|
(Общероссийский опрос населения по репрезентативной выборке в 100 населенных пунктах 44 областей, краев и республик всех экономико-географических зон России. Интервью по месту жительства. Размер выборки - 1500 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%. Опрос проведен
6 - 7 марта 2004 г.)
((http://bd.fom.ru/report/map/projects/dominant/dom0410/domt0410/domt0410_3/d041015),
(http://bd.fom.ru/report/map/projects/dominant/dom0410/domt0410/domt0410_4/d041016))
В любом обществе, столкнувшемся с проблемой массовых миграций, возникает проблема сосуществования "аборигенов" с "чужими" – приезжими, которые остаются надолго. Единичных мигрантов общество так или иначе способно ассимилировать либо же игнорировать. Когда же мигрантов много, они сами образуют локальное сообщество, что в корне меняет характер взаимодействия. Во-первых, приезжие становятся не просто "чужаками", а членами "чужой" группы, и в качестве таковых идентифицируются в первую очередь по групповому признаку – например, национальному. Во-вторых, они превращаются в структурный элемент общества и заметную составляющую "социального ландшафта". Их социальный статус оказывается крайне амбивалентным: оставаясь "социально чуждыми" тому обществу, куда приехали, они, вместе с тем, становятся неотъемлемой его частью. "Чужое" – то, что представляется непонятным, далеким, пугающим – оказывается очень близко, непосредственно рядом, вынуждая принимать себя в расчет.
Как неоднократно показывали материалы дискуссионных фокус-групп, ситуацию вынужденного сосуществования с "чужими" россияне переживают крайне болезненно. О чем бы ни шла речь, какая бы тема ни обсуждалась, при малейшей соответствующей "зацепке" разговор легко и естественно соскальзывает на национальный вопрос, приобретая при этом весьма эмоциональную окраску. Проблему отношения к приезжим из бывших советских республик и "национальных окраин" России обостряет то обстоятельство, что национальный вопрос в сознании россиян неразрывно переплетается со страхами, связанными с террористическими актами и Чечней. Попробуем разобраться в этой гамме эмоций и посмотреть, чем определяется неприязнь к приезжим и какие формы в данном случае принимает настороженность – в принципе, естественная – по отношению к "чужим" и стремление провести границу между "мы" и "они".
Участники фокус-групп выражали однозначно недоброжелательное отношение к приезжим из республик бывшего СССР: последние воспринимаются как "захватчики", "вторгшиеся" в не свое социальное пространство.
- "Я живу в Москве – я вижу, что очень много развелось южных национальностей: азербайджанцы и остальные..."
(ДФГ, Москва).
- "...Сейчас что в Москве творится? Там засилье людей из стран Грузии, Армении..."
(ДФГ, Самара).
Эти реплики, такой ход мысли являются очень характерными – они повторяются практически дословно, стоит кому-нибудь из участников ДФГ коснуться национального вопроса. Присутствие вокруг приезжих других национальностей переживается россиянами крайне болезненно. В этой ситуации они видят ущемление себя, своей нации "приезжими" национальностями:
- "
1-я участница: А самое страшное – что не стоит русский вопрос.
2-й участник: А у нас уже русских не осталось – у нас уже стал какой-то интернационал" (ДФГ, Москва).
Обратим внимание: высказывание "самое страшное – что не стоит русский вопрос" представляло собой полемический выпад против активного обсуждения в медиа-пространстве проблемы национализма в России. Это не случайность. Вообще весь строй дискуссии на фокус-группах обычно определялся несогласием респондентов с "интернационалистской" позицией российских СМИ. Участники ДФГ не отрицают наличия в российском обществе недоброжелательности по отношению к приезжим, но утверждают, что она является оправданной и заслуженной. На московской фокус-группе несколько раз звучали реплики о том, что в массе своей приезжие – это не заслуживающие уважения люди, "маргиналы" и "отщепенцы", отношение к которым не может быть никаким иным, кроме как неприязненным.
- "
1-я участница: ...Все приезжие – из ста процентов девяносто девять – это отбросы, и один процент только – хорошие, вот и все.
2-я участница: Один процент.
1-я участница: И как мы должны относиться к ним?" (ДФГ, Москва).
- "Ну, нет, ну, раньше же были уважаемые люди, приезжали – и евреи, и казахи, и кто угодно. Были уважаемые люди. А сейчас же едут люди только урвать, понимаете?
(ДФГ, Москва).
- "
1-й участник: Нормальные люди сидят на месте – едет вот эта вся шушера вся.
1-я участница: Все правильно.
2-й участник: Да, едет шушера" (ДФГ, Москва).
