Завершение очередного украинского избирательного цикла (2002 – 2004 гг.) стало рубежом постсоветского развития, обозначившим серьезные дисфункции в ходе адаптации Украины к институциональным образцам современной демократии. В ходе президентской избирательной кампании 2004 г. на Украине наблюдалась борьба различных сценариев и стратегий преодоления этих дисфункций, предлагаемых конкурирующими властными элитами Украины. Эти стратегии предполагали различные варианты решения ключевой проблемы украинского политического кризиса – преодоления разрыва между демократическим институциональным и ценностным идеалом и практикой, выражающейся в неготовности элит к политическому компромиссу в рамках сформировавшихся институтов, а украинского общества – к эффективному использованию институтов демократии для отстаивания собственных интересов.

Победа оппозиции была обеспечена благодаря использованию политического инструмента, получившего наименование "Оранжевая революция". Этот инструмент позволял сочетать заверения в верности демократическим идеалам с более понятной украинскому населению практикой "прямой" или "революционной" демократии (подменяющей собою процедуры и практики демократии институциональной), а также с новейшими манипулятивными технологиями воздействия на сознание избирателя и гражданина. "Оранжевая революция" стала олицетворением породившего ее острого политического кризиса и подтолкнула украинское общество к поиску выхода из этого кризиса за рамками действующей конституции. Именно благодаря этому стала возможна процедура парадоксального третьего тура президентских выборов. "Оранжевая революция" стала символом и отчетливым воплощением кризиса политической системы, сформировавшейся на Украине в постсоветский период. Олицетворяя собою выход из кризиса, найденный в процессе "революционного творчества масс", она и сегодня остается своего рода "миной замедленного действия" в основе того политического режима, который сформировался по итогам голосования 26 декабря 2004 г.

Проблема украинской демократии не в том, что кандидат от оппозиции поставил под сомнение президентскую перспективу действующего премьера. И даже не в том, что, предвидя возможности фальсификации результатов выборов, кандидат от оппозиции предусмотрел возможность прямой апелляции к своему электорату. Столкнувшись с фактами нарушений в ходе подсчета результатов выборов, кандидат от оппозиции, руководствуясь прагматическими соображениями борьбы за власть, сделал ставку не на конституцию и закон, а на "революционную" стихию "майдана", на силовое, хотя и бескровное давление на существующую политическую систему. Единственно эффективным политическим инструментом в ситуации острой борьбы двух основных кандидатов в президенты оказались хорошо организованные массовые беспорядки, "майдан". Они выступили как политическая альтернатива Конституции и законным процедурам разрешения такого рода конфликтов. Сформировавшиеся за 13 лет "незалежности" политические институты оказались невостребованными и оппозицией, и действующей властью, ненадежными, готовыми уступить силе и неправовому давлению "революции". Ни три, казалось бы, успешно пройденных Украиной цикла общенациональных выборов, ни опыт демократического перехода власти (от Л.Кравчука к Л.Кучме) не стали гарантией конституционности политического процесса на Украине.

Чтобы разобраться в причинах того, почему на сей раз (в отличие от выборов 1994 и 1999 гг.) на Украине не удалось сохранить хрупкую целостность политического компромисса между западом и востоком, необходимо осмыслить суть политического механизма, который на предыдущих президентских выборах обеспечивал общенациональное согласие относительно их итогов.

Кризис 2004 г., как уже упоминалось, отчасти порожден теми трансформациями электорального и политического пространства Украины, которые сопровождали выборы 2002 г. в Верховную Раду. В результате возникла уникальная в новейшей истории Украины ситуация: инициатива консолидации украинского общества (особенно – его право-националистического сегмента) перешла к оппозиционной политической силе, не контролируемой киевской бюрократией. Прежде в ситуации общенациональных выборов процессы массовой электоральной мобилизации находились под контролем власти, которая уверенно маневрировала между политическими запросами северо-запада и юго-востока Украины, максимизируя в итоге получаемую электоральную поддержку. Появление "Нашей Украины", консолидирующей электорат право-националистической ориентации, фактически лишило власть свободы маневра на этом политическом направлении. Прежние механизмы, позволяющие получить своего рода "имитационную консолидацию" украинского общества, оказались разрушены. Вместе с ними были утрачены и основные предпосылки общенациональной легитимации избираемого Украиной лидера.

