Борис Докторов,
профессор, доктор философских наук,
независимый исследователь (США)
bdoktorov@worldnet.att.net

Автор выражает искреннюю благодарность профессору Иллинойского Университета (Чикаго) Мелвину Холли и профессору Калифорнийского Университета (Сан-Диего) Самуэлу Кернеллу за то, что они привлекают внимание общественности к деятельности и трудам Эмиля Хурьи.

Автор глубоко признателен своим друзьям – руководителям Фонда "Общественное мнение" (Москва) Александру Ослону и Елене Петренко за поддержку проекта "АМРО", в рамках которого подготовлена настоящая статья.(Полный текст статьи см. в журнале "Телескоп": наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев" (2002. № 5).)

Введение

Столетия стирают прошлое, разрывают цепочки событий, перемешивают вчерашнее с давно минувшим, вырывают из книги истории важные страницы. Поэтому при изучении прошлого нередко обнаруживаются факты, события и имена, заставляющие по-новому увидеть исторический процесс, отказаться от сложившихся представлений и дать оригинальную трактовку известным явлениям.

Неизвестные страницы обнаруживаются не только при изучении событий, отделенных от нас целыми веками, но при анализе поры, от которой нас отделяют всего несколько десятилетий. На протяжении ряда лет автор изучает процесс становления современных технологий анализа общественного мнения и методов прогнозирования электорального поведения. Несмотря на то, что период формирования и развития указанных направлений социологии по историческим меркам весьма короток, их историография явно неполна и требует уточнения.

Центральной темой настоящей статьи является жизнь и творчество Эмиля Хурьи (1892 – 1953) – пионера изучения общественного мнения американского электората, одного из первых профессиональных аналитиков трендов массового сознания, первого официального консультанта президента Америки по ведению избирательных кампаний, дипломата, успешного журналиста. В настоящий момент его имя известно лишь крайне узкому кругу американских политологов и исследователей общественного мнения (поллстеров, от английского "poll" – опрос общественного мнения). Пришло время познакомить с его трудами и российских исследователей.

Существует множество объективных и субъективных причин, в силу которых методы, развитые Хурьей, были забыты во второй половине минувшего века. Лишь в последние годы исследователи природы президентской власти в США и аналитики "Нового курса" стали упоминать имя Хурьи. Важную роль в пересмотре вклада Эмиля Хурьи в становление современной культуры изучения общественного мнения безусловно внесет книга историка Мелвина Холли,(Holly M.G. The Wizard of Washington; Emil Hurja, Franklin D. Roosevelt and the birth of public opinion polling. NY: Palgrave, 2002.) опубликованная в начале 2002 года.

Основные научные достижения Э. Хурьи связаны с анализом и прогнозированием итогов общенациональных выборов. Он начал применять оригинальный метод в конце 1920-х гг., а пик его деятельности пришелся на первую половину 30-х гг. В это время имена "отцов-основателей" современной технологии измерения общественного мнения Джорджа Гэллапа, Арчибальда Кроссли и Элмо Ропера еще не были известны. Журналисты ведущих американских газет, оценивая шансы претендентов на победу в президентских выборах, начинали сообщения словами: "Согласно прогнозам Эмиля Хурьи..."

Эмиль Хурья и методы проведения опросов общественного мнения

Вклад Хурьи в изучение общественного мнения и поведения электората настолько значителен, что не рассмотрев методы и результаты его исследований, невозможно понять генезис как современной технологии изучения общественного мнения, так и процесса встраивания информации о результатах социологических исследований в проведение президентской предвыборной кампании.

Хурья занялся анализом прогнозирования итогов общенациональных выборов на несколько лет раньше, чем отцы-основатели приступили к систематическому изучению общественного мнения по широкому кругу социально значимых проблем. И так оказалось, что и хронологически, и логически творчество Хурья связывает эпоху "соломенных" опросов и современный этап развития социологии, начавшийся с середины 30-х годов ХХ века.

Свыше тридцати лет назад, когда автор этой статьи занимался историко-методологическими и прикладными аспектами многомерного факторного анализа, выдающийся советский психолог Борис Герасимович Ананьев (1907 – 1972) указал ему на проблему миграции методов, пояснив, что вне рамок анализа подобного процесса многие сущностные вопросы использования статистических технологий в психологии остаются без ответа. По мнению Б. Г. Ананьева, изучение путей перехода различных теоретико-эмпирических методов из одной области знания в другую следует рассматривать в качестве одного из важнейших принципов историко-научного анализа, поскольку в этом случае действительно открывается процесс становления отдельных наук и Науки в целом.

Как показано в наших предыдущих публикациях, современная технология измерения общественного мнения выросла на базе обобщения опыта изучения читательских предпочтений аудитории прессы и радио, а также анализа приемов повышения эффективности рекламы. Более того, эта связь обнаруживается в трудах Гэллапа и Кроссли, Ропера и Черингтона.

Э. Хурья пришел к своей аналитической технологии прогнозирования итогов выборов иначе. Он опирался на методы анализа качества руды и прогнозирования колебаний на рынке ценных бумаг. Признание этого обстоятельства принципиально меняет трактовку генезиса выборочных опросов общественного мнения и показывает множественность миграционных путей, пересечением которых является современная технология проведения опросов. Кроме того, путь Хурьи к изучению общественного мнения и в политико-философском отношении отличался от того, которым шел Гэллап. Таким образом, множественность векторов, приведших к созданию научной методологии изучения общественного мнения, обнаруживается не только в инструментально-технологическом пласте исследовательской практики, но и в ее общенаучном базисе.

Одной из сквозных задач изучения различных сторон процесса формирования современной технологии проведения, используемой в различных направлениях социологии, является поиск взаимосвязи между двумя основными атрибутами измерительной процедуры: ее внутренним совершенством и ее внешним оправданием. Импульс к подобному анализу социологических измерительных процедур возник следствии наших многолетних дискуссий с автором ряда монографий по истории и философии физики Борисом Григорьевичем Кузнецовым (1903 – 1982). Его перу, в частности, принадлежит одно из лучших жизнеописаний А. Эйнштейна, сформулировавшего критерии внутреннего совершенства и внешнего оправдания выбора научной теории.(Кузнецов Б.Г. Эйнштейн. М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 117-135.)

Согласно первому критерию, теория должна согласовываться с опытом, что очевидно. Второй критерий подчеркивает целостность и естественность теории, отсутствие в ней специальных, ad hoc, допущений. Метрологическая интерпретация эйнштейновских критериев означает, что измерительная процедура должна иметь общенаучное обоснование, а результат измерения – быть верным, т. е. находить подтверждение за рамками измерения.