При таком изначальном негативно-пренебрежительном отношении к приезжим виновными в любом конфликте, в глазах россиян, оказываются они ("и как мы должны к ним относиться?"; "и естественно, а какая наша реакция должна быть?"). "Местные" же, считается, просто "платят им по заслугам":
- "...И когда их бьют на рынке – я считаю, что правильно бьют молодые ребята"
(ДФГ, Москва).
Настолько явно и ярко националистические настроения проявились только на московской фокус-группе (здесь если кто-то и вставлял слово в защиту приезжих – "бывают и нормальные", – то получал со стороны остальных участников дискуссии резкий отпор). Но симптоматично, что и на остальных фокус-группах ни один из участников не выступал на стороне приезжих, в поддержку "интернационалистской" позиции.
Неприязненное отношение к приезжим участники фокус-групп объясняли разными причинами. Одни говорили о том, что у приезжих лучше получается приспособиться к современным обстоятельствам и социальным условиям, чем у коренных жителей.
- "
1-й участник: ...Нерусские все, выходит, – они нас-то уже за людей не считают. Живут в Москве – они должны быть гостями. Они выходят <замуж>, детей там нарожают – вся накрученная, наверченная золотом этим идет, это самое, – прямо хозяйка.
2-й участник: Хорошо живут, понимаете, они лучше нас живут" (ДФГ, Москва).
- "...Многих раздражает, что они приспосабливаются здесь и живут лучше, чем многие из нас"
(ДФГ, Самара).
Другие говорили, что приезжие зачастую ведут себя по отношению к россиянам нечестно и неуважительно, в частности, в ситуации, когда первые оказываются продавцами, а вторые – покупателями.
- "...И иногда возникает <мысль>: ну как, ты в России – а тебя ж и обвешивают, и обманывают, тебе и гнилье подсыплют"
(ДФГ, Новосибирск).
Третьи называли причиной неприязни к приезжим то, что они образуют относительно самостоятельные, замкнутые социокультурные анклавы, сохраняя свою "чуждость" и не желая ассимилироваться в местную культуру.
- "...Приезжие – они не считают нужным адаптироваться, не следуют принципу: "со своим уставом в чужой монастырь не лезут", и свои нравы, свои стереотипы, свои манеры пытаются не то что насаждать, а их, по крайней мере, придерживаться здесь"
(ДФГ, Москва).
За всеми приведенными высказываниями можно прочитать общий мотив: респонденты "предписывают" приезжим либо подчиненное положение по отношению к "аборигенам", либо ассимиляцию. Ситуацию сосуществования с приезжими, когда последние не принимают статуса "гостей" со всеми налагаемыми им ограничениями, респонденты воспринимают как посягательство на свое "статусное достоинство" ("...они должны быть гостями, <а она идет – > прямо хозяйка"; "ну как, ты в России – а тебя ж и обвешивают, и обманывают"; "они не считают нужным адаптироваться... и своих нравов, свои стереотипов, своих манер... придерживаются здесь").
Некоторые из участников московской фокус-группы обосновывали свою неприязнь к приезжим уже тем, что они вообще находятся в российской столице.
- "...Смотрите, еще здесь эти все диаспоры – взять чеченская, взять грузинская, у всех диаспоры – они почему все в Москве, почему они не наводят там, в той же Чечне порядок?"
(ДФГ, Москва).
- "
1-й участник: А почему она <речь идет об узбечке, соседке одной из участниц группы> не едет к себе на родину? Там ее должна быть родина.
2-й участник: Нет, ну а здесь что, притон, что ли?.. Узбеки у себя должны <наводить порядок>, и тогда люди не будут уезжать. Почему они будут спать, а за них здесь надо, это самое, выручать из беды?
3-я участница: Все правильно, конечно.
4-я участница: Многие люди не могут вообще жилье в Москве получить – в бараках живут каких-то. Вообще не могут москвичи и жилье получить, а она живет здесь – приехала..." (ДФГ, Москва).
Некоторые участники дискуссий говорили, что неприязнь к представителям "южных" национальностей – это реакция на гибель русских в Чечне. Заметим, что тем самым физическое насилие по отношению к приезжим приобретает статус мотивированного возмездия; при этом война, как мы увидим далее, иногда считается достаточным поводом для того, чтобы санкционировать нападения на мирных жителей, принадлежащих к иной – даже не "враждебной" – национальности.
Впрочем, нередко нападения на приезжих "южных" национальностей интерпретируются участниками фокус-групп и иначе – как результат накопившегося общего социального недовольства, которое временами выплескивается в те или иные эксцессы. При этом нападения скинхедов, по их мнению, стоят в одном ряду с погромами, чинимыми возбужденными спортивными болельщиками.
- "
1-й участник: После матча всегда стычки – болельщики в первую очередь бьют этих самых... На рынке этих самых палатки, причем именно таджики или грузины, – бьют эти палатки...