Обычно исход президентских и парламентских выборов определялся консолидированным "восточно-украинским" большинством, хотя впоследствии победившие элиты использовали для нужд государственной политики национальную идеологию, генерируемую "западно-украинским" меньшинством. Парламентская кампания 2002 г. сформировала иную, новую политическую ситуацию. Впервые силы национально-демократической ориентации обрели в фигуре В. Ющенко универсального консолидирующего лидера, тогда как пророссийский (а точнее, просоветский) восток, напротив, оказался политически дезинтегрированным и деморализованным. Киевская власть попыталась парировать этот "вызов" путем замены премьера (на место А. Кинаха пришел В. Янукович, опирающийся на колоссальные финансовые ресурсы донецких кланов, но лишенный многих важнейших черт интегрирующего нацию лидера). Попытка не увенчалась успехом

В. Януковичу пришлось пойти на использование "нетривиальных", в том числе неприемлемых для части украинских элит, ресурсов политической мобилизации. Он обратился, в частности, к прежде "табуированным" сюжетам: проблеме придания государственного статуса русскому языку, автономизации русскоязычных территорий украинской Новороссии, особенно Донбасса и Крыма. Есть серьезные основания полагать, что раскол украинской политической элиты в ходе президентской кампании 2004 г. во многом был обусловлен как раз тем, что часть элиты, находившаяся у власти (персонифицированная Л. Кучмой и В. Януковичем), нарушила базовое теневое соглашение с оппозицией.

Заметим, что нарушение такого рода основ теневого сговора элит в политических системах чревато весьма разрушительными последствиями. Опасность этого некоторыми аналитиками просматривалась заранее. Так, политический обозреватель Дмитрий Юрьев, писал в конце октября 2004 г.: "Ключевая интрига украинской президентской кампании состоит, как ни странно, не в том, кто именно победит на выборах, а в том, удастся ли сохранить систему гласных и негласных общественных договоров, которые до сих пор обеспечивали хрупкое единство Украины и давали надежду на постепенное становление новой, многообразной и целостной, украинской политической нации, – или эти договоры будут денонсированы, а нация – разрушена" /См. http://for-ua.com/authcol/2004/10/26/185544.html/.

Действия В. Януковича не остались без внимания оппозиционной части украинской политической элиты (в лице В. Ющенко и Ю. Тимошенко). Они были восприняты как отступление от прежних договоренностей, как повод к сложению с себя всяких обязательств по отношению к сформировавшемуся на Украине политическому режиму и право действовать, не ограничиваясь рамками закона и Конституции. В итоге прежняя политическая конструкция, долгое время обеспечивавшая известную преемственность власти, а также общественный консенсус по поводу принятых в 1991 г. формально демократических правил политической игры оказались на грани краха.

Потенциал традиционных согласительных процедур был исчерпан. Страна оказалась в "политическом тупике". Выйти из него удалось лишь с использованием радикально-революционных и бескомпромиссно-конфронтационных стратегий. Расколотое сознание украинского общества оказалось готово к их приятию. Общество согласилось даже с тем, что, провозгласив самого себя президентом до оглашения официальных результатов голосования (и даже, вопреки традиции, приняв в стенах парламента президентскую присягу на Библии), В. Ющенко фактически отверг конституционную легитимность и сделал ставку на "революционный" путь обретения власти.

Победители кампании 2004 г. делают ставку на реформирование и модернизацию институционального фасада украинской государственности. Вместе с тем, они осваивают и используют для достижения собственных политических целей новые манипулятивные практики прямой ("революционной") демократии.

Оборотной стороной такой стратегии всегда бывает нарастание отчуждения между "полноценными гражданами" и "политическими изгоями", чреватое в будущем серьезной угрозой демократии и новому политическому режиму.

Каковы же те политические альтернативы, которые возникают сегодня перед Украиной? И каковы возможные социальные последствия происходящих перемен в структуре электоральных предпочтений украинского общества?

