|
Сентябрьская трагедия в США не только оказала очень сильное эмоциональное влияние на российских граждан, но одновременно вызвала в памяти людей разнообразные ассоциативные ряды и оживила множество воспоминаний из далекого и недавнего прошлого. Почти каждый из опрошенных (92%) видел телерепортажи из Нью-Йорка и Вашингтона. Столь мобилизованное внимание может быть сопоставлено только с катастрофой АПЛ 'Курск' в августе прошлого года. На вопрос, заданный сразу же после событий, о том, какие переживания, мысли и чувства возникли при известии о трагедии в США у россиян, подавляющее большинство респондентов ответили: жалость, боль, ужас, оторопь, злость и негодование (Доминанты. Поле мнений. 2001. № 035, 20 сент. С. К-3 - К-5.). Приблизительно теми же словами люди описывают свою реакцию и неделю спустя – в дискуссиях на фокус-группах:
- 'Слезы катятся. Жалко детей, взрослых – сколько же будет калек!'
(Открытый вопрос).
- 'Оторопь. Волосы дыбом встают'
(Открытый вопрос).
- 'Шквал негодования на дикость содеянного'
(Открытый вопрос).
- 'Я бы задавил террористов собственными руками!'
(Открытый вопрос).
- 'Шок просто какой-то. Просто когда смотришь кадры, сознание отказывается это воспринимать – настолько нереально самолет летит через дом'
(ДФГ, Москва).
- 'На меня больше всего впечатление произвело, когда передавали голос по телефону, записанный женщиной'
(ДФГ, Новосибирск).
Вместе с тем, быстротечность, определенность и завершенность событий в США отличает эту ситуацию от событий в Баренцевом море и взрывов в Москве. В опросе, проведенном сразу после трагедии, примерно четверть опрошенных заявили, что у них возникло некоторое чувство удовлетворения:
- 'Так и положено, они – наказаны'
(Открытый вопрос).
На сегодняшний день оценка терактов в США стала более дифференцированной: есть горе, с одной стороны, но также есть причины этой трагедии и ее предыстория.
- 'Я даже не знаю как, но первая фраза у меня вырвалась: вот они теперь знают, что такое война. Не подумайте, я не обвиняла их ни в чем. Просто казалось, что мы-то уже это знаем – сейчас все пережили, и наши родители пережили... А вот они у себя дома никогда такого не переживали – такой большой гибели людей'
(ДФГ, Москва).
- 'Ответственность за отыгрыш роли сверхдержавы лежит на правительстве страны, но никоим образом не на мирных гражданах...Но терроризм, к сожалению, наносит удары по совершенно неповинным в решениях власти людям'
(ДФГ, Москва).
- 'Я смотрел – и долгое время не мог осознать, что такое вообще возможно. Столько людей!.. Террор, который был развязан, никак не может быть оправдан, какими бы американцы плохими ни были. Соединенные Штаты нажили себе очень много врагов и много зла сделали, по существу, для человечества. Они не считаются с мнениями других стран, маленьких, которые имеют свой менталитет, свое устройство, свое видение жизни. Они считают, что их интересы есть всюду – в самых отдаленных точках. Это как раз та причина, что породила террористический акт. Но это никак не оправдывает террористов'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Конечно, страшно переживала за людей погибших. А три небоскреба – подумаешь, для такой богатой страны это ерунда. Кстати, Познер сказал, что его друг, которому он дозвонился после взрывов, тоже сказал, что так нам и надо – сами виноваты в бомбежках, мы бесцеремонно вторгаемся в другие страны и просто пожинаем собственные плоды'
(ДФГ, Самара).
