|
Одним из важных признаков мобилизационной идеологии принято считать установки на групповую замкнутость ('Кто не с нами, тот против нас') и групповую исключительность ('У нас особая миссия в этом мире'). Однако в последние годы в российской научной литературе и публицистике очень часто допускается отождествление идеологем, распространяемых пропагандой, и характеристик массового сознания. В результате этого изучение 'повседневных теорий' людей исподволь замещается изучением культурных артефактов: фильмов, книг, лозунгов или программных документов, – чье происхождение в большей степени связано с принуждением пропаганды (т.е. господствующих нормативных предписаний), нежели обыденные типизации человека. На этот феномен обратил внимание еще М. Бакунин, писавший, что сознание 'правящих сословий' более подчиненно и более поглощено господствующей идеологией, нежели сознание подчиняющихся их власти.
Осознание такой нетождественности означает, что исследователю необходимо отыскивать 'зазор' между идеологией и обыденными типизациями людей.
Долгое время господствующей идеологией предписывалось негативное отношение к уезжающим. Считалось, что они как минимум не 'патриоты'. Особняком ставилась категория эмигрантов, избравших местом своего переселения Израиль. Эти люди безусловно определялись как 'чужие', а их отъезд – как благо, поскольку 'чуждых по духу' среди 'нас' не должно существовать.
В пореформенное время эмиграция как социальная проблема предстала перед российским обществом и российской властью в ином ракурсе: ни на уровне идеологии, ни на уровне массового сознания определять уехавших как 'чужих' уже не представлялось возможным. Данные последнего опроса подтверждают релевантность такого утверждения: лишь 18% наших сограждан осуждают россиян, уехавших на постоянное место жительства в другие страны. Чаще всего такую позицию занимают сторонники Г. Зюганова, люди более пожилые и с невысоким уровнем образования. Не осуждают этих людей 77% опрошенных.
Вопрос: 'Некоторые осуждают россиян, уехавших на постоянное место жительства в другие страны. Некоторые не осуждают этих людей. А Вы лично осуждаете или не осуждаете россиян, уехавших жить в другие страны?'
| |
Все |
Голосовали бы за... |
Возраст |
Образование |
|
В. Путина |
Г. Зюганова |
18 - 35 лет |
36 - 50 лет |
старше 50 лет |
ниже среднего |
общее |
специальное |
высшее |
|
Осуждаю |
18 |
18 |
31 |
11 |
14 |
28 |
26 |
19 |
13 |
16 |
|
Не осуждаю |
77 |
78 |
68 |
85 |
83 |
66 |
67 |
76 |
82 |
83 |
|
Затрудняюсь ответить |
5 |
5 |
1 |
4 |
3 |
6 |
7 |
4 |
5 |
1 |
|
Две трети россиян (61%) склонны воспринимать уехавших из России в качестве 'своих' – тех, к кому вполне применимо определение 'наши'. Лишь чуть более четверти респондентов (29%) воспринимает эмигрантов как уже совершенно чужих людей, причем среди сторонников Г. Зюганова ответивших подобным образом едва ли не половина (46% от числа голосующих за лидера КПРФ).
Приблизительно трети опрошенных региональных экспертов приходилось выступать или публиковать свои материалы по проблеме эмиграции, и каждый четвертый из них так или иначе обсуждал эту тему в кругу своих коллег. Практически все опрошенные эксперты не осуждают эмигрировавших из России, большая часть из них (четверо из пяти) не видит препятствий к тому, чтобы называть этих людей 'нашими'.
- 'Все демократические или либеральные движения всегда декларировали свободу передвижения, свободу места жительства. И вот мы этого достигли, и слава Богу. Нет конфликта между нами. Это когда конфликт был, когда уехавшие туда считались чуть ли не врагами (вернее, предписывалось так считать), тогда как-то недоверие было. Т.е. можно считать, что это наши, поскольку мы вернули имена очень многим эмигрантам (главное – именно той волны: послереволюционной, войны), и считаем, что это – русские писатели, русские деятели культуры. Это очень важный слом в сознании всех людей произошел. Так что, почему сейчас этих не считать 'нашими'?'
(эксперт, Красноярск).
- 'Я к этим людям отношусь точно так же, как и к оставшимся жить здесь. Если это плохие люди, по моим меркам, то я к ним отношусь плохо. Если это хорошие люди, то я к ним отношусь хорошо. Я лично не являюсь сторонником перемещения активного, эмиграции, но если у людей сложились такие жизненные обстоятельства, они так строят свою жизнь, то почему я их должен любить или не любить? Это факт их жизни. Только и всего. Я понимаю, почему эти люди уехали, хотя я бы не последовал их примеру'
(эксперт, Калуга).
