Российские граждане весьма оптимистично оценивают и собственные перспективы, и перспективы страны внаступившем году. Традиционный предновогодний опрос ФОМ показал, что россияне сегодня смотрят вбудущее гораздо увереннее, чем в предыдущие годы.

Вопрос 1. Как Вы полагаете, наступающий год лично для Вас будет вцелом лучше, хуже или таким же, как уходящий?

Вопрос 2. А как Вы думаете, наступающий год будет для России вцелом лучше, хуже или таким же, как уходящий?

Анализируя приведенные данные, следует обратить внимание на то, что различия всуждениях респондентов относительно их собственного будущего, содной стороны, и будущего России – с другой, не выглядят контрастно. Аналогичные опросы, проводимые в Западной Европе и, особенно, в США, демонстрируют обычно гораздо более существенную дистанцию между представлениями граждан о личных перспективах и ближайшем будущем страны.

Эту особенность российского общественного мнения можно, при желании, интерпретировать как свидетельство развитого гражданского сознания и патриотизма наших соотечественников, склонных связывать собственное благополучие сблагополучием страны. Но, вероятно, справедливее видеть в этом проявление социального инфантилизма, неуверенности в своих возможностях, склонности уповать не столько на собственные силы, сколько на помощь государства либо благоприятное стечение обстоятельств, обусловленное улучшением макросоциальной ситуации.

Однако заслуживает внимания тот факт, что если в1996–98 гг. опрошенные оценивали свои личные перспективы более оптимистично, чем перспективы страны, то сейчас – впервые за четыре года – думают иначе. Граждане несколько чаще предполагают, что следующий год окажется лучше предыдущего для России, нежели для них самих, и несколько реже – что он хуже сложится для страны. Ипроисходит это вситуации, когда в стране, в отличие отпрошлых лет, идет война, которая, конечно, сейчас не оказывает непосредственного влияния на повседневную жизнь большинства граждан, но могла бы, кажется, вызвать уних тревогу за ближайшее будущее России.

Возможно, респонденты в большинстве своем убеждены, что операция на Северном Кавказе вскоре завершится полной победой федеральных сил; возможно, им настолько импонирует демонстрируемая властями жесткость, что они готовы не обращать внимания на всяческие "издержки". Но, так или иначе, ясно: события на Северном Кавказе невоспринимаются сегодня большинством российских граждан как источник серьезной угрозы для будущего страны.

Вопрос 1. Как Вы полагаете, наступающий год лично для Вас будет в целом лучше, хуже или таким же, как уходящий?

Вопрос 2. А как Вы думаете, наступающий год будет для России в целом лучше, хуже или таким же, как уходящий?

Наиболее позитивные прогнозы, как обычно, дает молодежь. Но даже представители старшего поколения (значительно менее оптимистичные воценках своих собственных перспектив) чаще полагают, что Россию ожидает более удачный год, нежели год ушедший, чем считают, что он окажется таким же или худшим.

Причем в оценке перспектив России оптимизм превалирует – хотя и не в одинаковой мере – всуждениях респондентов, ориентирующихся на самые различные политические силы.

Вопрос: Как Вы думаете, наступающий год будет для России в целом лучше, хуже или таким же, как уходящий?

Наиболее твердую уверенность в завтрашнем дне демонстрируют сторонники правых, но и влагере приверженцев КПРФ сегодня оптимисты встречаются почти втрое чаще, чем пессимисты – несмотря на то, что алармистские настроения всегда были особенно характерны для коммунистического электората.

Рассматриваемый опрос был проведен всего неделю спустя после парламентских выборов, и, казалось бы, на фоне бурно обсуждавшихся в тот момент итогов голосования взгляды сторонников "победителей" и "проигравших" наближайшее будущее страны должны были бы различаться более существенно. Но, как выясняется, итоги выборов воспринимаются избирателями скорее позитивно, нежели негативно, и – что еще существеннее – даже респонденты, недовольные результатами голосования, в большинстве своем считают, что новая Дума будет, по крайней мере, нехуже предыдущей.

Эйфория сторонников "Медведя" и СПС вполне понятна, но и приверженцы КПРФ не меньше удовлетворены результатами выборов. И это не удивительно: коммунисты получили больше голосов, чем на предыдущих выборах, а то обстоятельство, что общая расстановка сил в новой Думе предрекает некоторое ослабление их политического влияния, едва ли может браться в расчет не слишком искушенным и голосующим во многом "по традиции" большинством коммунистического электората. То обстоятельство, что сторонники КПРФ не реже, чем респонденты в целом, утверждают, что новая Дума будет лучше предыдущей (ивчетверо реже дают противоположный прогноз), свидетельствует: левые вдействительности возлагают нанее большие надежды, чем прочие избиратели. Ведь именно приверженцы коммунистов – и это показывали самые различные опросы – оценивали деятельность прежней (подконтрольной левым) Думы особенно высоко.