На момент последнего опроса было решено не спрашивать людей напрямую об их переживаниях по поводу терактов в США, а задать 'оценочный' вопрос – об отношении 'к тем, кто радовался произошедшему в Америке', как это показывали СМИ. Кроме того, респондентам предложили согласиться или не согласиться с мнением, что теракты в Америке – это расплата за политику США в отношении других стран. Согласно полученным данным, 11% от числа всех опрошенных склонны согласиться с идеологемой 'расплаты' и не осуждают людей, радовавшихся произошедшему. Доля соглашающихся с идеологемой 'расплаты', но осуждающих радость по поводу терактов составляет 49% от общей численности респондентов. Причем разница долей (пропорциональное соотношение) 'осуждающих' в группах сторонников и несторонников упомянутой идеологемы хотя и существенна, но не принципиальна: всего около 9 п.п.
Вопрос: 'Вы осуждаете или не осуждаете людей, которые радовались произошедшему в Америке?'
| |
Все |
Вопрос: 'Террористическую атаку на Америку некоторые называют расплатой за политику, проводимую США по отношению к другим странам. Вы скорее склонны согласиться или не согласиться с таким утверждением?' |
|
Склонен(-на) согласиться |
Не склонен(-на) согласиться |
Затрудняюсь ответить |
|
Осуждаю |
79 |
78 |
87 |
75 |
|
Не осуждаю |
15 |
18 |
10 |
8 |
|
Затрудняюсь ответить |
6 |
4 |
3 |
17 |
|
Таким образом, 'дифференцированная' оценка произошедшего в США свойственна почти половине опрошенных. Доля всецело сочувствующих Америке, не делающих различия между 'простыми жителями' и 'государством США' составляет 19% от числа всех респондентов.
Разговор о версиях произошедшего показал, что события в Америке мобилизовали в памяти и в сознании россиян разнообразные ассоциации и интерпретативные схемы. Вопросами, наиболее часто обсуждавшимися и в СМИ, и в обыденных разговорах, стали, по сути дела, два: кто организовал террористическую атаку, и в чем причина трагических событий. Оценивая рассуждения респондентов на эти темы, можно утверждать, что доминирующей концепции пока не сложилось. Факторами, структурирующими интерпретации и оценки произошедших событий, стали элементы 'мировоззренческого опыта' россиян: их отношение к Америке и ее политике, воспоминания о терактах в России и о войне – 'контртеррористической операции' – в Чечне, война в Югославии и на Ближнем Востоке, и так далее. Однако безусловно центральной темой обсуждения явно или неявно стал сам феномен терроризма. Прежде отношение к терроризму формировалось в основном под влиянием событий в Чечне и в Израиле и характеризовалось восприятием его как проблемы, имеющей схожие черты, но все же специфической для разных стран. Однако сейчас происходит осмысление проблемы терроризма в качестве общей и одинаковой для целого ряда государств. Многовариантность оценок случившегося в США связана с тем, что именно сейчас совершается интенсивное переструктурирование и дополнение концепции терроризма на уровне обыденного сознания. Опираясь на материалы групповых дискуссий и открытых вопросов, постараемся систематизировать наиболее значимые на сегодняшний день элементы интерпретативных схем.
1. Первый компонент проблемы – это представление о том, кто такие террористы.
Во-первых, они 'международные', и угроза, исходящая от них – глобальная (по мнению 40% опрошенных, теракты, аналогичные случившимся 11 сентября, могут с равной вероятностью произойти и в США, и в Европе, и в России).
- 'Все потрясены просто количеством жертв, т.е. это вообще новый виток в таком терроризме, т.е. когда просто настолько жестоко. Поэтому все, я думаю – и не только в США, – как-то испуганы, напуганы. И самое страшное – что что-то готовилось, видимо, долгое время, но столько разведок это прошляпило! Это значит, что каждая – сама за себя, а это неправильно
' (ДФГ, Москва).
'Идет расширение агрессии. Идет расширение терроризма. Война идет прежде всего потому, что она кому-то выгодна. Если бы никто не зарабатывал на ней денег, ее бы не было. Террористы – это люди, заинтересованные в нестабильности. Так легче свои дела в мутной воде делать. В Чечне понятно – они деньги делают на крови' (ДФГ, Самара).