Размышления тех, кто считает россиян, эмигрировавших из страны, 'чужими' или же теми, к кому уже не применимо понятие 'наши', строились главным образом на ассоциативной связке 'индивидуальная судьба – судьба страны'. Логика этих рассуждений такова: если человек решает уехать, то он делает не только территориальный выбор – где жить, но и духовный – с кем жить и с кем делить (или не делить) проблемы и трудности.
- 'Если человек меняет свою судьбу сознательно, не по принуждению, значит, он выбирает другую страну как свою Отчизну, как свое местожительство, как свое будущее гражданство. Что же касается, допустим, мигрантов: вынужденных переселенцев, беженцев или людей, которые остались в результате независимых от них причин в Казахстане, Прибалтике, – вот этих можно людей называть 'нашими'. А которые добровольно эмигрировали – эти уже не 'наши', это уже 'ихние'. Это уже чужой народ. Сейчас, когда внешние барьеры убраны, мне кажется, наоборот, образуется пропасть между нами и ними, как ни странно. Хоть связи и есть, но духовная такая пропасть: у нас свои проблемы, у них – свой выбор. Нет такой боли за Россию у людей, которые уезжают сейчас. Диссиденты же уезжали из-за того, чтобы что-то изменить в стране, как-то протестовать. Их больше связывало, мне кажется, с Родиной что-то. А сегодня наоборот: уехал – забыл. А мы о них – тем более '
(эксперт, Киров).
- 'Я бы этот термин не отождествлял со словом россиянин, 'наш'. 'Наш' – это который уехал, живет там месяц, строит что-то, а потом назад приезжает. А человек, который там живет, как бы это... это 'наши в Америке', но не 'наши' нам уже. Вот, это 'выходцы из России'. Они же не пронизаны чувством патриотизма за свою страну, не живут в этой стране, не стараются, чтобы она была лучше, экономически сильнее. Я бы не делал такого отождествления'
(эксперт, Екатеринбург).
* * *
Для российской жизни особым явлением стала эмиграция в Израиль. В ходе опроса и участники фокус-групп, и региональные эксперты вспоминали строку из песни В. Высоцкого: 'Там на четверть бывший наш народ'. Судя по ответам, российские граждане воспринимают ситуацию с российскими переселенцами в Израиле несколько по-особому.
Отношение у большинства россиян к уехавшим в Израиль в целом положительное. Около 59% опрошенных склоняются к мнению, что российских эмигрантов в Израиле вполне уместно считать 'нашими', 'своими'. Противоположного мнения (что эти люди – 'чужие', 'не наши') придерживается 31% участников опроса. Среди них заметное число составляют сторонники Г. Зюганова (47% среди голосующих за лидера КПРФ), люди в возрасте старше 50 лет и респонденты с неполным средним образованием (40% и 37% соответственно).
У участников фокус-групп и региональных экспертов спрашивали, какими мотивами, по их мнению, руководствуются те, кто уезжает или уже уехал в Израиль. Основные различия в позициях опрошенных, относящихся к этим эмигрантам как к 'своим' или как к 'чужим', сводилось к нескольким моментам.
Для тех, кто считает уехавших в Израиль безусловно 'своими', 'нашими', важно, что жителей метрополии и эмигрантов объединяет общее воспитание, общая культура и самое главное – общий язык, несмотря на появляющийся у эмигрантов акцент.
- 'Вот я смотрел, когда команда КВН из Израиля приехала и играла: это те же наши люди, просто они волей судеб живут на другой территории. Поэтому я их считаю нашими людьми и желаю им всего доброго'
(ДФГ, Москва).
- 'У меня много друзей евреев. Очень многие уехали туда. Это хорошие, близкие люди, общая культура у нас. Когда сейчас приезжают, и приезжают часто, встречаемся. Одинаковые фильмы мы смотрим, одну и ту же литературу читаем, музыку одинаковую слушаем. Ну, близкие они по натуре'
(ДФГ, Москва).
- 'Отношение к России у них меняется, и меняется в лучшую сторону – человек вдали от своей родной страны как-то более чутко чувствует традиции и стремится в чужой стране поддерживать свою культуру. Наравне с теми традициями в той стране они точно так же одинаково поддерживают и российские традиции. У меня множество знакомых, которые уехали, и я могу точно сказать, что они не забывают ни язык, ни культуру. Единственное – у них есть легкий акцент, а все остальное не имеет под собой какой-то почвы'
(эксперт, Белгород).
Многие из тех, кто считает эмигрантов в Израиль 'чужими', убеждены: несмотря на то, что эти люди выросли в российской культуре, к отъезду их побудили культурные и ценностные мотивы, желание быть среди 'своих', не скрывать своей национальности и культуры, желание помогать 'своему' народу. Кроме того, значительная часть уехавших сами себя не считают 'нашими'.
