|
(Источник данных: результаты четырех общероссийских опросов населения, проведенных Фондом "Общественное мнение" по репрезентативной выборке в 56 населенных пунктах 29 областей, краев и республик всех экономико-географических зон России. Время проведения опросов - 19-20 августа, 22-23 сентября, 17-18 октября, 21-22 ноября 1998 года. Количество респондентов в каждом из опросов - 1500 человек в возрасте старше 18 лет. Интервью осуществлялись по месту жительства респондентов.)
В разгар осеннего кризиса очень много говорилось о том, что российский "средний класс" погиб, что кризис его уничтожил. Это как минимум предполагало, что такой класс существовал.
"Средний" или "серединный", "класс" или "слой"?
"Назовите два-три главных отличия людей из "среднего класса". Это люди, которые..." – в ответах россиян на этот вопрос проступают черты сегодняшнего "среднего класса" России.
Почти две трети (62%) опрошенных дали содержательные ответы, которые сводятся к трем критериям (Здесь и далее все результаты указываются в % от числа респондентов, ответивших содержательно на тему вопроса.) отличий:
финансовое благополучие (57%),
социальный статус (42%),
внешние атрибутивные характеристики (13%). (Респонденты могли давать несколько ответов, поэтому их сумма во всех категориях составляет больше 100%.)
С одной стороны, две первые категории соответствуют общепризнанным критериям оценки положения "среднего класса" в обществе, с другой – в каждой из категорий в той или иной форме проявляется сопряжение двух системных установок на отношения распределительные ("патерналистские", где главенствуют представления о гарантированных социальном статусе и материальных благах) и рыночные (где все определяется финансовой успешностью, обеспеченной индивидуальной активностью и ответственностью).
В широком спектре ответов из категории "финансовое благополучие" (доход, зарплата, собственность и т. п.) наблюдаются удивительные по наполненности этого критерия содержанием различия. Чуть более пятой части респондентов (22%) представляют это отличие "среднего класса" в очень общих чертах: "обеспечены", "зажиточны", "с деньгами", "не богатые, не бедные", те, у кого есть "все необходимое плюс еще чуть-чуть". Еще 20% связывает финансовое благополучие прежде всего с "хорошим доходом", "высокой зарплатой" (представление о величине которой колеблется у опрошенных в широких пределах – от 1000 рублей до 1000 долларов). Только чуть меньше восьмой части опрошенных (12%) отмечают наличие машины и недвижимости (в перечне которой в зависимости от места жительства фигурируют квартира, гараж, дача, дом, хозяйство, участок земли). О владении средствами производства прямо не говорит практически никто.
Общее заметное (на 15%) отставание "рейтинга" особого социального статуса (образование, профессия, нужные связи, востребованность обществом) людей из "среднего класса" от "рейтинга" финансового благополучия говорит само за себя. В социальном статусе "средних" приоритеты расставлены следующим образом: люди из "среднего класса" хорошо образованны и профессионально востребованы (8%); это "все работающие"; те, кто имеет "постоянную работу и стабильную зарплату" (7%); они социально адаптированы и активны (4%): "нашли себя в жизни", имеют "связи с влиятельными людьми", "положение в обществе", "уверены в завтрашнем дне".
Респонденты (23%) назвали и конкретные профессии, должности, области деятельности, где востребован "средний класс. Это (в порядке убывания частоты упоминаний) предприниматели, представители мелкого и среднего бизнеса: владельцы магазинов, палаток, кафе, бензоколонок, торговцы, "челноки"; интеллигенция (ИТР, учителя, врачи, творческая); директора, руководящие работники; рабочие; коммерсанты-миллионеры, "новые русские"; работники банков, бухгалтеры; чиновники, административные работники; фермеры; бандиты, мафия; работники милиции, налоговой полиции.
Неоднозначность восприятия "среднего класса" населением наиболее откровенно отражена в третьей категории ответов – внешних атрибутах. Здесь соседствуют такие определения "средних", как обманывающие других воры; умеющие "вертеться" спекулянты; честные, законопослушные, трудолюбивые работники. Ряд внешних атрибутов характеризует уровень жизни "среднего класса" и особенности мировоззрения его представителей, которые могут позволить себе хороший отдых, качественное питание, обеспечить качественное образование и медицинскую помощь детям; владеют коттеджами, машинами–"иномарками", накоплениями, сбережениями; имеют среднее образование; хорошо одеваются; имеют хорошее здоровье; "ни во что не вмешиваются", "замкнуты на себе"; "ни на что не жалуются и почти довольны жизнью"; самые лучшие".
Каждый из трех критериев, по которым респонденты идентифицировали "средний класс", имеет свою предпочтительность в разных социально-демографических группах, и это показательно.