Так, схема опросов, проводившихся журналом "Литерари дайджест" в 1916 – 1932 годах, имела внешнее оправдание, поскольку ее результаты совпадали с итогами президентских выборов, но была весьма далека от внутреннего совершенства. В 1936 году ее потеснила более "внутренне совершенная" измерительная процедура Гэллапа, прогнозировавшая переизбрание Ф. Рузвельта. Вместе с тем, многое в гэллаповской схеме построения выборки в то время было лишено серьезной научной проработки. Это обнаруживалось, в частности, в отсутствии должной простоты, экономичности его процедуры выборки. Понятие внутреннего совершенства, введенное Эйнштейном, несколько неопределенно, но оно явно подразумевает наличие изящества и простоты теории. Большей гармонии внешнего оправдания и внутреннего совершенства Гэллапу удалось достичь лишь после фиаско 1948 года.

Предлагаемая статья лежит на пересечении двух направлений, анализируемых автором в последние годы. Первое – это историко-методологические исследования возникновения и развития опросов общественного мнения в США.(См. статьи Б. Докторова: Дж. Гэллап - наш современник: к 100 летию со дня рождения // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев (далее - Телескоп). 2000. № 2. С. 2-18; Джордж Гэллап: "Мне всегда нравилось изучение рекламы" // Телескоп. 2000. № 6. С. 2-18; Они сильнее других хотели знать, как работает реклама // Телескоп. 2001, № 4. С. 2-18; Гэллаповское наследие: прошлое и настоящее одного из наиболее из-вестных социологических индексов (Статья 1) // Телескоп. 2001. №6. С. 30-41; Гэллаповское наследие: прошлое и настоящее одного из наиболее известных социологических индексов (Статья 2) // Телескоп. 2002. № 1. С. 26-36.) Второе, являющееся частью первого, но имеющее свою предметную специфику, может быть названо так: опросы общественного мнения и институт президентской власти. Ранее некоторые аспекты этой темы были кратко рассмотрены нами применительно к российским реалиям.(Докторов Б.З., Ослон А.А., Петренко Е.С. Эпоха Ельцина: мнения россиян. Институт Фонда "Общественное мнение". М., 2002.)

В целом предпринимается попытка решения трех взаимосвязанных задач. Во-первых, охарактеризовать истоки исследовательских приемов, разработанных и использовавшихся Э. Хурьей; во-вторых, рассмотреть эти приемы и оценить их эффективность и, в-третьих, охарактеризовать роль Хурьи в становлении современной культуры изучения общественного мнения и практики учета мнений населения властными институтами.

Биография политического оракула: путь в столицу

Эмиль Хурья родился в городке Кристал-Фоллз в штате Мичиган, который населяли преимущественно выходцы из Финляндии. В 2000 году в нем проживало всего 1722 человека. А в начале ХХ века это был маленький шахтерский поселок.

Эмиль был вторым из двенадцати детей в семье. Как и большинство местных жителей, отец Эмиля работал горняком, но, став инвалидом в результате аварии, занялся бизнесом. Он не имел образования, однако неплохо знал английский и был известным человеком в финской общине. В семье сохранилось письмо, пришедшее ему из Финляндии, с коротким адресом: "Матту Хурье, США". Его имя упоминается в списке спонсоров строительства финского колледжа.

Эмиль Хурья с детства отличался трудолюбием и жаждой знаний. В шесть лет он начал продавать местные англо- и финноязычные газеты и вскоре освоил небольшой печатный станок, установленный в магазине отца. Еще учась в школе, он помогал отцу вести дела.

В 1909 году Хурья закончил школу и отправился на Запад – так началась его самостоятельная жизнь. Через полгода он добрался до Сиэтла, где нашел работу печатника. Затем, сдал специальный экзамен и получил место сортировщика почты. Судьба свела его с одним из директоров фирмы, занимавшейся экономическим развитием Аляски. В мае 1911 года Хурья закончил колледж в городе Якима, где изучал организацию бизнеса, и пароходом отправился на Аляску.

В Фэрбенксе, центре транспортной системы Аляски, Хурья устроился работать репортером в газету и быстро стал заметной фигурой в местной журналистике. Он брал интервью у политиков и инженеров, изучал экономику и историю Аляски, а чуть позже начал публиковать в газетах очерки об Аляске и Юконе.

Хурья получил лютеранское воспитание, а значит – и любовь к знаниям. Не имея возможности продолжить образование на Аляске, он вернулся в Сиэтл и в 1913 году поступил в университет штата Вашингтон. Он занимался журналистикой, много писал об Аляске, и в начале 1915 года его выбрали главным редактором университетской газеты.

Большое значение для формирования взглядов Э. Хурьи имели лекции по истории США профессора Фредерика Тернера (1861 – 1932). В течение многих лет он развивал учение об определяющей роли географических особенностей Америки в формировании национальной культуры и характера. В частности, он указывал, что развитие Америки в значительной мере определялось продвижением поселенцев на Запад. Кроме того, Ф. Тернер отстаивал важность использования экономических и статистических методов и данных в исторических исследованиях.

Заметное влияние на политические взгляды Хурьи оказали также лекции профессора Вернона Паррингтона (1871 – 1929), многие годы преподававшего в Университете штата Вашингтон. Его исследование "Основные течения в американской философской мысли", первые два тома которого были опубликованы в 1927 году, современные авторы признают классическим. Паррингтон писал, что он всегда был мятежником и пришел к радикализму через искусство и литературу. Радикализм Паррингтона основывался на идеях демократии. По его собственным словам, он "был более либералом, чем консерватором, последователем Джефферсона, а не федералистов". Демократ Томас Джефферсон, третий президент Америки, верил, что люди способны участвовать в решении сложнейших вопросов государственного устройства. Его оппоненты, федералисты, исходили из того, что управление государством – слишком сложный процесс, чтобы учитывать мнение населения.

Помимо предметов, обязательных для журналиста, Хурья посещал занятия по минералогии и инженерному делу. Университет, готовивший кадры для горнодобывающей промышленности, приглашал для чтения лекций ведущих специалистов страны. В частности, студентов знакомили с выборочными методами оценки качества руд Аляски.

Уже став известным политическим аналитиком, Хурья говорил, что при изучении общественного мнения он применяет методы, используемые при анализе качества руды. В горном деле выбирают несколько кусков руды, размельчают их, определяют качество и стоимость за тонну. В политическом исследовании берут группы избирателей, изучают их электоральные намерения и сравнивают с тем, как они голосовали раньше. Это позволяет установить процентное изменение веса данной страты избирателей среди других и довольно точно предсказать результат голосования.