Во-вторых, обсуждается проблема: террористы – это борцы за идею или же корыстные прагматики?
- 'Люди, которые наживаются на смерти других'
(Открытый вопрос).
- 'Миллионеры нанимают нищих, безработных, чтобы они убивали'
(Открытый вопрос).
- 'Эти летчики-камикадзе – не религиозные фанатики. Специально прошли подготовку в тех же самых США и ради идеи жертвуют своей жизнью'
(ДФГ, Москва).
- 'Это группа лиц, борющихся за свои идеи'
(Открытый вопрос).
- 'Фанатично настроенные люди, думающие, что могут судить все, что им не нравится'
(Открытый вопрос).
В-третьих, распространено представление, что террористы – это выходцы из арабского, мусульманского мира, воспитанные на исламе.
- 'Это люди, которые своей верой хотят задушить другую веру'
(Открытый вопрос).
- 'Те, кто считает, что гибнут героями за свою веру'
(Открытый вопрос).
- 'Мусульмане. Они ненавидят весь мир – это их уклад жизни'
(Открытый вопрос).
- 'Исламисты всего мира осуществляют террор против иноверцев'
(Открытый вопрос).
В-четвертых, существует идея о том, что терроризм не имеет национальности или религиозной предопределенности. Суждения такого рода находятся в конфронтации с объяснением, представленным в предыдущем пункте общей схемы.
- 'В каждой стране есть свои террористы, а когда им становятся тесны границы их страны, они выходят на мировую арену'
(Открытый вопрос).
- 'Те, кто вредит людям в разных странах, – независимо от религии, расы, национальности'
(Открытый вопрос).
- 'Группы из представителей различных национальностей, сплоченных для подрывной деятельности'
(Открытый вопрос).
2. Второй компонент проблемы – это тенденции общемирового развития как контекст развития терроризма. Здесь также заметны несколько направлений обыденных дискуссий.
Во-первых, терроризм воспринимается как деятельность, направленная на глобальную дестабилизацию сложившегося порядка в международных отношениях.
- 'Террористы – это марионетки носителей идей мирового господства. Это определенная группа людей, главной целью которых является война в любом виде. И их поддерживают финансово, чтобы действительно обеспечить господство надо всем миром'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Террористы борются за сферу влияния, добиваются, чтоб с ними считались, как считаются с США, чтоб они могли выставлять свои условия миру'
(Открытый вопрос).
- 'Очевидно, почему это сделано против Америки. США – это объект, который в пирамиде мировых отношений стоит, – его задеть, и все зашатается. <...> Они знают, что американцы им не спустят. Нужно просто руками террористов развязать войну. Это провокация против всего мира'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Америка является центром западного мира: она во многом определяет политику и идеологию этих стран. Поэтому нужно было изобразить именно в центре. <...> И объекты были выбраны символичные: вот вам международная глобалистская организация, вот вам международная военная сила – Пентагон. Ну, не долетели до Капитолия – международного символа свободы западного мира'
(ДФГ, Самара).
Во-вторых, появление международного терроризма стало следствием экономической и культурной экспансии стран Запада, в первую очередь – США, а несправедливая неравномерность экономического развития в масштабах мира очень остро переживается в неблагополучных странах.
- 'США – это сверхдержава, и всегда пыталась диктовать всему миру свой образ жизни. И потом, уж извините за такое выражение, замордовали они этот исламский мир: народ в нищете. <...> Почему эти люди не должны быть возмущены поведением тех же самых США? Вы посмотрите, они по существу самые беднейшие – хотя тот же самый Ирак имеет нефть, но посмотрите, как люди живут. Ну, уж что говорить об Афганистане?!'
(ДФГ, Москва).
- 'Это люди, которым от бедности деваться некуда. Они этим зарабатывают себе на жизнь'
(Открытый вопрос).
