|
В последние годы в российском общественном сознании сформировалась устойчивая ассоциативная связь между понятиями 'Чечня' и 'терроризм'. Проблема чеченского терроризма не только удерживала и удерживает до настоящего времени внимание российской и зарубежной общественности, но и заняла прочное место среди витальных страхов россиян – наряду с неуверенностью в завтрашнем дне, нищетой, безработицей, опасениями за будущее детей и т.д. Видимо, поэтому у большинства наших сограждан уже сложилось устойчивое отношение к действиям российской армии 'по сопротивлению терроризму' в Чечне, о чем, в частности, свидетельствует распределение ответов на вопрос: 'Вы лично одобряете или не одобряете действия российских военных в Чечне?'.
Примерно половина респондентов – 51% – одобрили действия российских военных на территории Чеченской республики. Это мнение достаточно распространено среди электората В.В. Путина – 60%. Сложившаяся силовая политика в 'чеченском вопросе', как показало исследование, импонирует мужскому населению России (57%). Действия федеральных вооруженных сил в Чечне одобрили и 58% жителей больших городов. Последнее, возможно, объясняется опасениями респондентов, связанными с распространенным убеждением в привлекательности крупных населенных пунктов для осуществления массовых терактов. Действия военных на территории Чечни поддержали больше половины опрошенных жителей Северо-Западного и Уральского федеральных округов (соответственно 61% и 59%), а также 57% проживающих в непосредственной близости к зоне боевых действий – в Южном федеральном округе.
Впрочем, 35% российских граждан ответили, что не одобряют действия российских военных в Чечне. В их числе особенно много россиян, опрошенных в довольно отдаленных от 'горячей точки' федеральных округах – Дальневосточном (46%) и Сибирском (42%).
На фокус-группах респонденты отмечали варварские методы ведения войны обеими сторонами, бессмысленные человеческие потери, а также неэффективность предпринимаемых шагов.
- '
Ира: Варварские способы, террористические акты бесконечные.
Оксана: Ну, сейчас идет зачистка... Я вчера слышала, что окружили какой-то район наши войска. Они сказали такое интересное слово, т.е. я поняла, что пропустили 600 человек через себя. В основном, – какой-то военный чин говорит, – население проверили и отпустили, но к части мужского населения остались вопросы, они их задержали. Они сейчас, как через сито, простите, пропускают' (ДФГ, Москва).
- 'Дело в том, что цена конфликта огромная. Посмотрите, сколько погибших ребят, сколько несостоявшихся семей'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Я не одобряю, потому что это ноль, а не действия'
(ДФГ, Самара).
* * *
В целом прогнозы развития ситуации в Чечне у подавляющего большинства российских граждан пессимистичные. Респондентам был задан вопрос: 'Иногда говорят, что терроризм в Чечне будет продолжаться еще много лет. Вы согласны с этим или не согласны? Если да, то как следует России решать эту проблему – жестко бороться с террористами или искать иные пути решения проблемы?'.
Лишь 6% россиян полагают, что проблема терроризма в Чечне не будет актуальной для России слишком долго.
- 'Закончится. Скоро это будет неинтересно'
(ДФГ, Москва).
У подавляющего же большинства опрошенных (94%) сложилось противоположное мнение.
- 'Война эта затяжная'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Я бы сказал, лет пять будет война идти'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Вчера Митрофанов так сказал: 'Сколько надо, столько и будет продолжаться – 10-15 лет'
(ДФГ, Москва).
- 'Если будет, как раньше, то это долго протянется'
(ДФГ, Новосибирск).
Участники ДФГ акцентируют внимание на затяжном характере войны, объясняя этот факт экономической заинтересованностью теневых сил в поддержании конфликта, постоянными изменениями внутриполитической конъюнктуры в России, непоследовательностью и искусственным сдерживанием действий военных, а также причастностью к конфликту зарубежных военизированных сил.
- 'Пока это кому-то выгодно, так и будет продолжаться'
(ДФГ, Самара).
- 'Мне кажется, если даже кончится война с Чечней, начнется какой-то другой конфликт, потому что изначально суть, принцип – деньги. На них все покупается, и у нас золотая лихорадка в стране, и неважно, как он заработал этот миллион'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'У нас на вооружении есть такое оружие, что это войну можно было прекратить в один день и не возиться по одному, отстреливать в поле друг друга'
(ДФГ, Москва).