Модератор: А почему – Юля задает вопрос, – как это может быть связано, почему?
1-я участница: Футбол и национальные какие-то?.
1-й участник: Эта связь-то – она есть. Вот мое мнение: связано так, что в обществе довольно-таки сильное недовольство уже накопилось, и оно возрастает. Люди надеются на лучшую жизнь. Недовольство есть, и это недовольство...
Модератор: Общее какое-то недовольство?
1-й участник: Недовольство, и оно скидывается в какие-то экстремальные моменты" (ДФГ, Москва).
Сами нападения респонденты (и эта позиция отстаивалась на всех трех группах) не желают считать идеологически мотивированными националистическими действиями; избиения и убийства "инородцев" они расценивают как "случайные" – как преступления, жертвой которых может оказаться каждый.
- "...Это просто-напросто хулиганство – его много и среди русских. Это в разгуле хулиганство <...>. Мы с вами все сейчас можем попасть под нож, и перестреляют. Мы все сейчас ходим и дышим одним днем, одним моментом"
(ДФГ, Самара).
Обратим внимание: речь на фокус-группах шла о межнациональной неприязни и о конфликтах на национальной почве в целом, однако ни один из участников ни словом не упомянул о мигрантах из Украины или Молдовы, которых в России тоже немало. Не вспомнили они и про убитого в Воронеже студента из Гвинеи-Бисау – хотя фокус-группы и проводились вскоре после этого преступления, вызвавшего немалый резонанс. Из всех "чужих" респонденты неизменно выделяли представителей "южных" национальностей, плотность контактов с которыми наиболее велика и которые, помимо этого, ассоциируются с террором и чеченской войной. В случае с "антикавказской" фобией ксенофобия – отторжение по причине социокультурных различий – перемешивается со страхом.
Материалы фокус-групп показывают степень неприязни к приезжим других национальностей. Данные массового опроса позволяют оценить актуальность проблемы. Согласно этим данным, практически каждому россиянину так или иначе приходится решать для себя проблему взаимодействия с приезжими. Очень немногие из опрошенных (причем только жители сел, но не городов) говорили, что там, где они живут, нет приезжих других национальностей. В целом по выборке такой ответ дали 2% респондентов, среди сельских жителей – 6%, среди жителей мегаполисов и крупных городов – ни один.
По ощущениям подавляющего большинства россиян, приезжих других национальностей вокруг них (в их городе, селе) много. Только 14% из всех опрошенных посчитали, что приезжих там, где они живут, мало. Хорошо заметна закономерность: чем крупнее населенный пункт, тем чаще его жители говорили, что приезжих вокруг много. С одной стороны, очевидно, что чем больше город, тем больше в нем мигрантов. Но вместе с тем, крупный город – это не только большее количество людей в замкнутом социальном пространстве, но и большая плотность взаимодействия. И если жители мегаполисов чаще, чем жители сел, говорят, что приезжих много, это может отражать не только разницу в объективной численности приезжих, но и разницу в субъективном переживании непосредственной близости "чужого". Обратим внимание на две небольшие детали. Из жителей мегаполисов и крупных городов практически никто не сказал, что приезжих других национальностей вокруг мало. Но даже от сельских жителей почти в два раза чаще звучал ответ "много", чем "мало" (и есть основания предполагать, что за ответом "много" стоит то же самое раздражение в адрес приезжих, проиллюстрированное выше выдержками из материалов ДФГ).
Вопрос: "В вашем городе (селе) есть приезжие других национальностей или их нет? И если есть, то их много или мало?"
|
Приезжих других национальностей в моем городе... |
Все |
Тип населенного пункта |
|
мегаполис |
большой город |
малый город |
село |
|
Нет |
2 |
0 |
0 |
0 |
6 |
|
Много |
79 |
95 |
91 |
82 |
55 |
|
Мало |
14 |
2 |
7 |
12 |
32 |
|
Затрудняюсь ответить |
5 |
3 |
2 |
6 |
7 |
|
Судя по высказываниям участников фокус-групп, конфликты на национальной почве являются привычным фоном сосуществования местных жителей и приезжих, причем нередко свидетелями таких инцидентов приходилось становиться самим респондентам. Данные массового опроса также показывают, что между "аборигенами" и "национальными мигрантами" зачастую складываются довольно напряженные отношения. 39% респондентов, в чьих городах живут приезжие, говорили, что между местными и мигрантами случаются конфликты на почве национальной неприязни. 42% утверждают, что таких конфликтов не бывает; 13% затруднились с ответом. По вопросу о том, кто обычно выступает зачинщиком конфликтов на национальной почве, мнения участников массового опроса разошлись: 16% посчитали, что таковыми обычно бывают приезжие, 13% – что местные жители (10% затруднились с ответом).
