мало ли что он там скажет. Фактически трудно вообразить ситуацию, при которой какая-либо серьезная информация или точка зрения не была бы высказана.
И: Чего ожидает власть от ТВ?
Р: Я думаю, что в любой стране любая власть следит за радио и ТВ, потому что это очень мощное средство. Поэтому в Европе существует огромное количество советов, каких-то наблюдательных контор. Там государственного ТВ, как правило, нет, а есть общественное ТВ. Но тем не менее, оно сильно контролируется этим обществом – еще эффективнее, чем государством. Что касается таких стран, как Штаты, там достаточно жесткое законодательство. И потом – уровень консолидированности западных обществ выше, чем наш, поэтому способов убедить менеджеров телекомпаний быть лояльными много, и на Западе в том числе. И историй, как чуть что не так, башку отворачивают, полным-полно. У нас ТВ гораздо свободнее пока, хотя нет никаких оснований полагать, что будет иначе.
Представим себе, что журналисты основных телеканалов составили заговор... Вымышленная страна, выборы президента, три телеканала. В новостях работает довольно много народу, но верхушка довольно компактная. Они заключили пакт – поддерживать Иванова-Петрова-Сидорова – и начинают работать. Их возможности довольно велики, но тогда интересы общества будут ущемлены, оно не получит корректную информацию правдивую, все точки зрения не будут выслушаны. Поэтому в любой стране существуют различные формы контроля за ТВ и обеспечения того, чтобы подобная ситуация не возникла. Это как проблема антимонопольного законодательства – с тем, чтобы не возникло никакой монополии и не было манипуляции грубой и однозначной общественным мнением.
Власти ожидают в какой-то форме лояльности, но понимаемой определенным совершенно образом. В данном случае власти беспокоит та известная легкость, с которой у нас произносятся суждения. И это сплошная глупость. Разбирается журналист в этом или нет – одному Богу известно, но оценки высказываются необыкновенно легко. Я думаю, что большая сдержанность в оценках и четкое отграничение фактов от комментариев являются насущной задачей. Есть факты – глаголы: приехал, подписал, назначил, снял. А есть эпитеты. Вот эпитетов не надо. Это не значит, что не может быть никаких комментариев. Может, но всем должно понятно, что это – комментарий, а это – факт.
И: Что происходит сегодня с региональным ТВ?
Р: Честно скажу, я не шибко хорошо знаю эту проблему. Мне кажется, у них похуже. Если в федеральном центре существует полноценная свобода СМИ, то в регионах, особенно в некоторых, давление гораздо больше. И ближе все друг к другу, и зависят плотнее. Здесь большие деньги, каналы платят прилично, даже на государственных каналах, а есть просто частные.
Телевидение и общество
И: Есть ли сегодня в телесреде какие-то идеи, представления о том, зачем нужно ТВ нашему обществу?
Р: Телевизионная среда об этом не очень задумывается. Она глубоко убеждена, что общество без ТВ не проживет. Телевизионные люди очень амбициозны и считают, что они соль земли и цвет нации, и никого умнее и красивее их нет. Так всерьез думают. Человек, который хочет попасть на экран, он, безусловно имеет некоторые эксгибиционистские наклонности. Поэтому убеждать его в том, что он не самый лучший...
На ТВ это не очень обсуждается. Считается, что ТВ должно просвещать, информировать, ориентировать, развлекать. Что опять-таки написано во всех книжках.
И: Как Вы полагаете, в чем состоит сегодняшняя "сверхзадача" ТВ?
Р: "Сверхзадача" звучит очень пафосно. Есть несколько разных сверхзадач. Есть гражданские сверхзадачи. Они касаются чрезвычайно большой роли ТВ в развитии страны. Это действительно важная задача. Здесь ТВ подействовать на людей, с тем, чтобы у них было побольше оптимизма и веры в свои силы, наверное, могло бы.
ТВ – очень технологическая сфера и очень важно с точки зрения прорыва в технологиях. Если говорить серьезно, то становление современного ТВ и его развитие важно с точки зрения развития вообще технологии коммуникаций в стране. Это очень связано между собой. И если бы мы имели сейчас цифровое ТВ развитое, то это сильнейшим образом повлияло бы на многие другие аспекты жизни. Ну и ТВ, конечно, это огромная часть российской жизни вообще.
|
|