|
Конфликтная ситуация на Ближнем Востоке существует ровно столько времени, сколько существует государство Израиль. И все это время, в особенности последние три десятилетия, этот конфликт подробно освещается в отечественных СМИ. Поэтому неудивительно, что наши граждане проявляют живой интерес к событиям на Ближнем Востоке. Большинство из них знает об очередном обострении конфликта между Израилем и Палестиной и имеет в отношении данного конфликта сложившееся мнение. Только 12% россиян заявили о том, что ничего не знают об этом конфликте, а три четверти 'информированных' – 64% от общего числа респондентов – обеспокоены происходящими на Ближнем Востоке событиями (ответили, что их не беспокоят события на Ближнем Востоке, 21% участников опроса). В наименьшей степени обострением конфликта между Израилем и Палестиной обеспокоена молодежь: 41% респондентов в возрасте от 18 до 35 лет либо не знают о нем, либо не волнуются по этому поводу.
В качестве причин конфликта выделяются три основных фактора: спор за земли, религиозные противоречия и общая воинственность сторон.
Респонденты, отмечающие в качестве ключевой проблемы вопрос о земле, чаще возлагают вину за происходящее на Израиль, который, по их мнению, хочет завоевать палестинскую территорию.
- 'Израиль хочет эту территорию забрать. Палестина-то не хочет израильской территории, только Израиль хочет. Америке тоже руки развязали – теперь Афганистан будет другой'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- '
Модератор: В чем суть конфликта? Когда это было?
Участница ДФГ: Израиль захватил земли палестинские. Это было давным-давно. Им вначале отводился небольшой клочок. Потом у них там произошло что-то, они захватили дальше и дальше, дальше и отняли землю у Палестины. Ну а Палестина же тоже – там же люди живут, у них же отняли земли, они же должны ее... они хотят ее вернуть, то, что было у них раньше. Они просто захватили, захватчики – израильтяне, захватили при помощи Америки. И теперь у них так и идет сыр-бор' (ДФГ, Москва).
- '
Модератор: Оля, а у Вас на чьей стороне симпатии? (В своих рассуждениях мы делаем допущение, что формула 'На чьей стороне Ваши симпатии?' тожде-ственна (естественно, в зеркальном отображении) формуле 'Кто виноват в обострении отношений?', ко-торая использовалась в анкете массового опроса.)
Участница ДФГ: Палестинцев. Я считаю, Израиль выступает как захватчик территорий. Это земля палестинцев' (ДФГ, Воронеж).
Впрочем, встречаются и противоположные суждения:
- 'Причина конфликта – в очень неудачном разделе этой территории. Восточный берег был отдан израильтянам, потом они на западном берегу сделали свои поселения, то есть, естественно, Израилю территории очень мало, Палестине этой территории достаточно, потому что численное соотношение этих государств несоизмеримо. И мне кажется, что здесь кашу заваривает Палестина при участии Саудовской Аравии, Ливии, – это ягоды одного поля. И здесь, мне кажется, все их провокации, акции неправомерны, а ответ Израиля – здесь уже, как говорится, факт на лицо'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
Как видно из этих высказываний, ни одна из воюющих сторон не воспринимается как некая отдельная сила: обвиняя либо Израиль, либо Палестину, респонденты 'назначают' им в союзники негативно маркированные страны: соответственно, в первом случае – США, а во втором – арабские страны, обвиняемые в причастности к терроризму.
Участники фокус-групп упоминают и другой фактор, лежащий, по их мнению, в основе конфликта – религиозный. Определяя противоборствующие стороны конфликта через религиозную принадлежность, респонденты в подавляющем большинстве случаев точно знают, какая из сторон является 'объективно' неправой:
- 'Мусульмане сами по себе – у них такая вера... Вы читали Коран, я его тоже немножко читал. Верить им абсолютно нельзя. Я вообще не верю этой вере, это мое мнение личное: это предатели первостепенные. Если некоторые из наших их сейчас защищают, то доведись им – никогда не станут на вашу сторону, никогда'
(ДФГ, Воронеж).