- 'Пока эти главари не будут пойманы'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Пока Хаттаб не перестанет спонсировать'
(ДФГ, Самара).
* * *
В стране преобладает мнение о том, что решение проблемы терроризма в Чечне следует искать в жестких мерах, – об этом заявили 57% опрошенных. За поиски других путей решения этой проблемы высказались лишь 29% россиян.
Сторонниками решения проблемы терроризма в Чечне 'иными', не силовыми способами выступили 34% жителей мегаполисов, а также граждане, проживающие на территории Сибирского и Приволжского округов (37% и 34% соответственно).
В ходе группового обсуждения способов борьбы с терроризмом сторонники политических компромиссов осудили издержки военного положения – нарушение общественных норм этики и гуманизма, – а также своими ответами косвенно подтвердили усталость общества от военных действий.
- 'Любой самосуд – это преступление'
(ДФГ, Самара).
- 'Часто показывают, что вот наш солдат убил кого-то нечаянно. Может быть, он не нечаянно убил – люди становятся зверьми на этой войне'
(ДФГ, Самара).
Приверженцы мирных методов разрешения конфликта в ходе групповых дискуссий особо указывали на важность проведения тонкой дипломатической работы с представителями чеченской власти.
- 'Конечно, надо решать путем политических переговоров. Потому что в любом случае та же наша чеченская война показала, что силой в принципе ничего не решить... Они воюют, они и будут проводить теракты. Надо как-то урегулировать с их лидерами'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Недопустимо отказываться от переговоров в категоричной форме. Я понимаю: уничтожение террористов и так далее. Но опять же, есть законный президент. Надо налаживать с ним какие-то отношения, контакты, вести переговоры'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Политическая воля нужна в первую очередь'
(ДФГ, Самара).
В то же время респонденты отмечают невозможность разрешения конфликта мирными методами, применяемыми в одностороннем порядке.
- '
Модератор: Как Вы себе это представляете: 'несиловыми способами'?
Дмитрий: Со стороны Чеченской республики какие-то шаги. Террористические акты – это тоже не дело, это вообще ещё хуже' (ДФГ, Самара).
Среди тех, кто высказался в пользу ужесточения мер борьбы с чеченским терроризмом со стороны федеральной армии (57%), чаще, чем в среднем по опросу, оказались мужчины и люди, занимающие активную жизненную позицию – 'оптимисты' (по 64% соответственно). Позиция этой группы во многом продиктована страхом образования 'незаживающей раны на теле страны'.
- 'Они просто станут у нас как бы такой маленький участок земли, из которого всей России и всем республикам остальным будет опасность военная исходить, учитывая агрессивный характер этой нации'
(ДФГ, Москва).
Отдельные участники ДФГ прямо указывали на неизбежность решения проблемы военным путем и призывали к жесткости и бескомпромиссности.
- 'Надо показать свою силу. Переговоров никаких. Война с боевиками. Переговоров не может быть'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Вот если бы туда одну дивизию ОМОНа бросить, то там бы делать нечего – задавили бы. Но не хотят'
(ДФГ, Самара).
- 'Вот Чечня – характерный пример. Давайте с ними переговариваться, а они взрывают'
(ДФГ, Новосибирск).
Что касается лидеров чеченской оппозиции, то они, по мнению сторонников решительных мер, подлежат безусловному устранению.
- '
Модератор: Тут уже была высказана положительная оценка ликвидации Арби Бараева. Что еще вы думаете по этому поводу?
Алексей: Полностью поддерживаю позицию наших властей в этом случае. Потому что эти лидеры преступных группировок – с ними, наверное, переговоры бесполезно вести. Именно уничтожение. Ну, может быть, не только уничтожение, можно брать в плен, а потом до суда, чтобы показать. Не знаю, казнь не казнь, но именно в таком плане. Лидеров преступных группировок надо убирать.
Ольга: Конечно, ведь он уничтожил столько жизней. Какие могут быть сомнения?..
Михаил: Правильно, их надо убивать. А может быть, даже не убивать, а пусть сгниет в тюрьме. Мучается. Смерть – это легко' (ДФГ, Новосибирск).