- 'Интересы Америки есть везде, а это-то и означает, что она не дает развиваться другим странам. Это не в ее интересах. А мы по Средней Азии видим, что бедность – это торговля наркотиками, это эксплуатация нищеты, и приводит к ожесточению. И, кроме того, бедного человека легко подкупить на преступление. США зарвались, слишком поздно об этом стали говорить, а делать что-то – так вообще не делалось. Ну, или недостаточно'
(ДФГ, Новосибирск).
В-третьих, ряд высказываний касался военной политики США в мире. Участники групповых дискуссий говорили, что США сами показали пример применения силы, нарушив нормы общежития и лишь формально соблюдя международные законы. Осуждающая тональность высказываний не всегда связана с равнодушием или злорадством в отношении трагедии, хотя такая закономерность (как можно видеть из приведенной ниже таблицы) существует.
Вопрос: 'По телевидению показывали людей, радовавшихся трагическим событиям в США. Вы осуждаете или не осуждаете людей, которые радовались произошедшему в Америке?'
| |
Все |
Вопрос: 'Скажите, пожалуйста, лично Вы относитесь к Америке хорошо, плохо или безразлично?' |
|
хорошо |
безразлично |
плохо |
затрудняюсь ответить |
|
осуждаю |
79 |
86 |
79 |
66 |
62 |
|
не осуждаю |
15 |
10 |
15 |
28 |
13 |
|
затрудняюсь ответить |
6 |
4 |
6 |
6 |
25 |
|
- 'Америка – такая же международная террористка. Об этих актах никто не предупреждает'
(Открытый вопрос).
- 'Я говорил, что за весь ужас – хоть там, хоть у нас – ничто никак не оправдывает террористов Но если проанализировать жизнь Америки за последние 50 лет, мы видим странное, мягко говоря, поведение. Вспомним 45-й год: война фактически закончилась, Германия разгромлена, но американцы бросают две атомные бомбы – на Хиросиму и Нагасаки. Никакой потребности в таком не было. Тем не менее, они демонстрируют миру такую жестокость. А после войны была Корея, был и Вьетнам, был Лаос, была Камбоджа, потом Ирак... Наконец, последняя – Югославия. То есть, если посмотреть, Америка была похожа на зарвавшегося хулигана, который идет по улице и раздает щелбаны налево и направо, чтобы его боялись и уважали. Это как раз та причина, которая могла породить террористический акт, да и терроризм вообще'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Сыну позвонил друг и сказал: 'Слышал? Атомная война началась'. Моя первая мысль была – так им и надо. Слышали, есть такая фраза: 'Американец чувствует себя так свободно в любой точке земного шара, как москвич в любой точке СССР'. Врагов у Соединенных Штатов – много кого они достали!.. А достали они всех подряд своими порядками. Что касается Белграда, это же был действительно терроризм! Всю свою мощь они обрушили на бедную страну, терзаемую своими внутренними противоречиями: и мусульмане, и христиане. Что им недоставало? Продемонстрировать свою силу миру. 72 дня бомбили – это что, не терроризм? Этот рубеж перейден самой США'
(ДФГ, Самара).
3. Третий компонент темы терроризма, который устойчиво выделяется в дискуссиях на фокус-группах и в ответах на открытые вопросы, – это ассоциативные связи разного рода с событиями в России: с терактами, с осуждением со стороны международного сообщества войны в Чечне, с боязнью терактов и с кажущейся неспособностью спецслужб эффективно бороться с террористической угрозой.
Во-первых, высказывается предположение, что международные организации будут по-другому оценивать все то, что происходило и происходит в Чечне, что у западных стран появится понимание сложности этой проблемы.
- 'Когда у нас, до них, произошли взрывы – дом взорвали в Москве – американцы воспринимали это как шоу, цирк. А вот когда у них это произошло, они поняли, что это за 'шоу'. А теперь, как Дмитрий сказал, молодежь и некоторые люди воспринимают это как шоу у них. А мое мнение – мне жалко людей, ведь пострадали невинные люди. Просто страшно! А тем более это ассоциируется и с мелкими страхами, под которыми мы живем, – то дом взорвали, то убили, то на рынке выгнали, то запретили продавать, избили, вытолкали'
(ДФГ, Самара).