Маркирование противников конфликта через национально-религиозную составляющую и определение мусульман (или в других, схожих высказываниях – 'арабов') как 'не-наших' вынуждает респондентов искать в израильтянах близких себе людей – также по религиозному признаку. Следующий диалог, состоявшийся на одной из фокус-групп, показывает, к каким натяжкам приходится прибегать респондентам в таком случае:
- '
Евгений: Палестинцы – это не наши, это мусульмане. А я христианин.
Ольга: А что, евреи разве христиане?
Вячеслав: Конечно.
Евгений: А кто же они?!
Светлана: Христос даже тоже, извините, ихний.
Ольга: Но разве они христиане?
Евгений: А кто же еще?!
Ольга: Нет.
Светлана: Иудейская вера.
Евгений: Ведь христианство вышло оттуда.
Ольга: Но это большая разница.
Светлана: У них только иудейская, а у нас православная, но мы ('Мы' очевидно, объединяет в данном случае именно русских и евреев.) христиане' (ДФГ, Воронеж).
Сторонники Израиля используют еще одну оппозицию для маркирования сторон: 'цивилизованный – нецивилизованный'. В исследованиях ФОМа уже говорилось о том, что первым критерием 'цивилизованности' для наших граждан является уровень жизни в государстве (См. раздел 'Цивилизованный мир': Доминанты. Поле мнений. 2001. 1 нояб. )(http://www.fom.ru/survey/dominant/307/755/2486.html).. Очевидно, что нецивилизованным представляется в данном случае арабо-палестинский мир, а цивилизованным (и, соответственно, своим) – противостоящий ему Израиль:
- 'Я хочу сказать, что арабы, кто бы они ни были: Афганистан, Пакистан, то же самое – Палестина, они не хотят работать, они всю жизнь жили за счет нефти, за счет этого туризма, они никто не работает, они живут в аулах своих, это первобытные люди. Израиль намного выше уровнем жизни и намного умнее народ' ('Каша' из представлений о реалиях, продемонстрированная в данном высказывании (арабы не живут а Афганистане, а в Палестине нет нефти) только подчеркивает всеохватность, а следовательно, глубин-ность и устойчивость негативного комплекса коннотаций, связанных в сознании россиян с современным исламским и ближневосточным миром.)
(ДФГ, Москва).
- 'Больше склоняюсь к Израилю, потому что цивилизованное, так сказать'
(ДФГ, Москва).
И, наконец, третья группа респондентов не старается маркировать каждую из противоборствующих сторон через ценностно окрашенные системы оппозиций ('захватчик – пострадавший', 'мусульманин – немусульманин', 'цивилизованный – нецивилизованный'), а 'возвышается над схваткой', оперируя более общей бинарной оппозицией 'миролюбивый – воинственный'. Эти респонденты обвиняют в конфликте обе стороны и демонстрируют подчеркнутый пацифизм, не желая даже 'разговаривать' с оппонентами, пока они воюют:
- 'Симпатий нет, потому что им предлагают разные переговоры, объявляли перемирие, потом через два дня палестинцы что-то обстреляли – Израиль в ответ направляет танки. Они так будут забавляться сколько угодно. Пока они воюют, никаких симпатий. Если кто-то сделает шаг к мирному урегулированию, тогда да'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'У меня нейтралитет, потому что я считаю: виновата и та, и та сторона. И, в общем-то, любой вопрос надо решать за столом переговоров, за круглым. И всегда можно найти какой-то консенсус'
(ДФГ, Москва).
Разумеется, для многих респондентов вопрос отношения к той или иной стороне в данном конфликте решается не через апелляцию к мировоззренческим оппозициям, а благодаря личным симпатиям и антипатиям. Большинство участников фокус-групп, упоминающих личные мотивы, находятся на стороне Израиля.
- '
Модератор: А Ваши личные симпатии, на чьей стороне?
Валентина: На стороне Израиля, потому что у меня там племянник живет.
Галина: Там много русских наших – вот из-за них и переживаем' (ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Ну, я у них даже работаю, у израильтян с Израиля. Так что за них. Платят мне деньги' (
ДФГ, Москва).
Однако апелляция к личностным симпатиям и антипатиям может приводить и к обратному результату:
- '
Модератор: А на чьей стороне Ваши симпатии?