По ряду высказываний, прозвучавших на фокус-группах, можно предположить, что на деле конфликтность взаимодействия с приезжими других национальностей гораздо выше, чем об этом говорят цифры. Вероятно, временами столкновения между ними не квалифицируются как конфликты "на национальной почве" (а вопрос звучал именно так). Так, участники фокус-групп доказывали, что те столкновения с приезжими, которые время от времени случаются, – это не более чем следствие обыкновенного хулиганства или пьяного разгула.
- "...Про наш Новосибирск даже скажу: на Хилокском рынке в последнее время... Судили этих ребятишек – это обыкновенные хулиганы и бандиты, нет никакой межнациональной идейности. Это просто приходят и "дай мне деньги". А такой у нас в стране нет межнациональной розни"
(ДФГ, Новосибирск).
- "...Тоже на какой-то праздник – или ВДВ, или пограничника – собрались хулиганствующие молодчики. Это никакая не организация – это собрались, обкурились, обпились и пошли по прилавкам. Кто не отдавал им этого самого – они и громили"
(ДФГ, Новосибирск).
Национализм в нашем обществе, по мнению многих респондентов, отсутствует, а проблема просто искусственно раздувается ради чьей-то выгоды из таких случайных инцидентов.
- "...Это искусственно: наши политологи начинают говорить, что, ой, у нас ущемляют тех-то и тех-то. Сегодня этот день прошел – и все, больше никого там не трогают"
(ДФГ, Новосибирск).
- "Да, национальный вопрос сейчас у нас искусственно раздувается... У нас так если исторически взять – у нас этих событий было всегда не меньше, но они как-то, понимаете, уходили, о них особо пресса не распиналась. А сейчас у нас каждый случай где-то – когда он выгоден, его надо так раздуть, чтобы все волосы встали, когда на лысине ничего нет"
(ДФГ, Москва).
- "У меня сложилось определенное мнение мое, прямо четкое, что раздувание – что не так есть какая-то межнациональная вражда, как ее больше муссируют по телевизору. Вы посмотрите, на такое государство – два случая: негра в Воронеже убили и девочку-таджичку где-то в Ленинграде, в каком-то из таджикских поселений, типа райончиков таких этнических. И все. И из-за этого, в связи с этими двумя событиями я целую неделю слушал возмущенные голоса"
(ДФГ, Новосибирск).
Судя по ряду прозвучавших в ходе обсуждений реплик, респонденты не столько отвергают наличие в российском обществе национальной неприязни и националистических настроений, сколько не желают употреблять негативно маркированное слово "национализм". Чтобы выйти из ситуации, они противопоставляют "национализм" как "немотивированную" неприязнь к представителям других национальностей и "справедливую" ответную реакцию на их действия. Такая установка позволяет респондентам не только выражать неприязнь к приезжим, но и закрывать глаза на совершаемые на них нападения, вслух почитая подобные выпады за простое "хулиганство", а подспудно – оправдывая их.
- "
1-й участник: Я считаю, с одной стороны, конечно, скинхеды – это хулиганы, но с другой – если бы у каждого человека вот была бы та доля достоинства, осознания своего славянского достоинства...
2-я участница: Независимости.
1-й участник: Да, независимости, никто бы... Не было бы вот этого хамства и обмана на рынках, торговых палатках, было бы спокойно ходить в театры, на рок-концерты, и в метро ехать тоже.
3-й участник: Да, мы бы сами, русские, их бы одергивали, если они переступают рамки" (ДФГ, Москва).
Данные массового опроса позволяют составить определенное представление о распространенности националистических установок. Респондентов спрашивали о том, что они думают относительно произошедшего в Санкт-Петербурге нападения на таджикскую семью: каковы, по их мнению, были причины этого события и как следует к нему относиться. Оговоримся сразу, что, судя по ряду ответов на открытые вопросы, некоторые из опрошенных имели весьма отдаленное представление о сути происшествия – что нападение было совершено на мужчину с двумя детьми, один из которых (девятилетняя девочка) был убит. В ином случае довольно сложно интерпретировать такие ответы, как "может, это и сами таджики затеяли" или "связано с бизнесом", которые, впрочем, встречались довольно редко (примерно 3% по выборке в целом).
О нападении на таджикскую семью в той или иной степени осведомлены 63% респондентов: 37% "знают" об этом событии, 26% – "что-то слышали" о нем (в дальнейшем будут анализироваться мнения только этой, "осведомленной" группы). Три четверти информированных (39% по выборке в целом) считают событие чрезвычайным, заслуживающим особого внимания; остальные (15% по выборке в целом) считают его рядовым, особого внимания не заслуживающим. На первый взгляд может показаться, что такое распределение ответов сигнализирует об ощутимом преобладании противников национализма над его сторонниками. Однако анализ ответов на открытые вопросы свидетельствует о том, что дело обстоит иначе.