- 'Если возможно спланировать такую операцию, и настолько это все беззащитно оказалось! Этот шок такой же, когда Радуев в Буденновске полторы тысячи захватил заложников. До того таких масштабов не было. И сейчас – такого кошмара прежде не было. Ведь это уже новая проблема, тревога. Это всем нужно осознать'
(ДФГ, Самара).
Во-вторых, появляется понимание того, что абсолютно надежной защиты от намерений террористов нет. Если про ограниченные возможности отечественных спецслужб россиянам уже давно 'известно', то столь крупный провал спецслужб США не только вызвал недоумение и удивление, но и в чем-то поставил их в один ряд с российскими.
- 'Эта ситуация показала, насколько ЦРУ внутри страны своей, в Америке, и ихняя разведка вообще беспомощны. И, кстати, у нас в Москве тоже приблизительно такое же. Мы тоже настолько же не защищены у себя. На самом деле такие же террористические акты и здесь вполне могут произойти – ну, может быть, не до такой степени. Но у нас защищенности давно нет, как мы живем'
(ДФГ, Москва).
- 'Бессилие американских всесильных служб: были захвачены четыре самолета, десятки людей были втянуты в организацию. Ведь это готовились, и вдруг все было захвачено. Это службы оказались не на высоте. Можно было перехватить этот самолет, но там не оказалось перехватчика. Если бы это происходило в России, это понятно – это называется бардак. Мы к этому привыкли. Но там такая страна! Все у них по иголочке, они учат весь мир! И вдруг – такое профессиональное бессилие'
(ДФГ, Новосибирск).
В-третьих, это размышления о выводах, которые Россия должна сделать для себя, для собственной безопасности: нужно не только предпринимать какие-то меры внутри страны, но и действовать совместно с другими государствами.
- 'Боевики из Чечни тоже на такое способны, это их тоже подтолкнет'
(Открытый вопрос).
- 'Нужно укреплять свою страну, чтобы на нас не напали'
(Открытый вопрос).
- 'Меня поразило – какая сила в руках у террористов! Сколько средств и денег в это вкладывается. И какие могут быть последствия! Надо это дело как-то срочно сворачивать! У меня даже такая ассоциация: сейчас несколько плотин на Волге взорвать одновременно – последствия будут, как после атомной войны. Надо немедленно меры какие-то предпринимать – у нас, во всяком случае, и во всем мире'
(ДФГ, Самара).
Террористическая атака на США стала событием, запустившим множество социальных и политических процессов общемирового масштаба, когда альтернативы дальнейшего развития – точнее, возможности их реализации – становятся равновероятными. Любые периоды бифуркации, неопределенности характеризуются тем, что доминантные элементы системы, прежде упорядочивавшие социальное взаимодействие, утрачивают свой ресурс доминантности, и что именно придет им на смену, остается на некоторое – неопределенное – время неизвестным. Разнообразие интерпретативных схем, присутствующих в сознании россиян при описании событий в США и их последствий, свидетельствует о том, что сегодня может начаться серьезная реструктурация сложившейся 'картины мира' – представлений о месте и роли каждого из действующих лиц 'пьесы о мировом порядке'. Уникальность данной ситуации для россиян заключается в том, что событие, спровоцировавшее мировоззренческие сдвиги, оказалось локализованным не в России (как, например, произошедшее десять лет назад), а выпало на долю прежнего противника нашей страны, воспринимавшегося – явно или неявно – в качестве победителя в 'холодной войне'. Можно предположить, что на символическом уровне многими россиянами все произошедшее воспринимается именно как окончание давнего противостояния, когда перестают исполняться прежние 'военные' и 'послевоенные' роли в отношениях между странами, и когда появляются новые мировоззренческие приоритеты.
|