|
Существует устойчивое представление, согласно которому от молодежи, от ее 'совокупного' характера, качеств и умений зависит будущее всего общества. И это общество хочет, чтобы подрастающая смена усваивала и воспроизводила те нормы и правила, по которым оно живет сегодня. Вместе с тем, задача, стоящая перед 'поколением-next', заключается не только в том, чтобы вписаться в существующий контекст, пройти необходимые и предписанные – с большей или меньшей степенью строгости – этапы социализации, но также и в поиске собственной идентичности. Ответ на вопрос 'кто я?' для молодого человека отнюдь не очевиден: принимать на себя какую-то из существующих идентичностей, сформированных и поддерживаемых старшим поколением, мешает естественная потребность в самоопределении, нежелание повторять чужой путь, стремление искать себе подобных среди сверстников, а не среди отцов и дедов. 'Вы – это вы, а я – это я'.
Сказанное означает, что 'общество взрослых' обречено с опаской вглядываться в контуры 'общества молодых' ('Что за дети наши, право!') и выбирать меру воспитательных усилий, направляемых на 'окультуривание бурьяна'. Здесь встает одна из главных проблем в извечной дискуссии о преемственности поколений – проблема свободы. До какой степени нужно предоставлять свободу молодым в том, что касается возможности самостоятельно определять свою судьбу? Не будет ли воспитание чересчур навязчивым, и не обернется ли забота о социальной смене принуждением жить по правилам 'времен очаковских и покоренья Крыма'? Да и так ли в действительности нужно 'обществу взрослых' клонированное по собственной матрице 'общество молодых'?
Сегодняшняя молодежь, говорят одни участники массового опроса, 'более наглая, неуважительная', 'мы родителей почитали, а они никого не уважают'. 'Она более свободная', 'сейчас она самостоятельно принимает решения, более свободно живет', 'более уверенная и независимая', – возражают другие. У нынешних молодых 'отсутствует любовь к своей стране, к потребностям народа, своя рубаха ближе к телу', – продолжают спор первые; они 'более разумны, рациональны, прагматичней', – не сдаются вторые. Их прагматизм означает 'безответственность и эгоизм', 'сейчас молодежь не думает о последствиях своих действий', – выносят свое суждение первые. Да нет, не соглашаются оппоненты, у них 'хорошие мозги и интеллект свежий', поэтому они 'более деловые и решительные', это 'ищущая, инициативная молодежь, эмансипированная свободой'.
Судя по материалам массового опроса, по ответам на открытые вопросы, 'критическая' позиция в отношении молодежи – более распространена. Ее сторонники высказываются в полтора-два раза активнее, чем респонденты, настроенные нейтрально или доброжелательно. Так, ответы на вопрос об отличиях молодежи от старших поколений распределились в следующей пропорции: 42%, 26%, 19% (соответственно упоминанию); говоря об отличиях сегодняшней молодежи отсоветской, 50% опрошенных давали негативные характеристики, и 30% – позитивные.
Приведенный выше диалог – заочный, он смоделирован из ответов людей наоткрытые вопросы. Но аналогичные суждения встречаются и в материалах фокус-групп, и очень часто эти сюжеты выстраивались вокруг разнообразных оценок и интерпретаций понятия 'свобода'. На наш взгляд, это один из наиболее важных параметров, влияющий на представления о молодости как в социальном, так и в культурном плане.
Что такое молодежь, как определить ее возрастные границы? Оказалось, что впредставлениях людей эти границы определяются не столько количеством лет, сколько знаковыми событиями: армия, создание семьи, рождение ребенка и т.д. Но любое 'событие' – это маркер социальной позиции человека, это содержание его жизни, проинтерпретированное как типичное с социальной (роль, статус) и культурной (опыт, компетентность) точек зрения. Другими словами, любая возрастная отметка в принципе может иметь свой социо-культурный коннотат, как это и было сравнительно недавно 16 лет – получение паспорта, 18 – окончание школы, 28 – окончание комсомольского возраста, 55 – пенсия и т.д. Если социальное пространство устойчиво нормировано, тогда и возрастные границы, и 'содержание' того или иного возрастного периода – определенны и отчетливы. Но это означает, что система индикаторов, идентификаторов 'социального возраста' поколенчески предопределена, а значит, и оценки, которые выставляют разные поколения друг другу, тоже культурно-поколенчески определены. Это наиболее заметно в ситуации интенсивных и разноуровневых социальных преобразований: мы сталкиваемся с рассогласованностью индикаторов границ возраста – и, соответственно, содержания того или иного периода жизни. Это очень хорошо заметно, когда в рассуждения о возрасте и взрослости вводятся 'событийные' характеристики, и уж тем более – когда возникают разногласия при обозначении индикаторов возраста.
Именно потому мы говорим о свободе как о ситуации неопределенности, когда значимыми параметрами управления социальной жизнью оказываются не нормативные, а индивидуальные и локально-групповые стандарты, а также психологическая готовность действовать в предложенных обстоятельствах и стараться влиять на них – делать их оптимальными для себя.