Участник ДФГ: На стороне Палестины. Потому что этих людей, которые живут в Израиле, их и тут много, они и тут надоели. Я по-честному говорю. Это мое мнение, я его как хочу, так и высказываю' (Определить влияние 'бытового' антисемитизма в целом на позицию респондентов по данному вопросу довольно сложно. Как видно даже из этого высказывания, респондент 'выдает' свой антисемитизм не без внутреннего сопротивления, сознавая определенную 'моветонность' такой позиции даже в относительно благоприятных условиях - большая часть воронежской фокус-группы заявила о поддержке Палестины, используя другие аргументы. ) (ДФГ, Воронеж).
За последний год ФОМ проводит уже третий массовый опрос, посвященный ближневосточному конфликту. Анализ динамики данных показывает, что у большинства россиян сложилось устойчивое мнение по основным вопросам, связанным с этим конфликтом.
Вопрос: 'Как Вы считаете, по чьей вине произошло обострение отношений между израильтянами и палестинцами – по вине израильтян, палестинцев, или виноваты обе стороны?'
| |
14. 10. 2000 |
10. 07. 2001 |
22. 12. 2001 |
|
По вине израильтян |
10 |
11 |
10 |
|
По вине палестинцев |
8 |
11 |
10 |
|
Виноваты обе стороны |
37 |
39 |
42 |
|
Затрудняюсь ответить |
46 |
39 |
38 |
|
Как видно из приведенной таблицы, 'симпатии' стабильно распределяются примерно поровну между противоборствующими сторонами, и так же стабильно большинство респондентов (если исключить затруднившихся) склонно обвинять в конфликте обе стороны.
Однако из материалов дискуссий на фокус-группах видно, что большинство участников, используя различные основания оппозиции, маркирует противоборствующие стороны как 'своих' и 'чужих'. При принятом основании конфликта 'земля, территория' своими чаще оказываются палестинцы, при основании 'религия' своими чаще оказываются израильтяне. При этом определенный паритет в частотности выбора оснований оппозиции – а следовательно, и артикулированных симпатий – сохраняется.
Насколько соотносима по значимости с приведенными выше оппозиция, построенная на основании личностных симпатий и антипатий, сказать сложно. Полюса этой оппозиции будут выглядеть примерно так: 'личностные связи с израильтянами – бытовой антисемитизм'. Очевидно, что, во-первых, они несимметричны, а во-вторых, один из полюсов оппозиции – антисемитизм – находится в подавленном состоянии как по причине замещения его другими ксенофобиями, так и по причине определенной табуированности публичной демонстрации данной позиции, что и проявилось в единственном высказывании, отмеченном во время обсуждения на фокус-группах.
Показательно, что никто из участников фокус-групп не производит смешение оснований, что гипотетически могло бы привести к выводу о том, что виноваты обе стороны. Приверженцы данной точки зрения используют принципиально иное основание оппозиции – 'воинственный – миролюбивый', – по которому воюющие стороны противопоставляются остальному, не-воюющему миру. При этом часть основания – 'миролюбивый' (не-воюющий) мир присутствует в высказываниях имплицитно. Однако среди участников фокус-групп сторонников данной позиции значительно меньше, чем тех, кто обвиняет в конфликте одну из противоборствующих сторон.
Как видно из таблицы, приведенной выше, данные массового опроса создают противоположную картину: доля тех, кто обвиняет в обострении конфликта и палестинцев, и израильтян одновременно, в два раза превосходит долю тех, кто возлагает вину только на одну из сторон (либо на Израиль, либо на Палестину).
В чем же причина противоречия между данными массового опроса и наблюдениями за ходом обсуждения проблемы на дискуссионных фокус-группах?