Таким образом, в основу проведенного Э. Хурьей на рубеже 20 – 30-х гг. ХХ века анализа электоральных установок и построения прогнозов общенациональных выборов легли демократические традиции, заложенные отцами-основателями Америки, понимание историзма во взгляде на политику и знакомство с выборочными методами статистики.

Для историко-биографического анализа и для понимания генезиса исследований общественного мнения важно понять, сыграли ли знания, полученные Хурьей, роль катализатора в обращении исследователя к занятиями политическими прогнозами, или они лишь дополнили картину, сложившуюся в его сознании еще до того, как он прослушал соответствующие курсы. Нам представляется, что жизненный опыт Хурьи все же был первичным. При этом заметим, что его интерпретация роли журналиста в обществе подразумевала эрудированность и аналитичность взглядов. К научно-исследовательской деятельности он себя не готовил.

Несмотря на занятость, Хурья не разорвал связей с Аляской. Он писал для газет Аляски и был одним из лидеров студенческого землячества. Хурья принимал активное участие в социальной и культурной жизни университета. А вскоре произошло событие, во многом определившее его карьеру и судьбу.

Осенью 1915 года Генри Форд (1863 – 1947) – автомобильный магнат и известный пацифист – решил отправить в Европу представительную делегацию для начала мирных переговоров. Он выслал приглашения 150 влиятельным пацифистам, социалистам и феминисткам. Кроме того, губернаторам всех штатов было предложено лично участвовать в переговорах или направить своих представителей. Кроме того каждый ректор одного из пятнадцати ведущих университетов страны получил право включить в состав делегации двух студентов – в качестве наблюдателей без права голоса. Непременным условием для участников было знание иностранных языков. Хурья отвечал всем требованиям, поскольку знал финский, немецкий и немного шведский.

Отправляясь в Европу, Хурья получил статус официального представителя губернатора Аляски и вез от него письмо к королю Швеции, содержащее просьбу рассматривать Хурью как официального посла Аляски в Швеции.

В Норвегии, Швеции, Германии и Голландии Хурья встречался со многими политиками, анализировал виденное и писал репортажи для американских газет. Поездка расширила его кругозор, позволила познакомиться со многими влиятельными людьми, способствовала росту профессионализма. Он продолжал публиковаться в газетах Фэрбенкса, вел еженедельную колонку в одной из газет Сиэтла и был специальным корреспондентом одного из научных издательств Сан-Франциско.

В 1917 году, в возрасте 25 лет Хурья становится секретарем представителя Аляски в Конгрессе США и принимает активное участие в обсуждении вопросов развития этой территории. В начале апреля 1918 года он присутствовал на выступлении президента Вудро Вильсона (1856 – 1924), требовавшего от Конгресса разрешения на вступление США в войну против Германии. Воодушевленный призывом главы государства, Хурья идет в армию. Он прошел краткий курс подготовки и начал служить в воздушных войсках, предполагая участвовать в военных действиях. Однако ему было поручено редактировать одно из военных изданий. В 1919 году Хурья демобилизовался в чине капитана.

До периода Великой депрессии финская община США голосовала за республиканцев. Однако жизненный путь Хурьи, встречи с различными представителями этнических политических движений, события в стране достаточно рано определили демократические ориентации исследователя. Как участник европейской делегации Форда и ветеран Первой мировой войны он поддерживал политику демократического правительства президента Вильсона, трактовавшего участие США в войне как акт защиты демократии.

В начале 1920 года на конвенте демократической партии Э. Хурья поддержал выдвижение кандидатом в вице-президенты страны Франклина Рузвельта (1882 – 1945), отвечавшего в правительстве Вильсона за развитие военно-морского флота.

Завершив образование, в июне 1920 года Э. Хурья женился на своей университетской подруге, красивой и энергичной Гудрин Андерсен – ее семья имела датские корни. Чуть позже он отправляется в Техас, где начался нефтяной бум. В течение следующих трех лет он издавал и редактировал газету "Дэйли Америкэн", параллельно изучая нефтяной бизнес. Следующие два года Хурья провел в Калифорнии – там он стал редактором и владельцем трех еженедельников.

В 1927 году он возвращается в Техас и работает консультантом на нефтедобывающем предприятии, не прекращая при том журналистской деятельности. Фактически вся жизнь Хурьи была связана с добычей полезных ископаемых: и на родине, в Мичигане, и на Аляске, и в Техасе. Газета "Дэйли Америкэн" была известна широкому кругу специалистов, занимавшихся добычей полезных ископаемых. Друзья пригласили Хурью работать на нью-йоркской бирже, расположенной на Уолл-стрит, где он занимался анализом ценных бумаг горнодобыващей и нефтяной отраслей. Особое внимание уделялось динамике рынка нефти и золота.

Подобная работа предполагает не только владение техникой анализа трендовых кривых, но и понимание определяющих колебания рынка причин, глубокое знание системы взаимосвязанных отраслей, информированность о состоянии огромного числа фирм, работающих в этих отраслях, а главное – знание макроэкономики и политики. Подобный анализ всегда является синтезом тенденций видимых и латентных, но весьма вероятных при прогнозируемом развитии социально-политических и экономико-финансовых условий. Исследования деятельности классиков инвестирования в ценные бумаги и современных гуру анализа рынка акций показывают, что для них характерно обостренное восприятие изменчивости экономических процессов и доскональное знание писаных и неписаных законов поведения биржевых "быков" и "медведей". Все вышеперечисленное невозможно без серьезных знаний в политологии и макросоциологии.

В конце 1920-х годов Хурья обладал огромным опытом журналиста, он был знаком со многими политиками и понимал, как действуют скрытые и видимые пружины политической жизни страны. Он прекрасно знал проблемы Аляски и был хорошо информирован о жизни Запада Америки. В период работы в Вашингтоне наблюдал в непосредственной близи деятельность федеральной власти. Наконец, он стал экспертом в области горнодобывающей и нефтяной индустрии и выработал правила анализа и прогнозирования трендов акций фирм, представлявших эти отрасли. Даже во время Великой депрессии, когда рынок акций рухнул, Хурья продолжал работать с акциями золотодобывающих компаний и пристально следил за ходом политических и экономических процессов в стране. Представляется, что его деятельность по анализу рынка ценных бумах как раз и стала тем цементным раствором, который соединил накопленные Хурьей знания и опыт и позволил ему найти новую область применения качественно-количественных методов – отслеживание и прогноз динамики электоральных намерений.