Примерно треть респондентов говорили, что причина нападения на таджикскую семью – это неблагополучие в среде молодежи, подростков (низкий моральный уровень, агрессивность, наркомания и пьянство, хулиганство, общая социальная неустроенность и т. д.):
- "Глупость малолеток"; "детская дурь"; "подростки низкого культурного и интеллектуального уровня"; "молодежь агрессивная"; "в пьяном угаре, возможно"; "это просто типичное хулиганство"; "молодежь – от безделья"; "молодежь предоставлена сама себе – отсюда все беды"
(открытый вопрос, 19% от всей выборки).
Нельзя однозначно утверждать, что акцент на неблагополучии молодежи полностью исключает интерпретацию нападения как проявления национализма. Однако представляется очевидным, что большинство респондентов, усмотревших первопричину преступления в социальных пороках, присущих, по их мнению, молодежной среде, склонны, по крайней мере, считать вопрос о том, почему его жертвами стали именно "инородцы", вторичным.
Некоторые участники опроса посчитали, что нападение на таджикскую семью связано с местью за теракты и даже с войной в Чечне (!). Без дополнительного исследования сложно определить, срабатывает ли здесь механизм перенесения вины с чеченских террористов и боевиков на всех мусульман, или же все приезжие южных кровей причисляются к одной "нации" – "кавказцам". В ответах респондентов встречается и тот, и другой подтекст:
- "Из-за передряг на Кавказе, из-за Чечни"; "они убивают наших, а наши – их"; "ответы на теракты"; "месть нации"; "месть за теракты – все они мусульмане"
(открытый вопрос, 2% от всей выборки).
Примерно треть респондентов, ответивших на соответствующий вопрос (20% от всей выборки), сказали, что причиной нападения на таджикскую семью стала национальная неприязнь, националистические установки. По большей части ответы в этой группе – лаконичные номинативы, не выражающие ни одобрительного, ни негативного отношения к подобному проявлению национализма – вроде "простой расизм", "неприязнь на национальной почве", "национальная вражда", "национализм". Однако среди более-менее развернутых ответов заметно больше таких, которые национализм оправдывают и даже одобряют; откровенно порицающих высказываний заметно меньше. Можно предположить, что в сходной пропорции распределяются одобрение и порицание национализма и среди тех, кто давал краткие ответы. Показательно, что доля респондентов, объясняющих происшедшее национальной неприязнью, среди тех участников опроса, которые считают совершенное в Петербурге преступление рядовым событием, – лишь немногим ниже, чем среди тех, кто расценивает его как чрезвычайное происшествие.
Вопрос: "Каковы, по Вашему мнению, причины нападения на таджикскую семью в Санкт-Петербурге?"
| |
Все |
Нападение на таджикскую семью в Санкт-Петербурге – это... |
|
чрезвычайное происшествие |
рядовое событие |
|
Национальная вражда, проявление национализма, расизма |
20 |
36 |
28 |
|
Подростковое хулиганство |
8 |
14 |
15 |
|
Неблагополучие в среде молодежи |
7 |
14 |
8 |
|
Выходка скинхедов, фашиствующей молодежи |
5 |
10 |
5 |
|
Немотивированное, случайное преступление |
2 |
4 |
2 |
|
Виноваты сами приезжие |
2 |
2 |
9 |
|
Месть, реакция на терроризм, войну в Чечне |
2 |
2 |
4 |
|
Вместе с тем, следует отметить, что реплики, в которых сквозит открытая неприязнь к приехавшим "инородцам" и плохо скрытое одобрение действий "националистов", принадлежат не только респондентам, называющим событие рядовым, но и тем, кто называет его чрезвычайным.
Для сравнения. Вот высказывания тех, кто посчитал событие рядовым:
- "Мы их не любим, они не нужные здесь"; "потому что не любят их, они уже заселили пол-России – их надо выгонять по своим республикам, они чужие, они лишь могут работу отнять"; "пусть живут у себя, нечего к нам ехать"
(открытый вопрос).
А это суждения тех, кто посчитал событие чрезвычайным, – как можно заметить, они в не меньшей степени солидаризируются с националистическими установками совершивших преступление:
- "Весь народ российский считает так: есть у тебя своя родина – там и живи, не лезь в чужой дом"; "на национальной неприязни, и они сами провоцируют на это"; "наши ребята ненавидят хачиков из-за того, что они убивают нас и унижают русских"; "это национальная рознь – выходцы с Кавказа ведут себя, конечно, очень нагло"
(открытый вопрос).