- 'Их никто отсюда не выгонял. Они хотят быть среди своих. Значит, мы им не свои. Значит, они не наши. Там у них – 'свои'
(ДФГ, Москва).
- 'Я считаю, что если здесь – свои, если там – не свои. Они иногда обижаются, что их называем евреями. Наверное, они уже не наши, раз они туда едут'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Самая забавная ситуация – они-то себя 'нашими' не считают. Они тотчас же забывают, откуда они. Вот знакомая еврейская женщина живет в Америке, говорит: 'Боже, что за страна, в какой стране я жила!'. И большинство так. Я не беру людей искусства – там совсем другая культура, совсем другой менталитет, они извечно были людьми мира. Ростропович – он остается русским, потому что это культура. А обыватель, выехав из России, тотчас же ее отбрасывает. И почему я должна считать его соотечественником, если они таковыми к нам не признаются? Какие же они 'наши'?! Наши как бы все у нас'
(эксперт, Брянск).
- 'Сейчас, судя по тому, что мы слышим и видим, они сами не считают себя нашими, – те, кто уехал в Израиль. Я ни разу не слышал, чтобы они говорили 'мы ваши'. Меня тоже не волнует их судьба. Люди избрали свой путь. Пусть они не взывают о помощи ко мне лично или к нам. У них самостоятельная судьба, молодцы'
(ДФГ, Новосибирск).
Люди всегда ищут возможности для того, чтобы поправить благополучие свое и своей семьи. Для живущих в стране, которая долгое время переживала экономический и социальный кризис, это нормальное желание, которое не может быть предосудительным. Такой мотив в ответах и экспертов, и участников фокус-групп широко распространен, но, тем не менее, он служит основанием одновременно и для полярных оценок.
Те из опрошенных, кто считает 'российских израильтян' 'чужими', чаще всего говорили о том, что эмигрантов, уехавших из метрополии, начинают волновать проблемы их новой родины, а проблемы России становятся для этих людей далекими и мало волнующими. Непричастность к трудностям и делам России не может компенсироваться наличием у уехавших в Израиль 'русской культуры'. Последняя быстро забывается, а в языке появляется отчуждающий акцент.
- 'Желание лучшей жизни для детей, путь к историческим корням – это понятно. Но сейчас, я считаю, настоящие россияне должны оставаться здесь или, по крайней мере, как-то помогать России выйти из этого кризиса. А в отношении людей уехавших – неизвестно, придут они к нам на помощь в трудную минуту или не придут. У меня есть такие знакомые, которые уезжали в Германию. И ностальгия, и все такое, и, однако же, они не хотят и не будут возвращаться'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Когда появилась возможность наладить свою жизнь, пусть люди налаживают. К сожалению, или к счастью, не у всех россиян в крови еврейская или какая-нибудь национальность. Остальным некуда бежать. Они осознанно туда уехали, они искали лучшей жизни. А у нас здесь своих проблем выше головы у каждого – и переживать за кого-то... Они уехали к лучшей жизни, и что за них переживать? Они знали, что там девушек призывают в армию, что там надо воевать. У них свои проблемы, здесь – свои. Они не ответственны за нас, мы – за них'
(эксперт, Брянск).
- 'Для меня те, кто уехал в Израиль в последнее десятилетие, не 'наши'. Ну, не 'наши' они мне! Потому что позиции у них какие-то убийственные, националистские. Такие люди и у нас существуют – люди, которые всех делят на несколько сортов. Они и здесь живут – в Казани, Татарии... Какие же они 'наши'-то? В чем они мне близки? Ни в чем. Люди, которые считают себя ханами, а арабы ниже. Неслучайно ООН так долго считала, что это проявление расизма. Я не убежден, что здесь что-то можно хорошее говорить о них. Если человек не собирается там жить вечно, то он, конечно, ничего не теряет, но многие съездившие туда пытаются там осесть и поневоле ассимилируются, принимают то мировоззрение. Их не волнует наша страна, ее трудности и проблемы. Для них это 'совок', как чумной барак. Поневоле – рано или поздно – язык начинает теряться, уже с акцентом говорят. Как мы слышим по телевидению или по радио: люди, приехавшие из России, говорят на русском языке с акцентом '
(эксперт, Казань).
Вместе с тем, большая часть участников ДФГ и представителей региональных элит не склонны связывать эмиграцию из России с отсутствием каких-либо патриотических чувств к стране. Экономические и социальные проблемы не позволяют многим людям самореализоваться в жизни – этим обусловлен отток молодых и образованных людей и профессионалов 'среднего' возраста. Вместе с тем, важно, чтобы уехавшие чувствовали связь не только с отдельными людьми, со знакомыми, оставшимися в России, но и со страной в целом. Россия должна показать, что участие ее бывших граждан в решении проблем метрополии будет востребовано. Эмигранты если и не вернутся, то все-таки свое российское прошлое будут рассматривать и использовать как важный ресурс самореализации.