Звездные годы

Подробное рассмотрение биографии Эмиля Хурьи позволяет увидеть путь, которым он шел к политическим исследованиям, и выделить в этом движении то личное и надличное, что круто изменило траекторию его жизни и породило принципиально новый вид социально-политических исследований, включающих в себя изучение общественного мнения электората. Что же послужило импульсом для его социологической деятельности? Ведь он был известным журналистом и к концу 20-х годов ХХ века приобретал все больший вес среди аналитиков рынка акций. В этих двух сферах Хурья мог в полной мере выразить себя и обеспечить весьма безбедную жизнь.

Подобный импульс может как исходить извне, так и возникнуть внутри человека, точно преломление его жизненного опыта. Ранее нами было показано, что Чарльз Парлин, отец маркетинга, начал исследования не по собственной инициативе, а по заданию фирмы, в которую он был приглашен для анализа нужд потребителя. Джордж Гэллап сам пришел к созданию системы изучения общественного мнения, но все же это было продолжением его научной деятельности, которая развивалась в ответ на запросы издателей (узнать литературные интересы аудитории) и производителей рекламы (найти приемы повышения эффективности ее воздействия). Таковы же мотивы деятельности Кроссли и Ропера.

Э. Хурью никто не подталкивал, более того – ему пришлось долго убеждать людей из окружения президента Ф. Рузвельта в том, что использование новых аналитических методов изучения электоральных установок необходимо для успешного ведения избирательной кампании.

Парлин составил смету на проведение исследований и смог приступать к делу – фирма все финансировала. Опросы Кроссли и Ропера проводились по заказам издательских структур. Гэллап, хотя и взял на себя финансовый риск за неточные прогнозы исхода выборов, смог убедить руководство мощного газетно-журнального синдиката в полезности социологических данных. А Хурья на протяжении ряда лет сам финансировал свою работу.

В 1928 году Хурья безуспешно пытался заинтересовать в целесообразности проведения опросов для управления избирательной кампанией председателя Национального комитета демократической партии Джона Рэскоба (1879 – 1950) и кандидата в президенты от демократов Альфреда Смита (1873 – 1944). Через год он осуществил вторую попытку, предложив то же самое Чарльзу Майкельсону, возглавлявшему в демократической партии отдел по связям с прессой. Ответа он не получил.

Между тем, это был цвет американской политической и деловой элиты – люди, в принципе способные оценить значение предложения Хурьи для партии. Д. Рэскоб был одним из столпов американской автомобильной промышленности. С 1928 по 1932 год он являлся ключевой фигурой в демократической партии. А. Смит считался ведущим американским политиком, его четыре раза избирали губернатором Нью-Йорка. Ч. Майкельсон в течение тридцати лет возглавлял один из важнейших департаментов демократической партии, был спичрайтером Ф. Рузвельта. Он являлся младшим братом Нобелевского лауреата по физике Альфреда Майкельсона.

Не вызывает сомнений, что все эти политики читали "Литерари дайджест", знали о высоком качестве электоральных прогнозов журнала и, в частности, об очень точном предсказании победы Кулиджа (1872 – 1933) в 1924 году. Видимо, полагая, что и в 1928 году они смогут следить за ходом развития избирательного процесса по публикациям дайджеста, они не желали разбираться в технологии Хурьи.

Однако они не осознали того, что Хурья, в отличие от "Литерари дайджест", предлагал новую для того времени концепцию активного прогноза. Он был готов выступить не только как аналитик-прогнозист, но и как консультант, разрабатывающий стратегию победы кандидата от демократической партии. Именно в таком режиме работают аналитики рынка акций. Они не только наблюдают и фиксируют колебания индекса Доу-Джонса и других показателей "здоровья" рынка, но также стремятся выявить причины существующего положения вещей. А главное – они должны предложить клиентам оптимальную стратегию инвестиционной деятельности.

В 1932 году Хурья доказал эффективность своей технологии. Используя дружеские связи, он получил право представлять Аляску на конвенте демократической партии и предложил руководству партии увязать стратегию выборов с данными опросов электората. В подтверждение целесообразности подобной тактики он привел результаты анализа территориальной статистики голосований в предыдущие годы и оценки финансовых затрат демократов, которые в ряде случаев оказались бы бесполезными. Например, Новая Англия традиционно поддерживала демократов, поэтому, по мнению Хурьи, там можно было не проводить активной избирательной кампании. Юг США, наоборот, всегда считался республиканским, и потому затраты времени и денег на попытки провести там кандидата от демократической партии оказались бы бесполезными.

Возможно, что и в этот раз Хурье не удалось бы отстоять свою идею, но обстоятельства сложились в его пользу. Выдвижение Рузвельта кандидатом в президенты от демократической партии в значительной мере было результатом деятельности двух людей, веривших в действенность опросных технологий. Один из них – Джесси Строс (1872–1936), активный член партии, успешный бизнесмен и будущий посол Америки во Франции. Второй – известный медиа-магнат Рэндольф Херст (1863 – 1951). Он нашел компромиссное решение, включавшее поддержку конвентом кандидатуры Рузвельта. Не исключено, что при этом Херст учитывал итоги опросов общественного мнения, проводившихся в 20 – 30-е годы ХХ века рядом изданий его медиа-империи.

Руководителем избирательной кампании 1932 года Рузвельт назначил Джеймса Фарли (1888 – 1976). Хурья был утвержден его политическим консультантом. В то время ни Рузвельт, ни Фарли не понимали, каким образом с помощью опросов можно определить отношение избирателей к кандидатам, но избирательный штаб уже в сентябре внимательно читал оптимистичные прогнозы Хурьи и его предложения по уточнению особенностей проведения избирательных кампаний в различных штатах. Хурья писал, что его отчеты нравятся Фарли, Ч. Майкельсону и Луису Хуву (1871-1936) – постоянному советнику Рузвельта, которого называли вторым "я" президента. В одном из своих осенних писем Хурья пишет: "...мне звонили, чтобы я проконсультировал губернатора Рузвельта перед его поездкой. Он (Рузвельт) сказал, что читает мои отчеты с интересом (мой анализ прошлых выборов и текущую ситуацию в каждом из штатов на основе опросов) и задавал мне множество вопросов". В заключение исследователь отмечает, что еще в июле ему никто не верил, но теперь многие изменили отношение к данным опросов.(Holly M. Idem. P. 46.)