Таким образом, даже квалификация нападения как националистического эксцесса и вместе с тем экстраординарного события отнюдь не обязательно сопряжена с осуждением нападавших.
Те, кто посчитал, что в нападении виноваты сами приезжие, чаще склонны считать событие рядовым (можно предположить, что некоторые из тех, кто дал такой ответ, не очень хорошо знают, что в точности произошло, – и говорят о событии как о рядовой "разборке", а не как об убийстве). Те же, кто главной причиной преступления счел неблагополучие в среде молодежи, чаще склонны оценивать событие как чрезвычайное, нежели как рядовое.
Напомним: чрезвычайным, заслуживающим особого внимания назвали все произошедшее три четверти осведомленных об этом респондентов (39% от всей выборки). Большая часть обоснований подобной оценки – это апелляция к общим социальным, моральным и правовым принципам, согласно которым общество не должно допускать подобных эксцессов:
- "Каждое преступление должно быть наказуемо"; "если это не остановить, то может повториться с обычными людьми и в более широких масштабах"; "как это – не обращать внимания? Всех прибьют"; "нельзя мириться с такими вспышками беспредела"; "государство обязано защищать человека любой национальности, и русских тоже"
(открытый вопрос, 21% от всей выборки).
Иначе говоря, статус чрезвычайного происшествия преступлению, в глазах этих респондентов, придает скорее его жестокость и "спонтанность", нежели подоплека, связанная с ненавистью к "инородцам". Такая позиция, по сути своей, амбивалентна. С одной стороны, она как бы "по умолчанию" отрицает квалификацию преступления как националистической акции и соответственно не содержит прямого осуждения национализма – в ситуации, когда мотив нападения вполне очевиден. С другой стороны, эта позиция является в какой-то мере латентно интернационалистской: если преступление квалифицируется как чрезвычайное, требующее особого внимания, безотносительно к тому, кто является его жертвами, то, следовательно, принадлежность последних к числу "инородцев" не признается "смягчающим обстоятельством".
В значительной части ответов интернационалистские установки артикулированы прямо:
- "Нельзя делить людей по расам"; "это же человек"; "никто не виноват, какой национальности он"; "они такие же люди"; "они тоже люди"; "таджики – это люди, как все, требуют к себе уважения"
(открытый вопрос, 6% от всей выборки).
- "Это недопустимо, это фашизм"; "нельзя допускать такого национализма"; "развитие национализма ведет к нестабильности в будущем"; "чтобы не распространять нацизм"; "это расовая дискриминация"
(открытый вопрос, 2% по выборке в целом).
В ряде случаев респонденты обосновывали свою оценку тем, что национализм представляет угрозу для общества и может привести к дестабилизации:
- "Будет такое твориться везде"; "вызвать межнациональную вражду"; "может разрастись конфликт"; "нам не нужна война"; "нельзя допускать межнациональной розни"
(открытый вопрос, 4% от всей выборки).
Рядовым, не требующим особого внимания, назвали совершенное преступление четверть осведомленных о нем респондентов (15% по выборке в целом). Некоторые из них объясняют свою оценку тем, что таких событий много (5% по выборке), а событие не столько заметное и серьезное, сколько раздутое средствами массовой информации (2% по выборке). В объяснениях других звучат откровенно националистические мотивы, солидарность с нападавшими и одобрение, оправдание преступления:
- "Они наших тоже убивают"; "русских постоянно унижают, бьют, убивают выходцы с Кавказа, но это замалчивается"; "в чужой монастырь не лезут"; "естественная реакция на засилье черных"; "нас это не касается, мы их не приглашали, пусть живут у себя"
(открытый вопрос, 4% от всей выборки).
В ходе фокус-групп часто звучало слово "скинхеды" (причем без какого-либо наводящего вопроса со стороны модератора) – так респонденты называли людей, совершающих нападения на приезжих других национальностей. Среди участников массового опроса "знают" слово "скинхеды" 29% опрошенных, "слышали" его – 26%. Это позволяет посмотреть на проблему национализма в российском обществе и с другой стороны: не только на то, как респонденты относятся к приезжим, но и на то, как они относятся к идеям национализма и к тем, кто активно воплощает эти идеи.
Участники фокус-групп были практически единодушны в квалификации и оценке движения скинхедов: они фактически приравнивали его к другим субкультурным движениям молодежи – футбольным фанатам, панкам, рокерам, да и просто агрессивно настроенным группировкам.
- "...<Это> молодежь с определенной ориентировкой, ну это фанатики, вот их фанатизм нацелен в том числе на национальный вопрос. Но можно взять другие прослойки, фанатично настроенные, например, фанатики, там, болельщики "Спартака" – там тоже до убийств доходит"
(ДФГ, Москва).