Обратимся к данным ответов респондентов на следующий вопрос:
Вопрос: 'Как Вы считаете, какую из сторон должна поддержать Россия – Израиль, Палестину или ни ту, ни другую сторону?'
| |
14. 10. 2000 |
1. 07. 2001. |
22. 12. 2001 |
|
Израиль |
5 |
8 |
5 |
|
Палестину |
6 |
6 |
5 |
|
Ни ту, ни другую |
52 |
68 |
74 |
|
Затрудняюсь ответить |
37 |
18 |
16 |
|
Итак, за прошедший год в сознании россиян окончательно укрепилась мысль о необходимости соблюдения нашей страной нейтралитета в отношении данного конфликта – три четверти респондентов полагают, что России не стоит вставать на чью-то сторону. Более половины тех, кто год назад затруднялся при ответе на данный вопрос, сегодня определенно высказываются за нейтралитет. Эта позиция получила полную поддержку и участников фокус-групп, причем такая поддержка обосновывается разными мотивами, в том числе и полностью противоположными друг другу:
- 'Надо играть до бесконечности, но не брать ни одну из сторон. Навалиться на Палестину – это значит навредить отношениям со всем арабским миром. Навалиться на Израиль – значит, обидеть Америку и т.д.'
(ДФГ, Санкт-Петербург).
- 'Вообще не должна вмешиваться Россия никуда сейчас. Какая дипломатия, какая активная позиция, когда нам самим кушать нечего? А эта дипломатия – знаете, сколько денежек наших туда утечет?..'
(ДФГ, Воронеж).
Таким образом, в оценке государственных интересов респонденты практически единодушны: Россия должна оставаться 'над схваткой' (в том числе и по причине собственной слабости).
Возвращаясь к обозначенному выше противоречию, выдвинем следующую гипотезу: отвечая на вопросы анкеты (в данном случае на вопрос: 'По чьей вине произошло обострение конфликта?'), респондент в большей степени склонен рассуждать именно в масштабах 'государственной политики'. Поэтому установка на соблюдение государственного нейтралитета 'перевешивает' соображения, связанные с приведенными выше оппозициями и предпочтениями. Наиболее же созвучной установке на нейтралитет, а следовательно, и психологически комфортной оказывается позиция равноудаленности от конфликтующих сторон.
Уверенность в том, что единственно правильной линией для России является соблюдение нейтралитета, подкрепляется в сознании многих россиян мыслью о бесперспективности любых усилий по установлению мира в этом регионе. Треть респондентов (35%) считает, что между израильтянами и палестинцами прочный мир в принципе невозможен. Причины невозможности установления мира в значительной мере совпадают с причинами возникновения конфликта, обозначенными выше: вопрос о земле, религиозный вопрос плюс общее неприятие либо израильтян, либо палестинцев (арабов). Неизбежность продолжения конфликта для большинства респондентов определяется неизбывностью тех причин, которые лежат в основе войны. Считают, что мир невозможен, потому что спор идет о земле, 5% респондентов:
- 'Никогда не поделят землю'.
- 'Поделить земли тяжело'.
Считают основной причиной религиозные противоречия 4% респондентов:
- 'Они так и будут воевать за свою религию'.
- 'Здесь связано с религией, а религия – великая сила'.
Открыто возлагают вину на израильтян 2%:
- 'Т. к. евреи считают себя избранными'.
И 1% опрошенных полагает, что к мирному существованию органически не приспособлены арабы:
- 'Арабы привыкли воевать'.
- 'Арабы виноваты, по их вине. Они не допустят мира'.
Данные ответов на открытый вопрос, как нам кажется, также подтверждают гипотезу о сложившемся паритете в симпатиях россиян к каждой из воюющих сторон.
Ход дискуссии на фокус-группах в большей мере, чем ситуация массового опроса, стимулировал стремление высказать собственную позицию (в том числе и в противовес собеседнику). При этом собственная позиция – симпатия к той или другой стороне – в малой степени соотносилась респондентами с пожеланиями в отношении действий государства. В дополнение можно отметить, что в ходе дискуссии, спора собеседники просто вынуждены для аргументации своей позиции артикулировать ключевые причины конфликта, что, как мы видели, во многом предопределяет и 'объект симпатий' респондента. В анкете массового опроса вопрос о причинах конфликта не ставился.
Впрочем, последние замечания не влияют на общие выводы: в российском обществе сложилось устойчивое представление о ближневосточном конфликте, и наблюдается стабильный паритет между сторонниками Израиля и Палестины. Но главной доминантой общественного сознания, перевешивающей личные симпатии респондентов, является установка на нейтралитет России, а для многих – и полное ее неучастие в этом конфликте.
|