|
День 22 июня в истории и в социальной памяти маркирован очень ярко и отчетливо. В ходе последнего общероссийского опроса, на вопрос о том, с каким событием в истории страны связан этот день, три четверти (73%) россиян дали 'правильный ответ', то есть связали названную дату именно с началом Великой Отечественной войны. Только день 9 мая 'опережает' ее по устойчивости и отчетливости интерпретаций (См.: 9 мая // Доминанты. Поле мнений. 2003. № 017, 5 мая (http://www.fom.ru/survey/dominant/810/1628/6247.html)).
Вопрос: 'Скажите, пожалуйста, с каким событием в истории нашей страны связан день 22 июня/9 мая?'
| |
22 июня |
9 мая |
|
Правильный ответ |
73 |
98 |
|
Неправильный ответ |
5 |
1 |
|
Затрудняюсь ответить |
22 |
1 |
|
Главное, что бросается в глаза при сравнении двух вопросов, – высокая доля затруднившихся с ответом на вопрос о 22 июня. В первую очередь это наиболее молодые респонденты – до 35 лет (34%), те, кто имеет среднее общее образование (29%), и люди, относящиеся к категории 'оптимистов', т. е. вполне адаптированные к сегодняшней жизни и имеющие положительные ожидания относительно будущего (27%). Сходная картина наблюдается и в случае с другим вопросом: является или не является день 22 июня важным и значимым для респондентов. 29% из числа 18 – 35-летних выбирают вторую позицию, тогда как среди старшего поколения (от 50 лет) таких только 7%.
Вопрос: 'Для одних людей 22 июня – особый день, важный, значимый. Для других 22 июня не является особенным, важным, значимым днем. Если говорить о Вас лично, какая позиция Вам ближе – первая или вторая?'
| |
Все |
Возраст |
|
18–35 лет |
36–50 лет |
старше 50 лет |
|
Доли групп (%) |
100 |
31 |
29 |
40 |
|
Первая |
74 |
57 |
75 |
87 |
|
Вторая |
16 |
29 |
15 |
7 |
|
Затрудняюсь ответить |
10 |
14 |
10 |
7 |
|
Главное, что отличает эти два поколения, – мера личной сопричастности тому времени. Среди ответов на открытый вопрос, в котором респондентов просили обосновать свое отношение к дате 22 июня, безусловно лидируют суждения, свидетельствующие о сохранении у респондентов личной соотнесенности с тем трагическим периодом истории (30%) (Для сравнения, в опросе, посвященном 9 мая, обосновывали важность, значимость этого дня этим же мотивом примерно треть респондентов (31%): родные и близкие участвовали в войне (26%), собственные воспоминания о том времени (6%).).
- 'У меня дед воевал, а бабушка – блокадница'; 'родители были в войну подростками, на руках были еще маленькие сестры, их надо было поднимать, а тут война... По-моему, это событие должен знать каждый'; 'отец был в плену, погибло из родни 17 человек'; 'отец воевал, родители жили на оккупированной территории'; 'в первые дни войны я добровольцем ушла на фронт и воевала до конца войны, и поэтому этот день изменил всю мою жизнь'; 'эта война изменила всю мою судьбу: я – немка, меня переселили сюда насильно, мама была в партизанах'; 'так как война отняла у нас детство: окопы копали, дороги строили – только голод, холод'
(открытый вопрос).
- 'Война, 41-й год... Тут же папу забрали. У меня и сейчас в глазах стоит: мама стоит, в плат укутавшись, плачет, и мы рядом трое стоим. И так мы и остались без него навсегда'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Война коснулась всей страны и каждой семьи. Отец погиб, а мы уехали в Новосибирск, где не было даже гнилой картошки. Я была в детском саду, и там давали одноразовое питание. «Что, кушать хочешь? Попей водички»... Вот так вот'
(ДФГ, Новосибирск).
То, что личная соотнесенность с военным временем оказывается ключевым фактором, определяющим значимость даты 22 июня, подтверждают также и ответы тех, кто не считает важным помнить о ней. Приблизительно 4% респондентов, не считающих 22 июня значимым днем, говорили как раз о том, что их лично с тем временем ничего не связывает:
- 'Меня тогда не было на свете'; 'война была и прошла, я ее не пережил'; 'он хоть и значим, но не для моего поколения'; 'я же не воевал'; 'я войны не видела'; 'моих близких война не затронула'; 'мы – другое поколение, да и на войне у меня никого не было'
(открытый вопрос).
(По всей видимости, данный мотив распространен несколько сильнее, чем это показывают данные. Ситуация опроса есть своего рода публичное действие, что не может не сказываться на ответах людей, когда речь заходит о столь сензитивных моментах).