Социологические опросы, проведенные за прошедшие со времени президентских выборов полгода, демонстрируют высокую инерционность, устойчивость фундаментальных установок и ценностных ориентаций массового сознания украинского общества. Вместе с тем, на уровне конкретных политических предпочтений налицо разочарование избирателей юга и востока Украины в своих прежних лидерах и возглавляемых ими политических объединениях. Проигравшие, – а ими стали не только Л. Кучма и его приближенные, но, фактически, все политические силы, ориентированные на электоральную поддержку преимущественно русскоязычных украинских регионов и оказавшиеся не готовыми признать лидерство В. Ющенко. Компартия (КПУ) П. Симоненко, социал-демократы (СДПУ(о)) В. Медведчука, прогрессивные социалисты (ПСПУ) Н. Витренко и др., – находятся сегодня под угрозой фактического исчезновения с политического поля Украины (особенно в свете предстоящих в начале 2006 г. парламентских выборов). Все они (за единственным парадоксальным исключением – Партии регионов во главе с В. Януковичем) теперь вызывают у избирателя равнодушие (см. рис. 8). Поражение Л. Кучмы и распад сформированного в рамках его режима политического консенсуса стал по существу "моментом отрезвления" ("моментом истины") для значительной части избирателей этих регионов, раскрывшим им бесперспективность ретростратегий, предлагаемых лидерами КПУ, ПСПУ, СДПУ(о) и пр.

Для победителей эта ситуация создает уникальные возможности реконфигурации украинского политического пространства и формирования новой "повестки дня", новых правил политической игры. В преддверии предстоящих в 2006 г. парламентских выборов освобождающиеся электоральные ресурсы (прежде всего на юге и востоке страны) оказываются ключевым объектом борьбы между амбициозными лидерами "оранжевой революции". Залогом успеха в этой борьбе становится профессиональное владение универсальными приемами политического популизма, в определенной степени равно востребованного среди электоральных групп и право-националистической, и лево-патерналистской ориентации.

Если предположить возможность нормального, классического, цивилизованного развития политического процесса, то следовало бы ожидать, что доминирование политиков, пришедших к власти благодаря "оранжевой революции", будет способствовать последовательной агрегации политических партий. В результате этого уже к предстоящим парламентским выборам прежнее многопартийное многообразие может "выродиться" до противостояния двух основных политических блоков, соответствующих базовому идейно-политическому размежеванию (cleavage) украинского общества. По состоянию общества на сегодняшний день доминирующим в этом случае будет блок сторонников скорейшей консолидации украинской национальной государственности, а его символами – цвета и лозунги "оранжевой революции". Выработка оппозиционной политической стратегии станет основой формирования блока сторонников культурной и политической автономизации русскоязычных регионов юга и

Рис. 8

Партийно-политические предпочтения украинского общества в мае 2005 г.

Рис. 9

Партийно-политические предпочтения украинского общества в ситуации эффективной консолидации противостоящих друг другу политических сил

востока как своего рода федеративной (или, возможно, конфедеративной) альтернативы унитарной политической конструкции украинского государства. Подобная протодвухпартийная система (особенно с учетом перспективы перехода к парламентско-президентской республике в результате предстоящей политической реформы) способна обеспечить необходимые условия для институционализации базового конфликта украинского общества и перевода непримиримого противостояния северо-запада и юго-востока в плоскость регламентированных формальными процедурами и законом прений сторон.

Казалось бы, первые шаги по подготовке к предстоящим парламентским выборам демонстрируют движение именно в этом направлении. В лагере власти идет интенсивный (по внешним признакам) процесс формирования единого предвыборного блока партий, включающего Народный союз "Наша Украина" (В. Ющенко), Всеукраинское объединение "Батькивщина" (Ю. Тимошенко), Народную партию (В. Литвина) и, возможно, Партию промышленников и предпринимателей (А. Кинаха). Процесс формирования такого "суперблока" на сегодняшний день (май – начало июня 2005 г.) носит довольно противоречивый характер, но тот бонус, который могут получить его участники в случае достижения согласия, весьма велик и соблазнителен. В глазах избирателей такой блок стал бы залогом того, что общественные ожидания, связанные с переменами, провозглашенными "оранжевой революцией", не окажутся напрасными. По существу – это блок надежды сегодняшнего украинского большинства. Поэтому победа на выборах и лидерство в будущей Верховной Раде такому блоку фактически уже обеспечены. По данным опроса, проведенного в мае 2005 г., за такой блок готовы проголосовать 48% от общего числа респондентов или 58% от собирающихся прийти на выборы, что само по себе беспрецедентно для постсоветской Украины (см. рис. 9).