Все, что Хурья делал в 1932 году, методологически основывалось на принципах выборочного анализа и методах изучения трендов акций, а статистически – на публикациях результатов опросов, проводившихся в 1928 году "Литерари дайджест" и рядом изданий, принадлежащих Херсту ("Нью-Йорк Геральд", "Цинцинатти Энквайрер", "Коламбус Диспэтч", "Чикаго Трибьюн" и других), а также на статистике президентских выборов 1928 года и выборов в Конгресс 1930 года. Хурья отчетливо понимал невозможность прямого использования материалов публикаций "Литерари дайджест" и херстовской прессы в силу того, что их финальные выборки не репрезентировали американский электорат. Так, по его расчетам, "Литерари дайджест" недооценивал силу демократически настроенных избирателей во всех 48 штатах. В силу этого в 1928 году "Дайджест" прогнозировал, что 36% голосов избирателей будут отданы за демократа Смита, тогда как он получил 41%. Журнал строил выборку по адресам владельцев автомобилей и телефонов; в опросах Херста карточка с вопросом об электоральных предпочтениях высылалась по каждому десятому адресу в телефонной книге. Однако Хурья знал истинную статистику социальной стратификации владельцев телефонов: три четверти телефонных номеров приходилось на семьи, расположенные в верхней половине лестницы доходов, и одна четверть – на семьи из нижней половины. Кроме того, в телефонные книги входили не все номера телефонов, владельцы которых жили в сельской местности.

С учетом особенностей американской избирательной системы, когда для победы кандидат в президенты должен заручиться большинством голосов выборщиков от штатов, Хурья анализировал электоральные намерения не только на общенациональном уровне, но и в большинстве ключевых штатов.

В сентябре обнаружилось, что в сельской местности женщины вероятнее поддержат республиканского кандидата, действующего президента Гувера (1874- 1964). Хурья начинает тщательный анализ электоральных установок мужчин и женщин, ищет приемы интерпретаций публикуемых материалов опросов с целью более точного представления ситуации по стране, а также корректирует деятельность избирательного штаба демократов: "Мэриленд. Лучше с женщинами, чем с мужчинами; нет необходимости в специальной работе"; "Теннесси. Лучше с женщинами, чем с мужчинами; нет необходимости в специальной работе"; "Айова. В целом – нормально, но большинство женщин из фермерских семей, вероятно, будут против Рузвельта". "Канзас. Лучше с женщинами, хуже с мужчинами. Надо работать с обеими группами".

Хурья создал огромную карту Америки, на которой цветами обозначал степень поддержки Рузвельта и Гувера. Это давало информацию о том, где надо было усиливать эффективность масс-медиа, контролируемых демократами. В конце октября Хурья направил Фарли отчет, в котором писал: "Мы изучили материалы 378 различных опросов, проведенных газетами, журналами и радиостанциями – в транспорте, на судах, в самолетах. Всего было опрошено 19 216 000 избирателей. Данные показывают, что Рузвельт выигрывает с хорошим преимуществом... Мы проверяли и перепроверяли, ...устраняя смещения пересчетом по штатам и даже по отдельным графствам... Один опрос, точно соломинка, брошенная в воздух, ничего не означает, но миллион соломинок в воздухе укажет, куда дует ветер". Своему другу финансисту Бернарду Баруху (1870 – 1965), советнику по вопросам экономики шести президентов, он сообщал, что Рузвельт победит, и добавлял: "Я сомневаюсь в том, что кто-нибудь способен его остановить". 14 октября в отчете Фарли было сказано: "Фактически Рузвельт – президент".(Holly M. Idem. P. 53.)

4 ноября, за несколько дней до выборов, Хурья писал Фарли, что ожидаемое назовут "революцией в урне для голосования". Так оно и произошло. Прогноз был – 7, 5 млн. голосов. В действительности Рузвельт получил 7, 2 млн. Хурья ошибся в предсказании итогов лишь по трем штатам.

После кратковременной успешной работы в администрации Рузвельта в начале 1934 года Хурья возвращается в Национальный комитет демократической партии. Его задача – оказание помощи кандидатам от партии в ходе выборов в Конгресс. Он разрабатывал общую стратегию проведения кампании в штатах, высылал кандидатам материалы для выступлений, консультировал по отдельным вопросам. Газеты предсказывали победу на выборах 1934 года республиканской партии. Оптимистически настроенные демократы говорили о преимуществе в четыре места, Хурья прогнозировал – в десять. В действительности демократы победили с преимуществом в девять мест. Фактически оправдался и его прогноз по штатам, он ошибся только в двух случаях. Впервые после 1902 года президентская партия выиграла выборы в Конгресс. Рузвельт был восхищен работой Хурьи и сказал, что это "самое знаменательное", что он когда-либо слышал в течение своей долгой политической карьеры.

На протяжении долгого времени деятельность Хурьи не освещалась прессой, никто не знал, каким образом демократическая партия так точно прогнозировала итоги голосования. Но в 1935 году Фарли раскрыл свое "секретное оружие" – журналисты узнали об опросах, об электоральной карте, прогнозах и методике Хурьи. Он мгновенно стал ключевой фигурой национальной политики.

Одновременно усиливался интерес Рузвельта к исследованиям общественного мнения. Хурья регулярно направлял подготовленных сотрудников в важнейшие штаты и с помощью вопросников изучал отношение населения к политике. Использовал он и почтовые вопросники. Личные связи помогали ему получать материалы "Литерари дайджест" и изданий Херста раньше, чем их результаты публиковались.

В 1935 году в силу ряда внутриполитических процессов фиксировалось снижение индекса доверия политике Рузвельта, и это начинало волновать и его, и руководство демократической партии. "Секретный" опрос Хурьи показал, в частности, рост популярности сенатора из Луизианы Хью Лонга (1893 – 1935), поначалу поддерживавшего "Новый курс" Рузвельта, но потом обнародовавшего собственную программу, которая в традициях американской политической терминологии может быть названа популистско-социалистической. По данным опроса, Лонг рекрутировал скорее голоса демократов, чем республиканцев. Убийство сенатора Лонга в сентябре 1935 года не решило проблему появления кандидата от третьей, "Объединенной", партии (the Union Party), созданной из бывших сторонников Рузвельта.

Начало 1936 года принесло Рузвельту далеко не лучшие новости. Результаты опросов, проводившихся "Литерари дайджест" и недавно созданным Институтом Гэллапа (the American Institute of Public Opinion) были тревожными. Хурью называли в прессе "волшебником из Вашингтона", "чудесным предсказателем" и с нетерпением ждали его прогнозов. Он опять начал свою "алхимическую" деятельность" в одной из комнат штаба демократической партии. То был скорее кабинет инженера, чем руководителя политической акции. Подшивки газет, книги по истории, материалы голосования на предыдущих выборах, счетные машины. Хурья говорил ассистентам: "Политика – это география плюс экономика. В ней нет никакой магии, только работа". На карту США наносились данные об электоральных намерениях населения штатов и более мелких территориальных структур. Все это еженедельно обновлялось.