- 'Вы говорите, что если будет Россию кто-то громить, он оттуда не придет, он будет защищать то, где брат, сестра, мать, бабушка... Но я считаю, что это чисто индивидуально. Я с вами не могу согласиться. Посмотрите, армяне живут какими общинами и во Франции, и в Америке. А как было во время Степанакерта? Состоятельный армянин – ему плевать, что он уже сто лет живет в Америке и говорит с американским акцентом, а он помогает, он причастен к Армении. Это чисто индивидуально'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Наши все равно. И даже там они сами себя считают нашими. И я не считаю, что можно как-то реально помочь при упадке экономики. Может быть, кто-то индивидуально и может помочь, но это опять же дано не всем. Я, например, не считаю, что я могу очень чем-то помочь своей стране или как-то изменить в корне ситуацию, даже если и живу здесь'
(ДФГ, Самара).
- 'Осуждать людей, что они хотят лучше жить, вообще нельзя. Все хотят жить лучше. Что они туда уехали – на здоровье, но все равно, я так понимаю, они выросли здесь, они остались нашими людьми. Там они могут реализоваться, многие учатся. Нужно просто учитывать, что они знают Россию. Что бы ни было с ними, она им не безразлична'
(ДФГ, Москва).
- 'Движет ими желание найти выгодную работу, потому что в России условия-то неважные экономические, социальные. Те, которые уезжают, они думают меньше о себе, потому что они знают: им вжиться в новый коллектив очень трудно, привыкнуть к новым условиям, к языку. Как бы они там ни владели, но они все равно чувствуют себя немножко изгоями. Но они думают о детях. С другой стороны, очень много интеллигенции уезжает – люди ученые, люди талантливые, как правило, потому что там неталантливым делать нечего абсолютно. Они хотят не только найти свое дело по душе, мне кажется, но реализовать свои задумки, мечты, потому что богатое общество – Израиль, хоть оно небольшое государство. Там больше возможностей для самореализации. Но они все равно остаются нашими, и страна – именно страна, а не просто отдельные люди – должна сохранять эти связи, уникальную ситуацию. Это будет полезно для России и правильно'
(эксперт, Красноярск).
- 'Они нам чужим народом не являются. Они не сделали антироссийский, они не сделали антирусский выбор. Одни уехали туда, куда их призвали, где они считали своей обязанностью быть. Другие – потому что там обеспеченнее жить, или же боялись антисемитизма. Но я думаю, что там сегодня прорусские настроения могут усиливаться, если Россия займет конструктивную позицию не только в системе конфликтов с арабскими странами. Прорусские настроения будут усиливаться – ностальгия, она присуща любому человеку. И уехав с одной Родины на другую, он вспоминает только хорошее в большей степени, чем плохое. Я думаю, вот этот психологический момент предполагает, что они сейчас лучше относятся и к русскому языку, и к своей исторической Родине и культуре'
(эксперт, Брянск).
Если ситуация определяется человеком как реальная, то она реальна по своим последствиям. Примерно так звучит 'теорема Томаса' – американского социолога и социального психолога. Между уровнем идеологическим и уровнем обыденных теорий существует довольно большое расстояние, и было бы не вполне корректным их отождествление, ведь давно известна способность российского человека отдавать идеологии ритуальное почтение, оставаясь при этом вполне прагматичным 'социальным теоретиком', руководствующимся своими собственными соображениями о реальности.
Опираясь на материалы опросов, можно увидеть, что восприятие россиянами проблемы эмиграции, в том числе и в Израиль, в значительной степени свободно от идеологем изоляционизма и негативной консолидации. Люди не воспринимают эмигрантов как 'чужаков', чья чуждость наконец-то закреплена пространственной дистанцией. Скорее можно заметить другую особенность сознания: мир 'размыкается' с помощью российских эмигрантов. По большей части людей связывает личное знакомство, дружба, а на другом уровне – общая культура и язык. Символами такой общности являются 'люди мира' – широкоизвестные общественные и культурные деятели. Поэтому можно предположить, что изоляционизм, сформулированный в тех или иных идеологемах (патриотизма, необходимости поднимать страну или национально-культурной чуждости и пр.), не будет находить достаточных оснований на уровне 'обыденных теорий' большого числа наших сограждан, хотя, разумеется, 'особые' социальные общности могут оставаться носителями такого рода настроений еще долгое время.
|