- '
Модератор: Что мы должны делать с этими террористами? Арби Бараева убили, а остальные?
Галя: Судить.
Наташа: Ловить и судить.
Света: Расстреливать однозначно' (ДФГ, Москва).
Иногда на фокус-группах звучали и весьма радикальные предложения относительно возможных способов ужесточения действий военных.
- 'Если посмотреть на опыт других стран, которые хотели решить свои проблемы – вывозилось всё мирное население, а после проводились силовые методы. При этом не мальчики в горах (как наши в Афганистане), а распыление ядовитых веществ в горах, после чего там никто не выживал. И это тогда, когда хотели решить свои проблемы, не убивая своих подданных'
(ДФГ, Самара).
Респонденты обращают внимание на внешние факторы, которые удерживают Россию от радикальных шагов в решении 'чеченского вопроса'. Прежде всего – это опасение потерять авторитет в цивилизованном мире.
- 'Наш Путин хотел бы решить эту проблему с Чечней, но ему не дают ещё другие страны, которые стоят над Россией. Россия ведь что сейчас?'
(ДФГ, Самара).
- 'Международный валютный фонд – вот что давит на нашу Россию сейчас: хочу – дам, хочу – не дам... Они говорят: играйте в войну. Как детская игра! Дескать, играйте в войну, пока это нам выгодно и вам тоже'
(ДФГ, Самара).
Радикальные действия в решении 'чеченской проблемы' оказались чрезвычайно популярными среди электората Г. Зюганова: 64% голосовавших на президентских выборах за лидера КПРФ высказались в пользу ужесточения борьбы.
Кроме того, жесткая позиция по отношению к Чечне свойственна россиянам, проживающим в больших городах (из них за решительные меры высказались 63%), жителям Уральского и Южного федеральных округов (64% и 62% соответственно).
* * *
Нынешние меры пресечения военными терактов в Чечне довольно большое число россиян расценивают как недостаточно жесткие. Об этом заявили 44% наших сограждан, отвечая на вопрос: 'Как Вам кажется, российские военные реагируют на террористические акты в Чечне недостаточно жестко, слишком жестко или так, как надо?'.
Данное мнение прежде всего свойственно мужскому населению (52%), 'оптимистам' (50%), а также приверженцам Г. Зюганова (51%). Аналогично рассуждают довольно многие жители крупных городов (49%) и россияне, проживающие на территории Северо-Западного, Сибирского и Южного федеральных округов (соответственно 52%, 51% и 50%).
Данные массового опроса о распространенности убеждения в том, что военные действуют недостаточно жестко, неоднократно подтверждались материалами фокус-групп. Среди прочих претензий к российскому генералитету в ответах участников ДФГ фигурирует обвинение в недостаточной психологической подготовке армии к реальным боевым действиям.
- 'Неподготовленных парней, которые по три месяца... Они оружие держать не могут, а их туда посылают'
(ДФГ, Москва).
- '
Николай: Мягко относимся к противнику.
Наталья: Наши действия. У нас слишком мягкие отношения, а они намного жестче себя ведут. И я думаю, что вот этот гуманизм по отношению к террористам мешает нам.
Николай: И здорово мешает' (ДФГ, Самара).
- 'Допустимо, чтобы органы ФСБ там работали. Этих мальчиков не нужно подставлять. Допустимо, чтобы самое передовое оружие, какое есть. Чтобы если предписана какая-то операция – технику'
(ДФГ, Новосибирск).
В том, что российская армия в целом адекватно – 'так, как надо' – реагирует на действия чеченских террористических группировок, убеждено значительно меньшее число россиян – 33 %.
Однако в целом нужно учесть тот факт, что мнение респондентов по этому вопросу формируется исключительно в эмоциональной плоскости и, возможно, не имеет под собой реальной аргументации. Причиной тому – неполнота и недостоверность информации о потерях российской армии, на которую часто ссылались участники фокус-групп, а следовательно, неточность, приблизительность представлений о реальном положении дел.
- '
Николай: Умалчивают, просто-напросто умалчивают.
Модератор: Как Вы считаете, почему?
Валерий: Меньше злости.
Николай: От того, что людям уже надоело слушать одно и то же: гибнут, гибнут и гибнут. Начали, действительно, уже злиться, как говорится.