В ходе анализа статистики Хурья заметил, что городское население скорее симпатизировало демократам, а сельское – республиканцам. Это убедительно доказали постэлекторальные исследования. Таким образом, Хурья первым из исследователей обнаружил детерминирующее влияние урбанистического фактора на характер голосования.

В микромодели населения, конструировавшейся Хурьей, учитывались география региона страны, тип населенного пункта, пол респондентов, характер их занятий, вероисповедание и т. д. Данные всех опросов, поступавшие к нему, пересчитывались на основе принципа квот. Но главным оружием стал "анализ трендов". Изучая то, как население штатов голосовало прежде, Хурья точнее представлял динамику установок избирателей и выработал инструмент более точной оценки того, как поведут себя голосующие впервые. Тренд, говорил Хурья, его направление и скорость – лучший друг аналитика: "Тренд – это большое дело. Тренд – это мнение в развитии".

Отдельной задачей было изучение прессы. По оценкам Хурьи, в то время существовало почти 13 000 ежедневных и еженедельных изданий. Он отобрал 174 общенациональные газеты. Кроме того, была разработана методика анализа отношения различных радиостанций к Рузвельту и его политике.

О том, что Хурья тонко понимал природу трендов, говорит следующий факт. В 1936 году гарвардский профессор математики и экономики Вильям Крум (1894 – 1967), безусловно значительно лучше Хурьи знавший математическую теорию статистики, построил модель голосований, учитывавшую итоги выборов 1932 года и результаты опросов "Литерари дайджест" в 1936 году. Получалось, что республиканец Альфред Лэндон (1887 – 1987) должен будет выиграть избирательную кампанию. Хурья взвесил данные дайджеста и предсказал убедительную победу Рузвельта.

Еще в мартовском конфиденциальном отчете Хурья отмечал, что ни один из возможных республиканских кандидатов не выиграет в своем родном штате. Действительно, победа Рузвельта была абсолютной: за него проголосовало большинство (почти 61%) избирателей, он проиграл Лэндону лишь в двух небольших штатах. В тот год верными были прогнозы всех, кто использовал квотные выборки – Гэллапа, Кросли и Ропера с Черингтоном. Ошибочным был прогноз "Литерари дайджест".

Два крупных специалиста в области изучения общественного мнения Хэдли Кэнтрил (1906 – 1961) и Дениэль Кац отмечали, что "под руководством Эмиля Хурьи Национальный комитет демократической партии разработал отвечающую партийным нуждам совершенную машину для измерения общественного пульса". Такова оценка специалистов. Но еще в марте 1936 года, т. е. до победы "новой" технологии изучения общественного мнения над измерительной процедурой "Литерари дайджест", портрет Хурьи появился на обложке журнала "Тайм". Это означало, что Эмиль Хурья – супергерой национального уровня. Его признавали дельфийским оракулом от политики. Имена гостей, приезжавших на приемы в доме Хурьи, читались как справочник "Who is Who".

Технология Эмиля Хурьи: точка смены исследовательских парадигм

Перед тем как предпринять попытку осмыслить вклад Хурьи в становление современной технологии и практики изучения общественного мнения, расскажем кратко, как протекала его жизнь после 1936 года.

В июле 1939 года он выкупил у известного журналиста Севеллона Брауна (1887 – 1956) журнал "Пасфиндер", выходивший в Вашингтоне с 1890-х. Издание переживало далеко не лучшие времена, но через некоторое время стало популярным в "средней Америке": городах с населением до 100 тыс. человек, небольших городских и сельских населенных пунктах, где в 1940 году жило 52% населения страны. Однако не все развивалось благополучно, и в декабре 1944 года Хурье пришлось покинуть журнал.

В 1937 – 1938 годах Хурье, благодаря его работе в администрации президента и огромным личным связям, удалось содействовать успеху крупной внешнеполитической акции – празднования 300-летия основания Нью-Свиден, первого шведского поселения в Америке. Одна из проблем заключалась в том, чтобы преодолеть ряд сложностей во взаимоотношениях Швеции и Финляндии и сделать этот праздник не только шведским, но и финским. Хурья добился успеха – по мнению специалистов, празднование юбилея способствовало сближению скандинавских стран с США в период, когда политику в Европе определяли СССР и Германия.

Хурья был американцем, но не забывал о своих финских корнях. В 1940 году, во время войны между СССР и Финляндией, Хурья оказался в сложном положении. Опираясь на авторитет бывшего президента Гувера, он совместно с рядом других видных политиков добивался финансовой и политической помощи Финляндии, но изоляционистские силы оказались сильнее, и Рузвельт решил не портить отношения со Сталиным. В годы Второй мировой войны Гувер и Хурья многое сделали для того, чтобы США не объявляли войну Финляндии, которая была тогда союзницей Германии. В июле 1945 года, сразу после окончания войны, Хурья обратился непосредственно к президенту Трумэну, лоббируя восстановление дипломатических отношений с Финляндией. Они были восстановлены в августе 1945 года.

Дипломатические усилия Хурьи были высоко отмечены: в 1937 году король Норвегии пожаловал ему рыцарское звание и орден Святого Олава, а спустя два года правительство Финляндии вручило ему орден Белой розы. Еще в 1933 году Ф. Рузвельт собирался назначить Хурью послом в Финляндии, но этого не произошло. Второй раз его назначение на эту должность обсуждалось в администрации Эйзенхауэра, победе которого в 1952 году содействовал Хурья. Но в марте 1953 года исследователь умер.

Теперь вернемся к анализу деятельности Эмиля Хурьи как политического исследователя и консультанта. Попытаемся рассмотреть ее как часть длительного и непрерывного процесса становления исследований общественного мнения. Он начался задолго до того, как Хурья открыл для себя данное исследовательско-аналитическое направление.

Заметим, что чаще всего называемая нижняя временная граница процесса изучения мнений американского электората связана с результатами исторических изысканий Хурьи. Он обнародовал материалы газеты "Харрисбург Пенсильвания", где в июле 1824 года был опубликован отчет, предсказывающий победу Эндрю Джексона (1767 – 1845) на президентских выборах. Хурья направил сообщение об этом Джорджу Гэллапу, и он, со ссылкой на Хурью, включил этот факт в книгу "Пульс демократии".(Gallup G., Rae S. The Pulse of Democracy. NY, 1940. P.34-35.)