Итак, при определении того, как люди воспринимают войну и военное время, фактор личной соотнесенности на сегодняшний день оказывается наиболее 'работающим', 'весомым'. Вместе с тем, любая памятная дата, праздник или память о событии закрепляются в культурной традиции не только этим социально-психологическим феноменом и мнемоническим механизмом - и не столько им.
Очень важным оказывается, закреплено ли за этим событием или фактом какое-то значение, идея, мысль, наделено ли оно характерным ценностным смыслом, устойчиво определяющим его роль и место в системе ценностно окрашенных представлений общества о самом себе. Данные опроса, посвященного 22 июня, показывают, что на сегодняшний день существуют три устойчивые 'формулы', которыми описывается война. Однако прежде чем говорить о них, следует сделать небольшое отступление.
Затрагивание военной темы обычно порождает чрезвычайное разнообразие мнений, интерпретаций, ассоциативных и аргументативных цепочек. К любой теме или проблеме можно 'подходить' с разных сторон (в данном случае такими 'заходами' могут быть роль Сталина в войне, или явление фашизма как таковое, или праздник 9 мая – День Победы, или же 22 июня – день начала войны (22 июня // Доминанты. Поле мнений. 2001. .№ 022, 20 июня (http://www.fom.ru/survey/dominant/216/553/1849.html))), и в зависимости от того, чем стимулируется 'первое приближение' к теме (в ходе опросов, интервью или групповых дискуссий), актуализируются более или менее оригинальные, особенные 'онтологические формулы'. Сравнивая материалы нынешнего исследования с материалами опроса, посвященного 9 мая (См.: 9 мая // Доминанты. Поле мнений. 2003. № 017, 5 мая (http://www.fom.ru/survey/dominant/810/1628/6247.html)), мы можем обнаружить в таких формулах определенные различия.
Среди ответов на открытый вопрос, почему день 22 июня является важным, значимым, отчетливо выделяется группа суждений (примерно 23%), в которых война описывается как трагическое время, время испытаний – что совершенно естественно, поскольку речь идет о дате, связанной с самым тяжелым этапом войны и символизирующей этот этап. Для сравнения, аналогичный мотив в опросе о 9 мая встречался примерно в 3% ответов.
- 'Произошли страшные перемены в жизни людей в России'; 'война нанесла большой физический и моральный удар по нашему народу'; 'эта война – большое горе было'; 'страдала вся страна и каждая семья'; 'это начало самой страшной войны для нашей страны'; 'на Родину напали, из этого мало что хорошего получилось'; 'поганый день – начало войны'
(открытый вопрос).
Вторую группу суждений (12%) можно обозначить как 'долг памяти и благодарности живым и погибшим'. В опросе о 9 мая эта тематическая рамка собрала примерно такое же число ответов – 12% (правда, мотив благодарности ветеранам в этом случае оказался несколько более выраженным).
- 'Это геноцид наших людей фашистами – надо помнить, столько погибло людей'; 'в войне погибло много народа – ради нас, чтобы мы жили'; 'война унесла много жизней, поэтому эта дата должна сохраниться в памяти'; 'я благодарна людям, которые воевали, отстояли все ценности'; 'уважаю поколение, которое нас защитило от фашизма'
(открытый вопрос).
Третью группу суждений (3%), которую мы также относим к разряду ценностных доминант, фреймов, оформляющих разговор о войне, образуют 'героические' высказывания – о подвиге, освобождении, мужестве. В опросе о 9 мая этот мотив оказался существенно сильнее: ответы такого рода дали 40% опрошенных.
- 'В ту войну все были как один'; 'связан с подвигом советских солдат'; 'героическая война и героическая победа'; 'встала вся страна единой стеной'; 'война стала проверкой на прочность народа, и он выстоял'
(открытый вопрос).
Помимо трех описанных комплексов суждений и оценок, существует и еще один, регулярно 'проявляющийся' при разговорах на темы, касающиеся отечественной истории. Условно его можно назвать: 'это – история, историю следует помнить'. В нынешнем опросе к этому типу суждений относятся ответы 12% опрошенных; в исследованиях, посвященных 9 мая и 5 марта, дню смерти Сталина, – 6% и 24% соответственно. Значение этого типа аргументов остается не вполне проясненным. На фокус-группах, где обсуждалась тема 22 июня, респондентам было предложено поразмышлять над тем, почему, собственно, следует помнить историю, какие уроки (еще одна довольно распространенная формула из этой же серии) следует извлекать из событий прошлого, в данном случае – из событий, связанных с началом войны и предшествующих ей. Самый главный вывод, который можно сделать на основании дискуссий, заключается в том, что за высказываниями этого типа не обнаруживается устойчивого содержания и отчетливой аргументации. Продолжение разговора в данном тематическом направлении с большой вероятностью застает людей врасплох, провоцирует их на спонтанные ответы или же на подспудный 'ход в сторону' – смену темы. Например, на московской фокус-группе модератору удалось только с третьего захода сфокусировать разговор на 'уроках истории'.