Единственным достойным его соперником на будущих выборах (хотя и существенно более слабым на сегодняшний день) по данным того же опроса является "блок проигравших", включающий Партию регионов (В. Янукович), СПДУ(о) (В. Медведчук), ПСПУ (Н. Витренко) и ряд других. Сегодня за такой блок готовы голосовать 22% респондентов (или 27% от собирающихся прийти на выборы).

Вместе с тем, шансы на реализацию такого цивилизованного сценария развития событий следует оценить как весьма скромные. Ни в одном из двух противостоящих лагерей нет необходимой политической воли к институционализации теневых практик. И победители, и проигравшие (судя по тем действиям, которые были предприняты основными политическими акторами за последние полгода) намерены продолжать действовать в логике "борьбы без правил", острие которой чаще оказывается направленным на политических союзников, нежели на противников. Иными словами, в сегодняшней практике налицо тенденции к острейшей борьбе в рамках формирующихся политических ниш.

Даже в лагере проигравших наблюдаются попытки противопоставить проекту консолидации на основе "Партии регионов" альтернативный проект с основной ставкой на политическую партию "Трудовая Украина" и с соответствующим перераспределением финансовых и организационных ресурсов донецких кланов.

Еще более драматичные конфликты потрясают стан победителей. Здесь на кону верховная государственная власть и контроль над сулящим огромные прибыли процессом приватизации/реприватизации/национализации прежнего советского хозяйственного комплекса. Не завершенный и поныне процесс отделения власти от собственности удерживает украинское общество и его политиков в плену прежней системы политических и социальных отношений.

Наиболее характерными в этом смысле являются позиции двух ведущих фигур нынешней украинской политики, лидеров "оранжевой революции" президента В. Ющенко и премьера Ю.Тимошенко. Эти два политика выделяются не только по объему сконцентрированных ими властных полномочий, но и по доверию к ним украинского населения и по потенциалу "революционной" ("оранжевой", "помаранчевой") легитимности (см. табл. 11). В их политической коллизии воплощается изначальная двойственность "оранжевой революции".

Само это движение представляло собою единство эффективного политтехнологического решения, подчиняющего управляемую социальную стихию задачам смены политического режима, и реальных массовых ожиданий, связывающих с победой революции надежду на принципиальное изменение характера политической жизни в Украине. "Революция" была результатом не только организованного массового недовольства прежней властью, но и результатом стремительной (в своем роде также революционной) реконфигурации прежнего элитного консенсуса. Раньше украинская элита была выстроена Л. Кучмой в логике его политики "лавирования" между Россией и Западом в интересах строительства национального (в понимании постсоветской киевской бюрократии) государства. Команда В. Ющенко предложила принципиально иной проект с прицелом на недвусмысленную интеграцию в политические, военные и экономические макроструктуры Запада и столь же недвусмысленное дистанцирование от России. Соблазн новых перспектив оказался неодолим, что привело к политической изоляции как Л.Кучмы, так и В. Януковича и заложило основы базового элитного консенсуса нового режима.

Вместе с тем, сближение с Западом, евроинтеграция и вхождение в НАТО предполагают принципиальное изменение внешнеполитического имиджа Украины, "осовременивание" характера деловых отношений в экономике Украины, повышения ее инвестиционной привлекательности, улучшение состояния ее судебно-правовой системы, большей прозрачности процедурных механизмов принятия политических решений и т. п. Более того, такой курс предполагает определенное дистанцирование от практики "прямой демократии майдана" и аллюзий по поводу "революционного" происхождения новой власти. С другой стороны, интересы сохранения контроля "победителей" над внутриполитическими процессами на Украине обуславливают неизбежность новых и новых апелляций к политической практике "майдана", новых попыток гальванизации соответствующих массовых настроений и ожиданий, использования соответствующей риторики и имиджевых ресурсов.