Возможно, под влиянием лекций Тернера и Паррингтона Хурья многие годы изучал и коллекционировал материалы, связанные с деятельностью президента Джексона, и этот факт объясняет, почему он смог обнаружить публикацию в "Харрисбург Пенсильвания". Вместе с тем пока остается неясным, был ли он знаком с материалами исследования электората в штате Огайо, проведенного в 1828 году избирательным штабом Э. Джексона. Логика этого исследования и его итоги были недавно тщательно проанализированы С. Кернеллом.(Kernell S. Life Before Polls: Ohio Politicians Predict the 1828 Presidential Vote // Political Sci-ence & Politics. 2000. Summer. P. 569-574. (http://www.findarticles.com/cf_0/m2139/3_33/65241260/print.jhtml)) На наше письмо С. Кернеллу по поводу возможного знакомства Хурьи с исследованием 1828 года он сообщил, что не может ответить определенно, так как он изучал материалы, хранящиеся в Огайо, а не в архиве Хурьи в Теннесси.

Анализ путей миграции научных методов в соединении с изучением биографий людей, осуществлявших перенос данных методов из одной области познания в другую, иногда приводит к обнаружению удивительных фактов, на первый взгляд кажущихся случайными. В действительности, это не случай, а проявление объективного развития взаимосвязанных социальных процессов.

Американская социально-политическая и экономическая жизнь, а также идеология американского общества покоятся на двух "китах": сильной президентской власти и свободном рынке. Этим, в частности, объясняется высокий интерес населения к ходу избирательных кампаний и состоянию рынка. В период президентских выборов динамика электоральных намерений находится в центре внимания всех средств массовой коммуникации, а колебания индекса Доу-Джонса всегда являются важнейшей темой дня. Технология, разработанная Хурьей, впитала приемы зондирования мнений электората и изучения трендов рынка акций – то есть двух фундаментальных сторон американской жизни.

Тем же путем, которым Хурья шел к политическим исследованиям, до него прошел Чарльз Доу (1851 – 1902) – человек, давший Америке важнейший показатель здоровья ее рынка. Он был журналистом и аналитиком угольных акций. И это не простое совпадение. Серьезные журналисты по сути всегда выступали как историки, политологи, социологи, экономисты и аналитики.

Доу занимался журналистикой и довольно скоро стал известен благодаря публикациям по истории техники. В 1879 году журнал, в котором он работал, направил его в Лидвилл, штат Колорадо, где были обнаружены угольные залежи. Ему было поручено освещение финансовых проблем угольного бума. Доу быстро приобрел известность в финансовом мире и в 1880 году переехал в Нью-Йорк, где продолжил анализировать ситуацию на рынке угля. Он стал экспертом в этой области и получил доступ к конфиденциальной информации. В 1883 году Доу и его компаньон Эдвард Джонс (1856 – 1920) начали ежедневно публиковать финансовые новости, и через девять лет их "листок" превратился в газету "Уолл-стрит Джорнал".

В 80-е XIX века годы основным видом инвестирования считались бонды. Акции были новым и непонятным инвестиционным инструментом; люди не могли осознать, что происходит с их акциями и как меняется рынок в целом. Чтобы помочь читателям, Доу решил вычислять среднюю стоимость определенного набора акций, в июле 1884 года он впервые опубликовал значение этого среднего показателя. Тогда оно вычислялось по акциям, принадлежащим одиннадцати крупнейшим железнодорожным компаниям. Так возник индекс Доу-Джонса. С годами количество базовых акционерных компаний увеличивалось, набор уточнялся, появлялись специализированные индексы, но общий подход к измерению рынка акций сразу был принят инвесторами.

Теория Доу, раскрывающая механизмы изучения изменчивости индекса, безусловно могла стать основой трендового анализа Хурьи, разработанного им для исследования электоральных настроений. Доу слыл общепризнанным интеллектуальным лидером Уолл-стрит, однако "теория Доу" была позже сформулирована его друзьями, хотя в ней и учитывались разработки Доу в области изменчивости индекса.

Доу исходил из многокомпонентности природы изменчивости индекса, и потому его методология включала фундаментальный и технологический анализ, позволяющий выделять общие, долговременные факторы изменчивости рынка акций и краткосрочные тренды. Указывались три составляющих динамики: первая – движение рынка на длительном отрезке времени, т. е. общая тенденция динамики за год; вторая – краткосрочные изменения индекса на протяжении недели или месяца; наконец, третья – дневные флуктуации, скачки вверх-вниз.

Методологический каркас правил изучения рынка акций мог быть использован Хурьей в его политических исследованиях и прогнозах; аналогии здесь прямые. Фундаментальный анализ – оценка политической ситуации в стране и других макрофакторов, технологический – изучение собранной статистики мнений. Рассмотрение трендов электоральных намерений в период подготовки и проведения избирательной кампании – это аналог изучения краткосрочных трендов рынка акций, а измерение электорального пульса непосредственно накануне выборов – предметная модификация третьей компоненты расчетов Доу.

Использование информации "соломенных" и газетных опросов и выделение трендов мнений избирателей обнаруживается в схемах, применявшихся за 100 лет до исследований Хурьи. Эта преемственность объясняется естественностью "старых" технологий и отсутствием информационной базы, за исключением материалов "прото-соломенных" и "соломенных" опросов. Естественность – отметим относительность данного понятия – есть аспект внутреннего совершенства измерительного метода. Ведь исследовательские стратегии, применявшиеся в первой трети XIX века, и приемы Хурьи в целом отвечали существовавшим представлениям о научности и строились с учетом объективных возможностей познания социальных процессов.

В течение долгих лет Хурья был сторонником Рузвельта и одним из "архитекторов" его "Нового курса". Однако вследствие несогласия с политикой и непринятием стиля деятельности президента в 1937 году Хурья оставил работу в его администрации.

На рубеже 1939 – 40-х гг. начал усиливаться его интерес к республиканской партии. В мае 1940 года опрос, проведенный по адресам подписчиков "Пасфиндер", показал, что демократы выиграют президентские выборы. Многие члены партии, как и Хурья, были против нарушения американской Конституции и отрицательно относились к выдвижению Рузвельта на третий срок. Однако в Европе шла война, и партия выдвинула Рузвельта кандидатом в президенты. Ему противостоял республиканец Венделл Уилки (1892 – 1944), не пользовавшийся такой популярностью, как Рузвельт, и не имевший такого политического опыта. Хурья прекрасно понимал, что его "семейные опросы" не репрезентируют американский электорат, и все же опубликовал результаты. По его данным выходило, что Уилки выиграет выборы. В середине сентября он прогнозировал победу республиканца в 35 штатах. Анализ трендов подводил его к тому же выводу. В последние годы рейтинг Рузвельта падал, а многие из подписчиков его журнала, не голосовавшие в 1936 году, заявляли о поддержке Уилки. Однако Хурья недооценил популярность мнения о том, что "коней на переправе не меняют".