Финансовое благополучие как критерий принадлежности к "среднему классу" наиболее актуален для населения мегаполисов – центров субъектов РФ с населением более 1 млн жителей (68%), людей со средним образованием (64%), в возрасте до 35 лет (63%). В целом на финансовое благополучие больше обращают внимание женщины, нежели мужчины (64% против 57%). О высокой заработной плате наиболее часто говорят люди с относительно высоким доходом (26%), жители Москвы и Санкт-Петербурга (27%), мегаполисов (26%) и больших городов – центров субъектов РФ с населением до 1 млн жителей (27%). Примечательно, что в мегаполисах (31%) и на селе (27%) чаще, чем где-либо, представление о финансовом благополучии "среднего класса" включает и общую зажиточность (обеспеченную не только зарплатой, но и семейными традициями, устоями, накоплениями).
Среди тех, для кого при всей существенности финансового благополучия преимущественным отличием "среднего класса" является социальный статус как символ признания и уважения обществом, лидируют люди с высшим образованием (50%) и жители малых городов (48%). Вообще респонденты с высшим образованием чаще других обращают внимание на хорошее образование и профессиональную востребованность (17%), а также социальную адаптированность и активность (9%) "среднего класса".
Таким образом, в суждениях о "среднем классе" отчетливо проявились два главных общепринятых в мировой практике критерия идентификации "среднего класса" в социуме – "финансовое благополучие" и "социальный статус". Они имеют в России неодинаковую предпочтительность среди разных групп населения и тем самым отражают противоречивые устремления и соответствующую им расстановку основных сил в обществе.
В целом же сегодня критерий социального статуса по своей значимости для населения отходит на задний план по сравнению с критерием финансового благополучия, ассоциированного к тому же (в силу затянувшегося переходного периода) в глазах многих россиян с проблемой "выживаемости", а условные границы скорее "среднего слоя", чем "среднего класса" – этой визитной карточки новой России – представляют собой нечто вроде временно установленной демаркационной полосы.
Самоидентификация "средних": портрет в интерьере обязательных критериев
В настоящее время слой людей, которые относят себя к "среднему классу", в России немногочислен: о полной или частичной принадлежности к нему заявили в сентябре – менее 1/6 части всех респондентов (16%), а в августе, октябре и ноябре около 1/5 (19%, 20% и 21% соответственно). Причем наиболее часто идентифицируют себя со "средним классом" молодые россияне (51-53%), а также лица с относительно высокими доходами.
Анкета опроса включала вопрос: "Чем из перечисленного надо обязательно обладать, чтобы отнести себя к "среднему классу"?", на который можно было дать не более трех ответов.
Любопытно сравнить критерии самоидентификации "средних" с критериями, по которым их распознают другие. Вот какие наблюдения на этот счет можно сделать, сопоставив своеобразные рейтинги обязательных качеств "среднего класса", составленные в августе "своими" (респондентами, которые причисляют себя к "среднему классу") и "всеми" (теми, кто представляет население России в целом) (Далее результаты приводятся в процентах от опрошенных в каждой из групп: "своих" и "всех".). Показательно, что и те, и другие практически с одинаковой точностью обозначили "средний класс" как особый социальный слой, синхронно расставив приоритеты в ряду из 13 предложенных качеств.
В ряду обязательных качеств "среднего класса" в августе на первом плане были те, что обеспечивают "хлеб насущный", в наибольшей степени гарантируя финансовое благополучие ("хорошая зарплата" – 51% среди "своих" и 49% среди "всех"), и те, в которых социальный статус не самоценен ("хорошая престижная работа" – 41% и 39%, "хорошее образование" – 35% и 25%), а выступает прежде всего как дополнительное средство достижения "хорошего" материального уровня, дающего возможность владеть домом, квартирой (35% и 25%), автомобилем (9% и 8%).
Вообще комплекс качеств, соотносимых с "сословным" пониманием социального статуса в советской России, сегодня (вот ощутимый показатель смены вех!) в иерархии ценностей "среднего класса" оценивается и "своими", и "всеми" значительно ниже, чем финансовое благополучие. С другой стороны, "сословные" критерии ("знакомства, связи с влиятельными людьми", "высокая квалификация, профессионализм", "руководящая должность", "интеллигентность") опережают по рейтингу качества, характеризующие гражданскую позицию, такие, как "уважение законов, законопослушность" и особенно "общественная и политическая активность". Последнее является свидетельством того, что сегодня социальная функция "среднего класса" как гаранта стабильности не проявлена и не осознается ни "своими", ни "всеми".
