Завершение очередного (2002-2004 гг.) украинского избирательного цикла стало своего рода естественным рубежом постсоветского развития Украины, обозначившим серьезные дисфункции в ходе ее адаптации к институциональным образцам современной демократии. За последние 15 лет в украинском обществе нарастал разрыв между воспринятым в начале 1990-х демократическим институциональным идеалом и несовершенной практикой, выражающейся в неготовности элит к выработке политического компромисса в рамках сформировавшихся институтов, а значительной части украинского общества – к использованию институтов демократии для отстаивания собственных интересов.

К началу 2000-х гг. на Украине сформировался фундаментальный (хотя и латентный) раскол, делящий общество на тех, кто по-прежнему ощущал своей страной СССР, тех, кто, напротив, более или менее последовательно ориентировался на независимую Украину, и, наконец, тех, кто разрывался между "прошлым" и "настоящим", считая своими и СССР, и независимую Украину. Этот раскол наложился на предельно неоднородную по своим ценностным приоритетам и политическим ориентациям макрорегиональную структуру украинского общества, воплотившую в себе основные проблемы и противоречия генезиса украинского государства.

В ходе парламентской (2002 г.) и президентской (2004 г.) избирательных кампаний на Украине наблюдалась борьба различных сценариев и стратегий преодоления дисфункций национального развития, предлагаемых конкурирующими политическими элитами Украины. В ходе парламентской кампании на правом фланге украинского политического спектра появилась фигура экс-премьера В. Ющенко, возглавившего блок "Наша Украина" и консолидировавшего электорат умеренно националистической ориентации.

До этого момента относительно консолидированному левому флангу украинского политического спектра (представляющему по большей части восточные и южные регионы Украины) противостояли многочисленные, активно конкурирующие друг с другом и стремительно маргинализирующиеся право-националистические партии, имеющие поддержку преимущественно в западных регионах. Такая ситуация позволяла "партии власти" сохранять контроль за политическим процессом в стране, лавируя между политическими требованиями западных и восточных регионов, а компартии (КПУ) сохранять монополию на лидерство среди оппозиционных политических сил и тем дополнительно стабилизировать сформировавшийся режим.

Электоральный проект "Наша Украина" сформировал принципиально новую политическую ситуацию, создав прецедент консолидированной правоцентристской оппозиции действующей власти и придав украинскому национализму имидж респектабельной и предсказуемой политической силы. И тем самым была предопределена основная коллизия президентской избирательной кампании 2004 г. – Л. Кучма и его администрация были лишены политической инициативы.

Уже к началу 2000-х гг. значительная часть украинской политической элиты вполне отчетливо артикулировала свою неудовлетворенность президентской политической системой и намерение перейти к парламентской форме правления путем кардинальной политической реформы. Смысл такой реформы – законодательно исключить возможность единоличного обладания верховной политической властью, а условием ее обретения сделать создание устойчивой межпартийной парламентской коалиции.

Попытки обнаружить подвижки в массовых настроениях украинского общества дают результат поистине парадоксальный: если здесь и можно говорить об изменениях в массовых настроениях, то события ноября-декабря 2004 г. стали их причиной, но никак не были ими подготовлены. С приближением даты президентских выборов в украинском обществе постепенно нарастали пророссийские настроения, которые достигли своего максимума непосредственно накануне выборов. Но само решающее голосование и его результаты (как и в 2002 г.) развернули наметившуюся до того тенденцию вспять: пророссийские настроения несколько ослабели, а осторожно-компромиссная позиция получила дополнительную поддержку.

Победа оппозиции была обеспечена благодаря использованию нетривиального политического инструмента, поименованного "оранжевой революцией" и сочетающего декларации верности демократическим идеалам с более понятной украинскому населению практикой "прямой" или "революционной" демократии. "Оранжевая революция" стала олицетворением породившего ее острого политического кризиса и подтолкнула украинское общество к поиску выхода из этого кризиса за рамками действующей конституции.

"Оранжевая революция" (уже одним своим названием выдающая "страшную тайну" президентских выборов в Украине, тайну "революционной", но отнюдь не конституционной легитимности вновь избранного украинского лидера) стала символом и предельно отчетливым воплощением кризиса политической системы, сформировавшейся в Украине в постсоветский период. Она и сегодня остается своего рода миной замедленного действия в основе того политического режима, который сформировался по итогам голосования 26 декабря 2004 г. Незрелая украинская демократия, обрела адекватные себе механизмы передачи власти.

Ближайшие месяцы станут определяющими как с точки зрения реконфигурации властных элит Украины и их готовности следовать взятым на себя конституционно-правовым обязательствам (в частности, – обязательствам завершить конституционную реформу), так и с точки зрения сдвигов в массовом сознании (его готовности к радикализации политической практики или, напротив, его "усталости" от "революции" и склонности к умеренности и консерватизму).

В целом при любом из возможных вариантов развития событий налицо радикальное изменение политической ситуации. Впереди Украину ожидают не менее серьезные институциональные трансформации и неизбежно связанные с этим изменения не только структуры и организационных форм взаимодействия ее политических элит, но и самой "идеологии" олицетворяемого ими политического процесса.

На уровне конкретных политических предпочтений налицо глубокое разочарование избирателей юга и востока Украины в своих прежних лидерах и возглавляемых ими политических объединениях. Это создает уникальные возможности реконфигурации украинского политического пространства и формирования новой "повестки дня", новых правил политической игры.

В преддверии предстоящих в 2006 г. парламентских выборов освобождающиеся электоральные ресурсы (прежде всего на юге и востоке страны) оказываются ключевым объектом борьбы между амбициозными лидерами "оранжевой революции". При нормальном, цивилизованном развитии политического процесса это могло бы стать основой эффективной агрегации политических интересов и формирования прото-двухпартийной политической системы, в рамках которой могла бы быть найдена формула институционализации базового идейно-политического конфликта украинского общества и перевода непримиримого противостояния северо-запада и юго-востока в плоскость регламентированных формальными процедурами и законом парламентских прений. Но шансы на реализацию такого цивилизованного сценария развития невелики. Политические традиции постсоветской Украины и логика "оранжевой революции" навязывают стране иную траекторию политического движения, когда сохраняется и обретает новые стимулы практика закулисных манипуляций и теневых соглашений.

"Цветные революции" стали своего рода "закономерностью" на пути эволюции постсоветских демократий. Применительно к этому классу политических режимов уже можно говорить об универсальности опыта "революционного преодоления" дисфункций сформированных в этих условиях политических систем. Вместе с тем, украинский случай демонстрирует известную сопротивляемость сформировавшихся в постсоветский период институциональной системы и ее хорошую адаптивность к "революционным" новациям. Предстоящие политическая реформа и парламентские выборы станут, по всей видимости, тем решающим опытом, который позволит судить, способна ли украинская полития продолжать эволюционное движение по пути освоения институциональных форм демократии.

Владимир Лапкин