- '
Модератор: Знаете такое выражение – учиться на уроках истории? Чему, какие выводы мы должны были бы сделать не только из даты, а из этой войны? Были ли они сделаны?
1-й участник: Выводы не сделаны. Поскольку и Афган, и Чечня...
2-й участник: Нет, ну какие выводы, какие выводы...
3-й участник: Нет, ну как раз выводы-то, по-моему, есть.
Модератор: Почему Вы так считаете?
3-й участник: Ну как, эта война нас коснулась, как бы нашу страну, здесь... А это локальная... То есть что такое Афган?..
[Далее идет разговор про Афганистан].
Модератор: Давайте, все-таки, попробуем сформулировать один-два-три, сколько у нас получится, те самые выводы, уроки, которые можно было бы сделать на основании Великой Отечественной войны.
1-й участник: Ну, выводы – это в данном случае разоружение. Ну, боеголовки, там, ракеты – вот СНВ-2...
Модератор: То есть такое международное разоружение?
1-й участник: Да, да.
2-й участник: А я думаю, что сейчас не время...
3-й участник: Вообще, говорят, что как раз наоборот, вооружение... Многие считают, что вооружение сдерживает. Я не военный человек, поэтому мне трудно сказать, но многие народы ведь вооружаются именно для того, чтобы сдерживать своих соседей...
[Далее обсуждается тема разоружения].
Модератор: Давайте, все-таки, о той войне, про историю Великой Отечественной. Вот по итогам Великой Отечественной войны какие надо было стране сделать выводы?
3-й участник: Может быть, не надо было навязывать той же Германии и другим странам свою власть, то есть вариант своей власти. Ну, например, Восточной Германии... То есть мы там надолго задержались, и много было таких стран... Видимо, мы как-то... ну, был, наверное, какой-то период, когда можно было им помочь встать на ноги. А потом, наверное, нужно было все-таки как-то выйти... И с Прибалтикой, может быть, все тоже так...' (ДФГ, Москва).
Не менее важной (хотя не известно, насколько распространенной) является и другая реакция на предложение модераторов поговорить об 'уроках истории': уроки должны извлекать те, кто историю 'делает', а не 'простые люди', от которых 'ничего не зависит'.
- 'Какие уроки вынести? Какие бы мы не вынесли, не от нас все зависит, а от правительства. Какие они уроки вынесут из истории... '
(ДФГ, Самара).
- 'Так ведь на уроках истории не мы должны учиться. И, как правило, на них никто не учится. Никто же не учится на уроках истории почему-то. А ведь учиться должен кто? Не мы же, простые люди... Мы за кем-то идем, кто-то нас ведет... Так вот этот идущий, он и учиться должен. Но они почему-то не учатся никогда. В истории вообще-то есть случаи, чтобы ведущий народ учился на уроках истории предыдущей? Какие-нибудь полководцы? А ведь рассказывать должен тот, кто повыше, тот, кто учит. Ведущий. А ведомые должны слушать. А ведущие-то у нас кто?..'
(ДФГ, Новосибирск).
Тематическую направленность обсуждения, которое все-таки состоялось на трех фокус-группах – в Москве, Новосибирске и Самаре, нельзя, конечно, рассматривать в качестве репрезентативной и устойчивой характеристики того, какие фреймы мобилизуются в сознании людей, когда заходит разговор об 'уроках' того или иного исторического события или явления. Это – предмет отдельных исследований. Вместе с тем, данные и нынешнего опроса, и в особенности – опроса, посвященного дню смерти Сталина, позволяют сформулировать следующее предположение: суждения, относящиеся к типу 'свою историю следует знать' свидетельствуют о 'растерянности', о неопределенности того самого 'онтологического значения' исторического события или явления, о котором заходит речь. Чем более 'неудобными' или же непонятными являются исторические сведения, тем сложнее человеку включить их в систему мировоззрения, систему представлений о себе и обществе, о своем прошлом, о своем опыте, о сегодняшнем дне. Праздник Победы в своем онтологическом значении оказывается наиболее четким и точным, а фигура Сталина – наиболее проблемной (См.: И. Климов. Память о страхе или страх памяти? // Доминанты. Поле мнений. 2003. № 008, 27 февр. (http://www.fom.ru/survey/dominant/702/1486/5394.html)). В ментальной карте сегодняшнего времени с большим трудом и большими проблемами возникают конструкции и формулы, которые описывают и систематизируют наш собственный отрицательный исторический опыт. И эта проблема неявно скрывается за сакраментальной фразой: 'историю надо знать, а ее уроки – учить'.
|