В разговорах о молодежи тема свободы звучит всегда, это едва ли не самая важная часть культурной идентификации данного слоя – обществом:
- 'Молодость – это время свободы от обязанностей и обязательств'
(открытый вопрос).
Сегодня и взрослые поколения оказались перед необходимостью примерить насебя ситуацию свободы – но в несколько ином качестве. Перефразируя приведенный здесь ответ респондента, можно сказать, что это ситуация свободы взрослого человека от обязанностей и обязательств, но в отношении него самого. Сказывается ли это обстоятельство на конфигурации 'теории о молодежи'? Материалы дискуссионных фокус-групп позволяют в общих чертах определить, какие вопросы обсуждаются, что общего и в чем различия представлений о том, кого мы причисляем к молодежи.
Во-первых, нет единого мнения по вопросу: свобода применительно к проблеме воспитания – это хорошо или плохо? С одной стороны, 'полная свобода' ведет кнормативной неопределенности, к сниженному влиянию норм как регуляторов взаимоотношений между людьми:
- 'Молодежь стала наглая', '... разболтанная, невыдержанная, ведет себя неприлично, не уважают старших'
(открытый вопрос).
- 'Дали свободу, но не объяснили, что это такое. И контроля над свободой никакого нет... Нет государственной философии для молодежи. Что не все что хочу, то и творю, потому что когда сейчас встречаюсь с молодежью – он идет с сигаретой. В советский период его можно было принудить, а сейчас ударить я его не могу, потому что мне могут дать статью – ударил малолетнего. А он может в мою сторону – все что хочет, и если нет свидетелей, то трудно управляемый. Теория вседозволенности. Это приводит к тому, что мы имеем с молодежью в настоящий момент'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Тогда молодежь была более целеустремленной. Были какие-то цели, поставленные окончанием института, или что-то другое, какая-то цель поставлена, а сейчас более беззаботная, как я говорю, молодежь. Ну, простите меня, очень много из городской молодежи – маменькины сынки и дочки, они живут так, безответственно. ...Не поймешь, чего хотят – чего нет, и не подступись. В советские времена верили во что-то – там, партия, Ленин, боялись, что за какую-то провинность или проступок тебя из комсомола <выгонят>, или что не примут в октябрята, или в пионеры. Хорошо или плохо – это другой вопрос. А сейчас такой молодежи – единицы просто'
(ДФГ, Москва).
С другой стороны, свобода понимается как возможность самостоятельного, свободного самоопределения в вопросе о том, чего ты хочешь от жизни, как гарантия от 'навязанного выбора', когда собственные интересы подменяются интересами чужими.
- 'Каждый человек на себе заботу государства никогда, ни при каком режиме не ощутит. ...К несчастью, нас то ли избаловали опекой, то ли отбили способность самому инициативу проявлять. Нужно быть независимым, нужно, чтобы мы сами, а не государство... Каждый человек – он с руками, с ногами, с головой. Если у него есть ум, он может применить свою голову и сам о себе позаботиться. И не надо ждать, что тебе кто-то принесет на блюдечке и подаст то, чего ты и не хочешь на самом деле. Хочешь ты заниматься спортом – иди, занимайся. Оттаскивать не будут. Хочешь учиться – иди и поступай. Ты же учишься, и я учусь, и она учится. И я сделал это сам. Ну, и нормально все'
(ДФГ, Новосибирск).
Во-вторых, ситуация 'свободы' в социальном измерении: она вынужденная, навязанная нынешнему поколению – или она естественна для молодежи? Отответа на этот вопрос в немалой степени зависят результаты сравнения социальных и нравственных качеств 'прошлой' и 'нынешней' молодежи.
Описательная модель 'не-в-пользу-нынешней-молодежи' строится на дихотомиях: эгоизм и тунеядство – против полезности и общественной нужности, равнодушие и бездуховность – против осмысленности жизни и наличия ясных целей, разобщенность и асоциальность – против патриотизма и коллективизма, распространенность вредных привычек как следствие бездуховности – против нравственности и духовных ценностей.
- 'Более организованна молодежь была в свое время. Обязательная учеба, обязательное образование, потом пионерские организации и много-много всего, а сейчас все необязательно становится. Была какая-то идеология, по теперешним понятиям, может быть, и неправильная, но она начиналась с идеи, сэнтузиазма, с комсомола. Когда есть какая-то организация, она организовывает человека'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Если раньше молодежь могла принести свои интересы в жертву интересам общественным – мы же ездили во все эти стройотряды практически за копейки, в жутких условиях, но просто мы были все вместе, и мы работали, – то сейчас, если весь коллектив идет отдыхать, а у одного кого-то есть возможность заработать много денег, он плюнет на свой коллектив – пойдет деньги зарабатывать. Каждый стал бороться только за себя. Потому что только деньги сейчас и нужны'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
Противоположная модель –'в-пользу-нынешней-молодежи' – исходит из иных постулатов: свобода заставляет человека мобилизоваться ради самореализации. Сегодня молодежи требуются такие качества, как способность адаптироваться, настрой на изменения и отсутствие страха перед переменами, целеустремленность, энергичность и работоспособность, мышление, не замутненное давлением идеологии, желание получать новые знания и развивать интеллект.