В результате прогноз оказался неверным: Рузвельта поддержало более половины избирателей (55%), за него проголосовали 38 штатов, против – лишь 10. "Большая тройка" – Гэллап, Кроссли и Ропер – как и в 1936 году, верно предсказали победу Рузвельта.

Все повторилось спустя четыре года, когда Рузвельт переизбирался в четвертый раз и ему противостоял сильный республиканский кандидат Томас Дьюи (1902 – 1971). Не обладая теми финановыми и организационными возможностями, которые были у него в годы работы в штабе демократов, Хурья избрал дешевый, но далеко не оптимальный даже по тем временам вариант построения выборки. Из более чем трех тысяч графств он отобрал 28, расположенных в 15 штатах. Учитывались социально-демографические параметры населения этих регионов и история голосований на президентских выборах в них с 1900 года. Его предвыборный пресс-релиз прогнозировал преимущество Дьюи в два миллиона голосов избирателей и 364 голоса выборщиков против 167 за Рузвельта. Новый редактор газеты "Пасфиндер" не принял этот прогноз и посоветовал Хурье публиковать его от собственного имени. "Ассошиеэйтед пресс" вышла под заголовком "Хурья предсказывает победу Дьюи". Однако и в 1944 году Рузвельт победил "вчистую" – за него проголосовали 55% избирателей, и он получил в четыре раза большее число выборщиков, чем Дьюи. Гэллап, Кроссли и Ропер, как и в двух предыдущих избирательных кампаниях, дали верный прогноз исхода голосования.

Хурья был потрясен, и если в 1940 году он еще пытался объяснить широкой общественности причины своего неверного прогноза, то в 1944 году это интересовало лишь методологов изучения общественного мнения и прогнозирования итогов выборов. Тем более что и сделать это было сложно – с журналом пришлось проститься.

Крупный успех был достигнут в 1952 году, когда Хурья точнее других предсказал победу Дуайта Эйзенхауэра (1890 – 1969). Этот было ему особенно приятно, так как в тот год страна крайне скептически воспринимала прогнозы, все помнили о крупной неудаче всех поллстеров "новой волны", которые в 1948 году не смогли предсказать победу Гарри Трумэна (1884 – 1972).

Однако это достижение Хурьи слабо отражено в летописи развития практики изучения общественного мнения. В 1936 году наметился, а к концу 40-х в целом завершился процесс смены исследовательской парадигмы и сформировалось новое отношение к технологии измерения общественного мнения. "Соломенные" опросы в их классическом варианте окончательно ушли в прошлое, в практику вошли зондажи, построенные с учетом требований математической теории выборочного анализа. Именно это, на наш взгляд, и объясняет отсутствие интереса к деятельности Хурьи.

Но это несправедливо, и в ближайшие годы будет исправлено. Опыт Хурьи – важнейшая составляющая процесса становления внутренне совершенной технологии изучения общественного мнения и прогнозирования электорального поведения. Причем в равной мере заслуживают внимания и достижения Хурьи, и его неудачи.

Представляется, что в методолого-инструментальном отношении аналитическая процедура Хурьи является высшей точкой методического оформления "соломенных" опросов. Ведь он активно использовал их результаты, достраивая их качественно-количественными исследованиями многолетней статистики выборов и многокритериальным взвешиванием сырых результатов, прото-контент анализом электоральной прессы, теоретико-эмпирическими методами изучения трендов, разработанных и проверенных в течение нескольких десятилетий аналитиками рынка акций, а также принятыми в горнодобывающей отрасли приемами выборочных исследований, в частности – выводами о работоспособности малых выборок.

В совокупности все это указывает на новаторский характер метода Хурьи и объясняет его успех в прогнозе итогов президентских выборов 1932, 1936 и 1952 годов, а также – в предсказании результатов выборов в Конгресс в 1934, 1938, 1942 и 1946 годах.

Вместе с тем, методические шаги Хурьи вели по сути к расширению, модификации технологии "соломенных" опросов. До 1936 года основной его информационной базой были материалы зондажей "Литерари дайджест" и изданий Херста, а с начала 40-х ХХ века – итоги "семейных опросов" "Пасфиндер". Когда Хурья утратил возможность в полном объеме использовать разработанные им приемы, качество его измерительно-аналитического инструмента резко снизилось. Произошли закономерные сбои в прогнозах итогов избирательных кампаний. Нарушение внутреннего устройства измерительной технологии отразилось в отсутствии ее внешнего оправдания.

Думается, что оценка вклада Хурьи в технологию и культуру изучения общественного мнения будет более верной, если точнее охарактеризовать мотивацию и характер его деятельности. Безусловно Хурья изучал мнения людей, но он не был исследователем общественного мнения, ибо не стремился раскрыть природу общественного мнения., или, подобно Гэллапу, создать инструмент измерения пульса демократии. Хурья зондировал установки, но в крайне узкой предметной области.

Прежде всего Хурья был политическим аналитиком, видевшим конечную цель в предсказании победителя общенациональных выборов – кандидата в президенты или партии. Изучение общественного мнения было для него не самоценным процессом, а важнейшим элементом процедуры прогнозирования. Одновременно Хурья работал консультантом и не мог обойтись без знания политических установок населения.

Именно в этих двух областях Хурья добился выдающихся результатов. Современные аналитики электоральных установок и поведения избирателей используют "дух и букву" его технологии прогнозирования. Дискуссии с Хурьей помогли Гэллапу перейти к современным "малым" объемам выборочных совокупностей. Высочайшую оценку его консультативной деятельности дает видный современный политолог Р. Эйзингер, по мнению которого опросы Э. Хурья для Рузвельта и Кэнтрила в годы Второй мировой войны "сигнализировали о рождении президентских опросов и ... преобразовали президентскую власть и американскую политику".(Eisinger R., Brown J. Pooling as a Means towards Presidential Autonomy: Emil Hurja, Hadley Cantril and the Roosevelt Administration // International Journal of Public Opinion Research.1998. V. 10, №. 3.)

Не приходится сомневаться в том, что имя Эмиля Хурьи навсегда вписано в историю исследований общественного мнения в ХХ столетии.

bdoktorov@worldnet.att.net