- "...Порой группу агрессивной молодежи называют скинхедами"
(ДФГ, Самара).
Принадлежность к скинхедам, по мнению большинства участников фокус-групп, – не более чем "болезнь возраста", отчасти спровоцированная отсутствием контролируемых молодежных организаций, которые канализировали бы социальную энергию подростков:
- "...Просто действительно у них эта ниша, то время, когда мы входили в комсомольские организации, помогали бабушкам, дедушкам, тетям, дядям, – у них она не заполнена"
(ДФГ, Самара).
- "
1-я участница: ...Был Тимур и его команда, но в то же время был Мишка Квакин. Они всегда есть, только они по-разному называются.
2-й участник: Плохиши.
1-я участница: Да, мальчиши-плохиши" (ДФГ, Самара).
Никакой идеологии в движении скинхедов участники обсуждения, как правило, не видят; они считают, что скинхеды не только не смогут объяснить, почему они поступают так или иначе, но и не вполне отдают себе отчет в том, какие цели преследуют и какие идеологемы, символы используют. В любом случае, по мнению респондентов, скинхеды – это не та сила, на которую следует серьезно обращать внимание. За этой установкой, по сути, скрывается утверждение, что в действиях скинхедов нет ничего особо опасного:
- "
1-й участник: ...Да, это болезнь больного общества. Причем легкая.
2-й участник: Да на самом деле, это болезнь легкая. В обществе, в котором убивают, просто убивают своих намного чаще и намного больше, чем чужих. И о том, что чужих убивают, начинают кричать" (ДФГ, Новосибирск).
Судя по данным массового опроса, большинство респондентов составляют представление о скинхедах далеко не на основании своего опыта общения с ними. Только четверть тех, кто знает это слово (16% от всей выборки), сказали, что "скинхеды" живут в их районах, городах, селах. Остальные либо не знают, есть ли там, где они живут, скинхеды (15% от всей выборки), либо твердо заявляют, что их там нет (24% от всей выборки). Кстати, можно предположить, что и заявившие, что им приходилось пересекаться со скинхедами, в действительности видели не "настоящих" скинхедов: по материалам фокус-групп и данным открытых вопросов видно, что временами к скинхедам причисляется молодежь, просто походящая на них внешней атрибутикой и агрессивным стилем поведения. Только каждому пятому среди тех, кто знает слово "скинхеды", приходилось встречать их листовки (9% от всей выборки).
Между тем, отношение участников массового опроса к скинхедам – довольно однозначное: большинство знающих, кто это такие, относится к ним негативно (39% по выборке в целом). В то же время каждый пятый не выражает однозначно отрицательного отношения к скинхедам: некоторым они безразличны (9%), а некоторые им симпатизируют (3%). При этом отношение к скинхедам не связано ни с тем, видел ли респондент их в своем городе, ни с тем, знаком ли он с их идеями. Добавим, что только 60% знающих, кто такие скинхеды (или 33% по выборке в целом), считают, что это движение нужно запретить. Остальные либо затрудняются ответить однозначно (10% по выборке), либо считают, что движение скинхедов запрещать не нужно (12% по выборке).
Отвечая на вопрос, кто такие скинхеды и чего они добиваются, многие участники массового опроса (в отличие от участников фокус-групп) характеризовали их как людей, отличающихся национальной нетерпимостью: одни называли их националистами, другие – последователями идеологии нацизма, фашизма и расизма:
- "Вроде нацистов"; "движение молодых людей, которые проповедуют националистические идеи"; "люди, которые за расизм"; "нацисты и шовинисты"; "профашистская организация"; "это националисты"
(открытый вопрос, 19% от всей выборки).
Впрочем, как следует из приведенной ниже таблицы, далеко не всегда за такими ответами стоит категорическое осуждение и неприятие скинхедов: те, кто считает их националистами, часто высказываются против запрета на их деятельность.
Вопрос: "Как Вы считаете, кто такие скинхеды, чего они добиваются? "
| |
Запретить скинхедов... |
|
следует |
не следует |
|
Люди, отличающиеся национальной нетерпимостью, националисты |
40 |
33 |
|
Добиваются изгнания нерусских, борются за чистоту нации, защищают русских |
12 |
31 |
|
Бандиты, хулиганы, преступники |
14 |
11 |
|
Отрицательные качества скинхедов |
14 |
10 |
|
Выходцы из подростковой, молодежной среды |
9 |
11 |
|
Общая отрицательная оценка |
9 |
5 |
|
Что же касается респондентов, характеризующих скинхедов как активных сторонников идеи "Россия для русских", то они втрое чаще говорили, что это движение запрещать не следует, чем утверждали обратное.