- 'В то время молодежь была более под присмотром общественности – это очень давило на нее и в плане образования, и работы, и общественной жизни. Сейчас у молодых людей больше выбора. Я не скажу, что очень хорошо, что мало молодежных организаций, спортивных школ. Но я не скажу, что плохо, что молодой человек после школы может выбрать любую профессию – либо работать, либо идти учиться, либо уезжать заграницу, либо еще что-то делать. Больше выбора, возможности реализоваться. Но такая открытость в действиях – она, конечно, влияет. Свобода без ума – она всегда пагубно влияет, то есть свобода лениться – значит, тебе проще будет копаться в подъезде, нежели идти работать и зарабатывать деньги. Когда затебя ничего не решают, волей-неволей он становится более самостоятельным, более ответственным'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Для меня государство много делает хотя бы тем, что оно не имеет постоянно меня в виду, более-менее оставило меня в покое, самому себе. Если я сейчас не работаю, то ко мне по этому поводу никто не пойдет, и не постучит, и не заставит работать. Мне не указывают, как жить, кого любить, где работать. Поэтому я нисколько не жалею, что я не в благостное советское время живу... Хорошо, что сейчас нет той же статьи за тунеядство. Потому что человек иногда зарабатывает деньги в таких профессиях как свободный художник'
(ДФГ, Новосибирск).
И, в-третьих, тема 'свободы' может интерпретироваться и как ситуация 'широких возможностей', и как ситуация неопределенности перспектив, закрытости каналов социальной мобильности всилу отсутствия общих и устойчивых 'правил игры', а также ресурсов, необходимых для участия в этой 'игре'. По-видимому, важным параметром, определяющим ту или иную позицию, оказывается если не реальная степень адаптированности, то субъективная оценка своей способности справиться, совладать с жизненными трудностями.
- 'Возможностей у них гораздо больше появилось, чем у нас было. То есть если человек целенаправленный, то может достичь таких высот, о которых мы раньше и не мечтали. Хоть и с отличием заканчивали институт, но у нас были рамки, и все. Сейчас можно и без поддержки государства молодежи самореализоваться, и главное – что та излишняя опека и запрограммированность ушла... Вот чем сегодня работающая молодежь отличается – они небоятся сменить место работы. Долго на работе они не задерживаются. Если раньше нам нужен был непрерывный стаж, то сейчас они приходят, изучили что-то, стаж наработали... Они постоянно свое резюме куда-то рассылают. Растут, своего добиваются'
(ДФГ, Самара).
- 'Я знаю много людей, которым тяжелые жизненные условия не позволили учиться, – они сразу пошли работать. Но тем не менее по прошествии лет они пытаются учиться заочно или сами для себя, они просто читают, ходят на какие-то курсы... Всегда так было, что тот, кто хочет, своего достигнет. Тогда были одни трудности, в принудительном обществе, сейчас другие. Я склонна думать, что всегда есть возможности, сейчас их, наверное, больше, они интереснее, просто нужно иметь желание и делать хоть что-то для этого'
(ДФГ, Воронеж).
- 'Сейчас образование вновь престижно. Но вот зачем его получать? Перспектив дальше нет. Государство старается образование в глазах молодежи повысить. Но вот дальше пути нет, по идее. Получил ты это образование – и сиди с ним дома, положи его на полочку, иди в киоск. Тут противоречие, потому что государство хочет, чтобы молодые шли на наши заводы, фабрики, но стимула не дает, оно только мечтает. Государство хочет того, государство хочет другого, но что от него хотят... Вот я жду от государства единственно, чтобы оно заботилось, где я буду жить, и дало мне возможность взять ссуду'
(ДФГ, Москва).
- 'Раньше была государственная идеология, какая-то идея, в которую верили. Сейчас идеи старые пропали, новые не появились. Деньги всего не заменят. Сейчас просто человек не чувствует защиты, т.е. каждая семья предоставлена сама себе, на выживание. Например пособие по безработице в случае потери работы никого не спасет даже просто от голода, не говоря о нормальной жизни. Большинство студентов как раз и хотят получить образование и смотаться куда-нибудь за границу, им не нужна карьера здесь, потому что как к тебе государство относится, так и ты к нему относишься, уже такой стереотип образуется у тебя. И дело не только, что здесь найти работу очень тяжело. Просто за границей ты знаешь, что за тобой там государство. Даже если приехал туда, оно будет заботиться о тебе, они будут платить тебе, если ты не будешь работать. А тут никто ничего не будет делать, ты не нужен никому'
(ДФГ, Воронеж).
|