Раиса: Мне кажется, что информация есть.
Николай: Информация-то есть, но она какая-то половинная, не объективная, а так – к сведению' (ДФГ, Москва).
* * *
Респондентам был задан вопрос: 'Одни говорят, что палестино-израильский конфликт похож на конфликт между Россией и Чечней. Другие говорят, что это разные конфликты, и ничего похожего в них нет. С какой точкой зрения – с первой или второй – Вы согласны?'.
Треть респондентов (32%) усматривают некоторое сходство ближневосточного и северокавказского конфликтов. И неслучайно в ходе группового обсуждения конфликта в Палестине респонденты для аргументации своих ответов часто обращались к чеченской тематике, нередко проводя и аналогию с конфликтом в Югославии, что говорит о существовании довольно устойчивого ассоциативного ряда между событиями. При этом дискуссия часто перемещалась в плоскость рассуждений о мировом терроризме как о глобальной проблеме.
Неотъемлемыми факторами подобных террористических войн, судя по ответам респондентов, являются агрессивность воюющих сторон и национально-религиозный оттенок конфликтов.
- 'Я так оцениваю, что надо с террористами бороться. Ну вот как Арби Бараев – он же террорист... Это международная должна быть задача – бороться со всеми проявлениями терроризма'
(ДФГ, Москва).
- '
Модератор: Чечня. Андрей, по-моему, сказал, что конфликт арабо-израильский параллельно схож.
Галя: Он такой же. Я считаю, что конфликт в Албании – где вот албанцы в Югославии, – такой же конфликт. И этот конфликт может коснуться любой страны. И надо как бы правильное решение найти...' (ДФГ, Москва).
- 'Да, палестинцы, албанцы, чеченцы – те же самые террористы'
(ДФГ, Новосибирск).
- '
Олег: Я считаю, что Израиль и Палестина – это вот просто точки, также как наша, ну вот.
Света: Как наша Чечня' (ДФГ, Москва).
В рассуждениях участников фокус-групп о террористических войнах в Палестине и Чечне (иногда в Югославии) прослеживается ряд представлений об общей природе конфликтов, которая обусловлена внешнеполитическими и внутриполитическими факторами.
Что касается внешнеполитических факторов, то многие респонденты убеждены: зоны боевых действий служат своеобразными полигонами, где сталкиваются интересы различных зарубежных стран и групп влияния. При этом главной целью разжигания палестинского конфликта респонденты считают борьбу за территории:
- 'Территориальный. Ну, и святыни там у них большую роль играют'
(ДФГ, Самара).
Применительно к чеченской ситуации в качестве целей внешнего вмешательства, помимо контроля над территорией, чаще всего называются претензии зарубежных стран на чеченскую нефть и заинтересованность Запада в ослаблении мировых позиций российской державы.
- '
Наталья: Я думаю, что не зря же, как говорят, исламские фундаменталисты вкладывают огромные средства в эти территории, подпитывают оружием, деньгами. Потому что там есть силы, которые можно вооружить и каким-то образом на свою сторону перетянуть, тем более что эта территория пограничная.
Татьяна: И в Чечне, и за её пределами – свои интересы.
Николай: В основном из-за нефти.
Татьяна: Да.
Наталья: Нефть, пути, наркотики идут транзитом через это. Они всегда этим занимались – и при советской власти' (ДФГ, Самара).
- '
Раиса: Басаев к нам в Москву приезжал. Заигрывание.
Валерий: Это уже необъяснимо!
Дмитрий: Просто объединение какое-то против России!
Раиса: Убедительно так переговоры вел... А он, в общем-то, бандит и террорист.
Наталья: Ну, естественно, принимали, ведь масса денег инвестируется в Россию западными странами и компаниями, а они ставят инвестиции в зависимость от отношений России и Чечни' (ДФГ, Самара).
Обвинение в провоцировании сепаратистских настроений в ходе чеченского, палестинского и югославского конфликтов и в финансировании этих войн чаще всего респонденты адресовали США.
- 'Я считаю, что войну ведет Запад, толкает Россию к распаду, разжигает сепаратизм. Это Америка. И не кончится. Уйдет Чечня – настанет очередь других. То есть развалить Россию'
(ДФГ, Новосибирск).