В целом же самоидентификация "среднего класса" достаточно отчетлива. "Средние" наиболее категорично выделяют себя по таким качествам, как "хорошее образование" и "владение домом, квартирой" (разница между "своими" и "всеми" в обоих случаях составила 10%).
Каков же качественный портрет человека из "среднего класса" августа 1998 г.? Это человек дела, уверенный в себе, лично ответственный за свое благополучие, имеющий неплохое образование, хорошее здоровье и большую выносливость; отдающий основное время работе; ориентированный не столько на карьеру, сколько на хороший заработок; не ставящий при этом во главу угла вопросы уважения законов; сосредоточенный в основном на своих интересах и интересах своего дома; отличающийся слабой общественной и политической активностью.
Кризис подкорректировал портрет "средних", но не лишил его принципиальных черт. В октябре утвердилась тенденция ориентации "средних" на себя и свою семью: первое и второе места в списке обязательных качеств разделили показатели "уровень дохода в моей семье" и "наличие благоустроенного жилья" (по 30%). Показатель "стабильная работа" занял третье место (25%). Далее следуют психологические и личностные особенности: "молодость и энергичность – залог будущего успеха" (21%), "характер, который не даст пропасть в жизни" (20%), "умение работать и хорошо зарабатывать" (18%).
Осенью резко проявилась поляризация приоритетов: вопросы социального статуса практически отошли в тень перед стремлением удержаться "на плаву". Октябрьский список обязательных качеств замыкают "успешность фирмы, организации, где я работаю", "наличие собственного дела, бизнеса" (по 4%); "связи, которые не дадут мне пропасть", "высокая должность", "успешная карьера" (по 2%), "достаточное количество сбережений, накоплений" (1%).
Данные ноябрьского опроса еще раз подтвердили выявленные ранее тенденции. Сегодня финансовое благополучие является для большинства "средних" определяющим критерием самоидентификации. "Средние" по-прежнему отдают основное время работе и вдвое чаще, чем население в целом, считают, что имеют хорошие жизненные перспективы (48% среди "своих" против 24% среди "всех"), надеются на хорошее здоровье (55% против 40%) и образование (48% против 41%) и даже по преимуществу удовлетворены своим нынешним материальным положением (52% против 31%. у "всех").
Политические предпочтения "среднего класса"
Как кризис отразился на политических ориентациях российского "среднего класса", выявила динамика ответов на два вопроса, заданных в августе, сентябре, октябре и ноябре: "Если бы очередные президентские выборы проводились в ближайшее воскресенье, за кого из перечисленных кандидатов Вы бы скорее всего проголосовали?" и "А за кого бы Вы не стали голосовать ни при каких обстоятельствах?".
В августе респонденты, причислявшие себя к "среднему классу", в предложенном списке политиков явно не выделяли никого из четверки лидирующих: Ю. Лужков – 13% голосов из "среднего класса", Г. Зюганов, А. Лебедь, Г. Явлинский – по 12% за каждого.
Вместе с тем уже в августе проявились признаки того, что Ю. Лужкова можно рассматривать как потенциального лидера "средних": его отрицательный рейтинг оказался минимальным. Ни при каких обстоятельствах за него на президентских выборах не проголосовали бы только 7% респондентов из "среднего класса", тогда как за Г. Явлинского – 10%, А. Лебедя – 13%, Г. Зюганова – 32%.
В сентябре в разгар кризиса ситуация изменилась: симпатии и антипатии "среднего класса" обострились. В условном голосовании "средних" стал лидировать А. Лебедь (19%), за ним с равными интервалами в 3% следовали Ю. Лужков (16%), Г. Явлинский (13%) и Г. Зюганов (10%). "Полярная" кандидатура А. Лебедя оказалась знаковой в том смысле, что она в наибольшей степени отразила смятение "среднего класса": рейтинг генерала увеличился на 7%, но на 5% увеличилось и неприятие. Отрицательный рейтинг Г. Явлинского (14%) возрос по сравнению с августом на 4%, зато у Г. Зюганова (30%) снизился на 2%, по-прежнему оставаясь значительно выше, чем у кого-либо из лидирующей четверки. В этой ситуации на фоне других лидеров шансы Ю. Лужкова как наиболее привлекательной для "средних" фигуры, способной претендовать на роль выразителя их интересов, увеличились – его отрицательный рейтинг остался минимален (9%).
В октябре наметившаяся с назначением нового премьер-министра тенденция к стабилизации ситуации внесла новые существенные коррективы в политические пристрастия "средних". Обнаружилось, что кризис, разбивший одним ударом иллюзии экономической стабильности и сокративший к этому времени число оптимистов в "среднем классе" на 11% (44% в августе, 37% в сентябре, 33% в октябре), уравнял "средних" и население в поиске политических лидеров, адекватных новой ситуации. В октябре это сближение политических ориентаций выразилось в синхронном изменении рейтингов: увеличении электоратов Г. Зюганова и Ю. Лужкова (по 18% в "среднем классе", 19% и 16% по населению в целом), откатывании волны популярности А. Лебедя (12% и 11% соответственно), снижении влияния Г. Явлинского (по 7%).