Иными словами, логика "оранжевой революции" навязывает нынешним украинским правителям движение одновременно в двух, по многим параметрам противоположных направлениях. При этом "отложенная" политическая реформа предполагает в конце текущего – начале следующего года радикальное преобразование властной иерархии. Это обстоятельство очевидным образом обуславливает расхождение политических стратегий ключевых акторов украинской политики.

Прозападная стратегия, демонстрирующая политическую волю украинского государства к формированию политико-правовых и социально-экономических предпосылок интеграции со структурами Евросоюза и НАТО, в первую очередь персонифицирована фигурой президента В. Ющенко. Тогда как премьер Ю.Тимошенко олицетворяет собою скорее вторую, массовую ипостась "революции", все более обживаясь в столь близкой постсоветскому массовому сознанию роли "борца за правду" и "народного заступника".

Проводя (в качестве главы правительства) популистскую политику административного давления на олигархов и контролируемые ими сегменты экономики Украины, диктуя цены на ключевых товарных рынках (в частности, на бензин и мясо), поощряя социальные выплаты и т. п., Ю. Тимошенко очевидным образом использует делегированные ей ресурсы власти и массовой электоральной поддержки нового режима. Премьер эффективно конвертирует их в собственный электоральный потенциал. Уже сейчас, по данным майского 2005 г. опроса, Всеукраинское объединение "Батькивщина" имеет третий по Украине рейтинг – 10% (см. рис. 8), при том, что рейтинг доверия самой Ю.Тимошенко фактически уже сравнялся с рейтингом В. Ющенко (см. табл. 11). Более того, показатели доверия премьеру выросли куда как сильнее, чем показатели доверия президенту:

Таблица 11 (в % от всех опрошенных)

С учетом сказанного, проект единого "блока победителей" может поставить В. Ющенко в кабальную зависимость от Ю. Тимошенко. Памятуя о предшествующих кулуарных договоренностях двух этих политиков, нельзя исключать, что условием новой договоренности со стороны премьера станет не только самоограничение В. Ющенко 1/3 частью мест в списке объединения, но и гарантия несменяемости Ю. Тимошенко на посту премьера (по крайней мере, до выборов в ВР). Позиция Ю. Тимошенко в этой политической коллизии представляется существенно более выигрышной. Она сохраняет за собой возможность политической инициативы и "права первого хода" как в вопросах своего пребывания на посту премьера, так и в отношении политической реформы и предстоящего перераспределения властных полномочий между президентом, Верховной Радой и премьером.

Траектория политического развития Украины вошла с конца 2004 г. в область бифуркации, особенностью которой является повышенная чувствительность этой траектории к различного рода т. н. "малым возмущениям". Весь период вплоть до предстоящих парламентских выборов политическая система Украины скорее всего будет оставаться в состоянии "повышенной чувствительности к малым возмущениям" и готовности к переменам. Следует признать, что политическое будущее Украины вновь оказывается заложником соглашений, результатом которых могут стать изменение и конституционного строя страны, и ее политической системы, и структуры собственности в ключевых отраслях ее хозяйства.

В то же время, неизменность социального и ментального базиса, на котором В. Ющенко вынужден выстраивать собственную систему власти, роковым образом провоцирует его на возрождение системы персонифицированной и корпоративной власти, замкнутой на фигуре президента, на формирование новой версии прежней клановой административно-хозяйственной структуры.

"Цветные революции" стали своего рода "закономерностью" на пути эволюции постсоветских демократий. Уже можно говорить об универсальности опыта "революционного преодоления" дисфункций таких политических систем. Вместе с тем, украинский случай демонстрирует известную сопротивляемость сформировавшихся в постсоветский период институциональной системы и политического класса, а вместе с тем их хорошую адаптивность к "революционным" новациям. В этом отношении предстоящие политическая реформа и парламентские выборы на Украине станут тем решающим опытом, который позволит судить о том, сумеет ли страна сохранить инерцию демократизирующего ее политику движения

Владимир Лапкин

База данных ФОМ > Цветные революции > Эффект "оранжевой революции" в массовом сознании украинского общества: выводы и прогнозы