- '
Володя: Ну, это кто платит-то им? Чеченцы? Откуда у них столько денег?
Света: Американцы.
Наташа: Конечно, не чеченцы' (ДФГ, Москва).
- 'Как Вы можете объяснить: лидера чеченского принимали, не помню фамилии, в странах НАТО спокойно, улыбались в присутствии нашего посла'
(ДФГ, Самара).
- '
Галя: Ну, в Югославии албанцы – там тоже все одинаково. Поэтому это надо как бы сообща решать.
Света: Ну, а источник финансирования и источник всех как бы этих баламутов – естественно, Америка. Свои новые территории, новые ресурсы' (ДФГ, Москва).
Внутриполитические факторы, способствующие возникновению войн, подобных чеченской, респонденты чаще всего видят в заинтересованности властных элит стран-участников конфликтов в развитии военных действий для 'отмывания' денег.
- 'Нет, мне кажется, войну ведут и не бандиты, и не народ. Это вообще государственные чиновники. Это коммерция уже, бизнес'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Вроде как после тех же взрывов началась эта полицейская операция у нас... Зачистка территории от бандитов теперь у нас это называется. А суть-то та же самая, что просто кто-то за это получает большие деньги'
(ДФГ, Москва).
- 'Насколько я знаю, вооружение туда спихивается старое. Есть определенные позиции, но, по крайней мере, я считаю, что для России это очередной источник отмывания денег'
(ДФГ, Новосибирск).
- '
Оксана: Этот народ <чеченцы> выбран для такой затяжной войны, для отмывания денег.
Света: Для отмывания, да, наркотических денег, наркобизнес и нефтяной бизнес. И наркобизнес – в основном пути через Чечню все были' (ДФГ, Москва).
В ответах участников дискуссий проявляется представление об общей технологии, сценарии разворачивания локальных конфликтов.
- 'Все войны начинались с потаенной интриги. В конце концов доводили до истерии народы, когда уже один народ другой терпеть не может... То есть, в принципе, начинает правительство, а потом народы воюют. В наше время религиозную войну поднимают – это пример Палестины и Израиля, у нас Чечня доморощенная'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'Я считаю, поначалу это начали политики для отмывания денег, а потом вовлекли и бандитов, и народ'
(ДФГ, Новосибирск).
- 'На одной территории могут и два, и три народа и жить, и существовать, пока власти не нужны деньги... [Затем] она начинает сталкивать, говорить о разности религий, пока не раскручивается конфликт и не начинается война... Неважно – палестинцы, Израиль... Та же война в Чечне – она только власти нужна. Если послушать простых людей, то разделение территории тоже никому не надо'
(ДФГ, Москва).
Значительная часть респондентов, впрочем, согласились с мнением, что события в Палестине и Чечне не имеют ничего общего (42%). Чаще всего это россияне с высшим образованием (55%), мужчины (47%), жители Западного и Дальневосточного федеральных округов (53% и 47%).
Данная группа россиян усматривает принципиальные различия в глубинных причинах двух конфликтов. Палестинские события интерпретируются как конфликт между двумя государствами за передел территории, а чеченская проблема рассматривается как внутренняя.
- 'Арабо-израильский конфликт породил государство Израиль. А здесь испокон веков жили русские и чеченцы, всегда воевали, сотни лет... Здесь по-другому, другая ситуация'
(ДФГ, Москва).
- 'Здесь все-таки это наше государство, наша территория. Это все у нас происходит, а там притязание на чужую идет территорию с одной и с другой стороны'
(ДФГ, Москва).
- 'Чечня – это наша внутригосударственная проблема'
(ДФГ, Новосибирск).
Одной из ключевых – скрытых за стремлением к автономии и национально-религиозному самоопределению нации – причин разжигания русско-чеченской розни респонденты считают борьбу за власть.
- 'Здесь не территориальный конфликт, как в Израиле – палестинский. Там претензии на территорию – либо ваша, либо наша. А здесь претензия на власть. Или власть будет в Москве, или собственная в Чечне. То есть в Чечне бы или губернатор просто подчинялся Москве, или он сидел бы королем'
(ДФГ, Москва).
|
Первая страница базы данных