Кроме того, весьма заметная доля участников массового опроса с нескрываемым одобрением отзывались о националистических установках скинхедов и их действиях по отношению к приезжим "южных" национальностей:
- "Борются против чурок"; "молодежь эта выступает против понаехавших в Москву кавказцев"; "добиваются, чтобы русские были не изгоями"; "добиваются, чтобы русские были хозяевами в России"; "они выполняют работу за милицию, наводят порядок, разбираются со мразью понаехавшей"; "пытаются остановить черный беспредел"
(открытый вопрос, 9% по выборке в целом).
Преобладает, тем не менее, мнение о необходимости запретить движение скинхедов. В большинстве случаев оно мотивируется представлением о неприемлемости их действий и взглядов, а также убеждением, что подобные действия и взгляды угрожают всему обществу:
- "Людей калечат"; "национальный вопрос драками не решается"; "вандализм и хулиганство неприемлемы"
(открытый вопрос, 7% от всей выборки).
- "Они представляют угрозу обществу"; "источник беспорядка"; "разжигают войну"
(открытый вопрос, 5% от всей выборки).
- "Национализма не должно быть"; "фашистов надо ликвидировать и пресечь"; "я против национализма в любом его виде"; "их идеология и действия враждебны нашему государству"
(открытый вопрос, 5% от всей выборки).
- "В России должны жить все нации"
(открытый вопрос, 2% от всей выборки).
В целом, хотя в настроениях россиян присутствуют как националистские, так и интернационалистские установки, есть основания говорить, что респонденты зачастую недооценивают опасность национализма и движения скинхедов. По материалам фокус-групп складывается впечатление, что отношение большинства их участников к проблеме описывается известным "не люблю негров и расистов" (и, можно предполагать, такое сочетание установок свойственно не только этим нескольким респондентам, но широко распространено среди наших сограждан). Особенно явно такая ситуация проявилась на московской фокус-группе. По репликам ее участников было отчетливо видно, что, считая необходимым запретить движение скинхедов, они руководствуются не представлением об идеологической неприемлемости национализма, а опасением, что агрессия скинхедов может затронуть и их лично:
- "...Но страшно на самом деле другое... То, что бьют их без разбору иногда. Я видела однажды по телевидению интервью как раз со скинхедом, молодым парнем, и он считал, что вообще нужно бить вот всех, кто имеет темные волосы и вот такую восточную внешность <...>. Например моя сестра – она брюнетка, и ее принимают то за молдаванку, то еще за кого-то, ну пошла там в каких-то дедов. Они же не будут спрашивать паспорт, в конце концов..."
(ДФГ, Москва).
- "
Модератор: Скажите, как вы к этому <движению скинхедов> относитесь?
1-й участник: Конечно, отрицательно.
2-й участник: Отрицательно.
3-й участник: Это надо искоренять.
Модератор: Почему отрицательно?
1-й участник: А как еще? Допустим, я выйду вечером с девушкой – подходят такие ребята. Из простого эта ситуация выльется в то, что или я попаду на нож, или убьют просто-напросто. Они мешают.
4-я участница: Они мешают спокойствию" (ДФГ, Москва).
Что же касается националистических установок и действий, то участники московской фокус-группы посчитали их абсолютно обоснованными и, более того, готовы были с жаром защищать и самих скинхедов, и совершаемые ими действия. Собственно говоря, они просто утверждали, что скинхеды – это выразители настроения общества, и в принципе их пример достоин подражания:
- "
Модератор: То есть поэтому то, что они бьют всех подряд, – это правильно?
1-й участник: Они не всех подряд бьют.
2-я участница: Они не всех подряд.
Модератор: Не всех подряд?
2-я участница: Нет.
1-й участник: Не буду говорить, нет. Они делают, как говорится, какую-то определенную чистку. Мы тоже не знаем, почему они там побежали туда-то, туда-то. Значит, может, их тоже кто-то обидел, а нам это не преподносят. И они защищаются, я так считаю (ДФГ, Москва).
- "
1-й участник: ...<Скинхеды> – это диагностика вообще здоровья нашего общества.
2-я участница: Да, нашей жизни.
1-й участник: Это наши дети, это как явление, которого просто не может не быть у нас.
3-й участник: Они тоже выражают такое свое чувство, чтобы они прониклись уважением к русскому населению, которое преобладает в Москве, в России, везде.
1-й участник: Ну, к своей родине. Они чувствуют себя хозяевами.
3-й участник: К родине, да.
1-й участник: Понимаете, а мы себя не чувствуем хозяевами.
3-й участник: А они же видят, что ну никто ничего не делает, ни патриотизма никакого, ничего..." (ДФГ, Москва).
|
Первая страница базы данных