И, наконец, тенденция к сближению наиболее отчетливо проявилась в совпадении взглядов "средних" и "всех" на новую кандидатуру Е. Примакова, введенную в опросный список политиков только в октябре.
По данным октябрьских ответов на вопрос "Скажите, пожалуйста, каких политиков Вы лично выдвинули бы сегодня кандидатами на пост Президента?", Е. Примаков (6%), реально не проявлявший намерений баллотироваться на пост президента, сразу почти догнал Г. Явлинского (7%) (Г. Зюганова готовы были выдвинуть в качестве кандидата 17% респондентов, Ю. Лужкова и А. Лебедя – по 12%).
Залогом дальнейшего роста преимущества Е. Примакова как потенциального кандидата в лидеры "средних" могло явиться то, что его фигура представлялась большинству (и "среднему классу" в том числе) наиболее компромиссно приемлемой из всего спектра популярных политиков, включая Ю. Лужкова. Основания для такого развития событий были: октябрьский минимальный отрицательный рейтинг премьер-министра в октябре составил 8% (и у "средних", и у населения в целом) по сравнению со значением этого показателя у московского мэра (12% и 10% соответственно) и других политиков (Г. Явлинского – 14% и 12%, А. Лебедя – 17% и 16%, Г. Зюганова – 33% и 25%).
Ноябрь в большой степени подтвердил предположения о том, что Е. Примаков может претендовать на роль лидера "средних" наряду с Ю. Лужковым – на сегодняшний день явным фаворитом "среднего класса". Так, в ноябре, судя по ответам "средних" на вопрос о том, кого они готовы выдвинуть в качестве кандидата на пост Президента, рейтинг Е. Примакова (6% – четвертое-пятое место в пятерке лидирующих политиков) остался неизменным, как и рейтинг московского мэра (12% – второе место). При этом первое место в лидирующей пятерке занимает Г. Зюганов (14%), третье – А. Лебедь (9%) (численность их электоратов снизилась по сравнению с октябрем на 3%), четвертое-пятое разделяет с премьер-министром Г. Явлинский (6%).
Отрицательные рейтинги Е. Примакова и Ю. Лужкова остаются неизменно минимальными: ни при каких обстоятельствах за премьера не стали бы голосовать 9% как "средних", так и населения в целом, за мэра Москвы – 8% "средних" и 12% "всех". У других лидеров отрицательный рейтинг явно выше: у Г. Явлинского – 11% и 14% соответственно, у А. Лебедя – 17% и 20%, у Г. Зюганова – 36% и 33%.
Резюме
На сегодняшний день понятие "средний класс", уже десятилетие фигурирующее в речевой культуре страны, не является вполне установившимся. Скорее идет процесс идентификации "среднего слоя" в рамках двух основных критериев: финансового благосостояния и социального статуса, – сама специфика понимания которых населением отражает переходность периода. Сегодня наиболее актуален вопрос, насколько для "средних" важен социальный статус и способны ли они быть своеобразным демпфером между "олигархами" и "большинством", иными словами, гарантом стабильности общества.
Динамика приоритетов внутри "среднего класса" в период с августа по ноябрь 1998 г. со всей очевидностью показала размытость слоя "средних". Какой имидж "среднего класса" станет определяющим в ближайшем будущем? Многое будет зависеть от того, сумеют ли они вообще удержаться на плаву, сохранив "классовые" отличия от бедного большинства. При положительном раскладе определяющим будет то, насколько четкими и перспективными окажутся их позиции во взгляде на законность и стабильность, насколько взаимовыгодно эти позиции будут коррелироваться с интересами большинства и смогут привлечь к себе новых сторонников.
Сейчас налицо альтернатива на роль лидера "средних": Ю. Лужков или Е. Примаков. В пользу мэра Москвы – энергичность и напористость в достижении целей. В пользу премьер-министра – толерантность, умение соблюдать баланс интересов и конспиративность, что позволяет ему до сегодняшнего момента избегать явных пересудов и не иметь сильных противников, открыто и четко формулирующих свою оппозиционность. Так кто: один из этих двух, или оба они – только фон для будущего, главного? Это с большой долей вероятности предсказать сегодня нельзя, но динамика событий проявит, очевидно, скоро.
[Статья опубликована в журнале "Власть" 1999 г., № 1, С. 60-64] |