Сторонники ОВР значительно чаще выражают неудовлетворение итогами выборов. Понятно – они рассчитывали на большее. Но это не мешает им считать, что Дума, в составе которой их избранники все же будут более или менее заметно представлены, по крайней мере, неуступит в эффективности прежнему составу парламента, ниодну из фракций которого они не сочли возможным поддержать напрошедших выборах. С ними склонны соглашаться и "жириновцы", и сторонники "Яблока", еще чаще оценивающие результаты голосования негативно, – возможно, потому, что выборы (помимо относительной неудачи избранников этих респондентов) ознаменовались приходом на Охотный ряд партий, поддерживающих премьера, который достаточно популярен среди почитателей и В.Жириновского, и Г.Явлинского.

Наконец, уже сама непопулярность прежней Думы – безотносительно к итогам прошедших выборов – является вполне достаточным основанием для умеренного оптимизма большинства респондентов в отношении ее преемницы. Аэтот оптимизм мог в известной мере отразиться и на представлениях избирателей о перспективах страны.

Сегодня респонденты почти в равной мере склонны ожидать позитивных сдвигов в политической и экономической сферах.

Причем распределение ответов здесь очень близко кприведенному выше распределению ответов на общий вопрос о том, каким будет этот год для России: более или менее удачным, чем прежний. Напомним, оптимистический прогноз дали 43% опрошенных, пессимистический – 11%.

Необходимо, однако, подчеркнуть, что вопросы о том, как будет складываться экономическая и политическая ситуация внаступающем году, были заданы респондентам 8-9января, – двумя неделями позже, чем этот, более общий, вопрос.

А за это время в стране произошла немаловажная перемена – сменился глава государства. Причем решение Б.Ельцина о досрочном уходе в отставку было воспринято гражданами чрезвычайно позитивно: 91% респондентов выразили одобрение и только 3% – неодобрение. Только 4%опрошенных полагают, что В.Путин, если он станет следующим президентом России, будет справляться собязанностями президента хуже, чем Б.Ельцин, тогда как 71% уверены, что унего это получится лучше.

И вот, к моменту проведения очередного опроса, В.Путин реально приступил к исполнению президентских обязанностей – и, стало быть, опасения, связанные снепредсказуемостью его предшественника, утратили актуальность. Существенно приблизилась сама дата президентских выборов – и следовательно, период неизбежной политической нестабильности, связанный спредвыборной борьбой, сократился вдвое. Шансы В.Путина на победу резко выросли, и эта мысль чрезвычайно широко тиражируется СМИ. Резко вырос и рейтинг В.Путина – теперь абсолютное большинство избирателей готово поддержать фаворита президентской гонки.

Все это, казалось бы, должно было привести кувеличению доли респондентов, с оптимизмом смотрящих взавтрашний день. Подобный эффект действительно имел место, и можно даже привести косвенное свидетельство этого.

Респонденты, склонные рассматривать уход Б.Ельцина вотставку как рубеж между историческими эпохами, демонстрируют заметно больший оптимизм в отношении перспектив России в текущем году, чем те, кто не считает смену президента эпохальным событием. Тут надо оговориться: "эпоха" – это, конечно, сильное слово даже внынешний исторический период, когда по любому поводу упоминается "миллениум". И нельзя считать, что тереспонденты, которые отказываются признать уход Б.Ельцина вехой, отделяющей одну эпоху от другой, оценивают само событие как несущественное. Но тенденция видна вполне отчетливо: те, кто придает этому событию большее значение, чаще оказываются оптимистами в оценке ближайших перспектив страны. А поскольку и те, кто склонен считать его не столь масштабным, тоже признают, что ситуация встране изменилась, и, как мы видели, вподавляющем большинстве своем оценивают это изменение позитивно, то следовало бы ожидать, что прогнозы, даваемые россиянами после добровольной отставки Б.Ельцина, станут вцелом еще более оптимистичными, чем до нее.

Этого, однако, не происходит; более того, суждения опрошенных о том, как изменится политическая и экономическая ситуация в стране, – чуть менее оптимистичны, чем мнения, высказанные респондентами входе предновогоднего опроса.

Возможно, конечно, что это обусловлено вполне "бытовыми", ситуационными обстоятельствами. Вконце концов, в канун новогодних праздников людям свойственно видеть будущее в более светлых красках, нежели в момент перехода к "суровым будням". Но нельзя исключить и того, что события, которыми была отмечена первая неделя года – обострение ситуации в Чечне, рост курса доллара, – породили у части российских граждан мрачные предчувствия, которые, однако, пока не привели к резкому снижению "индекса оптимизма", потому что их негативное влияние было "уравновешено" позитивной реакцией общества на смену "хозяина" Кремля. Если это так, то тенденция к нарастанию беспокойства, тревоги среди россиян должна дать о себе знать в ближайшие недели.